Проблемы «технических» решений

Уголовно-процессуальное законодательство, регламентируя деятельность должностных лиц органов правоприменения и иных участников в сфере уголовного судопроизводства, устанавливает определенные правила и сроки. Органы дознания и расследования, пытаясь добиться достижения служебных целей и соблюсти указанные процессуальные сроки, зачастую принимают заведомо незаконные процессуальные решения, которые получили название «технических».

Смысл подобных решений заключается в том, что они принимаются в отсутствие законных оснований с целью их последующей отмены и получения дополнительных сроков для выполнения процессуальных действий или принятия процессуальных решений.

Приведу наиболее распространенные «технические» процессуальные решения.

Первое: вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела при отсутствии законных оснований по истечении предельного срока в 30 суток для проведения проверки сообщения о преступлении.

Обычно такие заведомо незаконные решения оперативно отменяются начальником органа дознания, руководителем следственного органа или надзирающим прокурором, а сотрудник получает дополнительные 30 суток для дополнительной проверки. Такой прием может в ходе одной и той же проверки повторяться неоднократно (в моей адвокатской практике по одному из материалов дела он применялся девять раз). При этом несмотря на многочисленные акты Конституционного Суда РФ¹, согласно которым уголовно-процессуальный закон предусматривает необходимость соблюдения процессуальных сроков для совершения процессуальных действий и не предполагает многократную отмену по одному и тому же основанию постановления об отказе в возбуждении уголовного дела с направлением материалов для производства дополнительной проверки, порочная практика, к сожалению, не искоренена.

Второе: незаконное приостановление предварительного следствия в отсутствие законных оснований, указанных в ч. 1 ст. 208 УПК РФ.

Принятие подобного решения позволяет не обращаться к вышестоящему руководителю за разрешением на продление сроков следствия, что особенно актуально для следователей при превышении годичного срока следствия по «заволокиченному» уголовному делу, так как необходимость обращения за продлением сроков следствия в центральный аппарат СКР или МВД России чревата привлечением нерадивого сотрудника и его руководителя к дисциплинарной ответственности.

Абсурдность таких действий бывает наиболее очевидной при приостановлении следствия по п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, притом что такое лицо как раз установлено. Например, зачастую такое происходит при приостановлении следствия по делам об экономических преступлениях, когда дело возбуждено по факту совершения преступления руководителем организации, данные которого есть в налоговом органе и следователю, несомненно, известны.

В отдельных случаях следователи в извращении смыслов уголовно-процессуального закона идут еще дальше и приостанавливают следствие на основании п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК по уголовным делам с выявленным подозреваемым, в отношении которого постановление о прекращении уголовного преследования не выносилось. Впоследствии – зачастую в этот же день или на следующий после принятия заведомо незаконного решения о приостановлении – отменяются руководителем следственного органа (непосредственным начальником следователя), а следователь получает дополнительный месяц для производства расследования.

Подобная практика вынесения «технических» процессуальных решений в целях соблюдения сроков уголовного судопроизводства, к сожалению, давно не удивляет. Все понимают, для чего это делается, и полагают, что ничего страшного в этом нет, так как заведомо незаконное решение в итоге отменяется, причем оперативно.

Между тем такое положение дел, на мой взгляд, нельзя признать нормальным – ведь в описанных случаях следственные органы с молчаливого согласия прокуратуры идут на заведомое и целенаправленное нарушение закона. Кроме того, данные меры принимаются одновременно вопреки назначению и основным смыслам уголовного судопроизводства, ущемляют права и законные интересы граждан и организаций, что впоследствии далеко не всегда можно нивелировать. К примеру, осознание сотрудниками возможности при необходимости нарушить предельный срок проверки сообщения о преступлении в 30 суток путем вынесения «технических» отказных решений приводит к тому, что установленный законом срок более не является для них ограничивающим; сроки проверок бесконечно удлиняются, что, в свою очередь, позволяет лицам, совершившим преступления небольшой тяжести, избежать уголовной ответственности за содеянное в связи с истечением сроков давности, а также приводит к извращению смыслов уголовного процесса. Более того, у сотрудников формируется понимание, что ради ложно понятых ими интересов службы можно заведомо нарушать закон и таким образом злоупотреблять процессуальными полномочиями.

Стоит отметить, что проблема усугубляется низкой эффективностью обжалования «технических» процессуальных решений в порядке ст. 125 УПК. Как отмечалось, поскольку такие решения изначально нацелены на признание их незаконными, они довольно оперативно отменяются руководителями следственных органов, начальниками подразделений дознания или прокурорами. В результате к моменту рассмотрения жалобы защитника у суда, как правило, нет оснований для ее удовлетворения, так как обжалуемое «техническое» решение к тому времени уже бывает отменено. В связи с изложенным имеет смысл обжаловать не конкретное процессуальное решение, а незаконность действий по принятию тождественных решений в рамках одного материала или уголовного дела в случаях, когда такие «технические» процессуальные решения принимаются по одним и тем же основаниям.

Для искоренения порочной практики принятия «технических» процессуальных решений по уголовным делам представляется целесообразным включить указанную проблему в повестку обсуждений органов адвокатского сообщества с руководством правоохранительных органов.

Возможное изменение ситуации видится по двум направлениям.

Во-первых, если установленные сроки проведения проверок сообщений о преступлении являются недостаточными и выступают в качестве непреодолимого препятствия для нормального производства по делу (материалу), в целях принятия законного решения необходимо изменить процессуальный закон, но не обходить существующие законодательные ограничения путем принятия заведомо незаконных решений.

Во-вторых, в каждом случае вынесения заведомо незаконного решения необходимо привлекать соответствующих сотрудников к дисциплинарной ответственности. Очевидно, что одной лишь отмены незаконного решения явно недостаточно, а должностные лица следственных органов должны осознавать, что принятие незаконного решения обязательно повлечет строгое служебное порицание.