В феврале Смольнинский районный суд г. Санкт-Петербурга в третий раз отказал в удовлетворении ходатайства об исключении из числа доказательств специальной декларации, поданной предпринимателем Валерием Израйлитом в рамках «амнистии капиталов».
Предыстория использования данной специальной декларации, поданной в порядке, предусмотренном Федеральным законом «О добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Закон о добровольном декларировании), в уголовном деле, расследуемом Следственной службой УФСБ России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, очень проста.
Валерий Израйлит был привлечен в качестве обвиняемого в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ. При проведении обыска на компьютере одного из его сотрудников были найдены электронная копия спецдекларации для подачи в ФНС России, а также информация из мессенджера ICQ о факте подачи такой декларации.
Старший следователь Следственной службы УФСБ направил в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга постановление о возбуждении ходатайства о разрешении производства выемки предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, в частности спецдеклараций в отношении компаний-нерезидентов, поданных Израйлитом, банковских счетов, открытых за пределами России, а также прилагаемых к ним документов, находящихся в ФНС России в г. Москве, которые могут иметь значение для расследования данного дела.
28 марта 2017 г. суд вынес постановление о разрешении выемки. При этом стоит отметить, что сотрудники ФНС возражали против производства данного следственного действия, ссылаясь на положения Закона о добровольном декларировании, запрещающие доступ к спецдекларации любых лиц, за исключением декларанта и сотрудников налоговой службы. Несмотря на указанные возражения, выемка была произведена в принудительном порядке.
После осмотра спецдекларации сотрудники Следственной службы УФСБ, минуя процедуру выделения материалов дела в отдельное производство в порядке ст. 155 УПК РФ, направили огромное количество документов из уголовного дела, включая спецдекларацию, с сопроводительным письмом в адрес начальника территориального УФСБ с мотивировкой «для использования в оперативно-разыскной деятельности».
Впоследствии на основании спецдекларации старшим оперуполномоченным УФСБ при содействии сотрудника ФСН был составлен акт исследования предметов и документов, а также получены два заключения специалиста, подготовленных тем же сотрудником ФНС, и два рапорта об обнаружении признаков состава преступления, в которых указывалось, что, по мнению специалиста, Израйлитом при заключении договоров купли-продажи материальных активов с организациями, указанными в спецдекларации, были совершены два преступления, предусмотренные ст. 193.1 УК РФ.
В результате в отношении моего доверителя были возбуждены два уголовных дела – по ч. 2 и ч. 3 ст. 193.1 УК РФ, впоследствии объединенные с основным уголовным делом.
Результаты этого – весьма, на мой взгляд, вольного – поведения органов ФСБ были представлены стороне защиты только на стадии ознакомления с материалами дела в порядке ст. 217 УПК РФ, в связи с чем мы предприняли попытку обжалования действий органа предварительного расследования в соответствии со ст. 125 УПК РФ в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга, не увенчавшуюся успехом, а также кассационного обжалования постановления о разрешении выемки.
В силу длительности процесса кассационного обжалования на каждом из его этапов мы получали отказ Президиума Санкт-Петербургского городского суда в принятии жалобы к производству и аналогичный отказ Верховного Суда РФ, который впоследствии был отменен, а производство по кассационной жалобе – прекращено в связи с поступлением дела на рассмотрение в первую инстанцию.
При рассмотрении уголовного дела Смольнинским районным судом г. Санкт-Петербурга позиция защиты о недопустимости использования спецдекларации как вещественного доказательства по уголовному делу, а также в качестве документа, являющегося основанием для возбуждения уголовного дела, была однозначна и основывалась как на требованиях ст. 102 НК РФ, так и на положениях Закона о добровольном декларировании.
Вопрос приоритета специальных норм федерального законодательства над общими нормами кодифицированных нормативных актов был однозначно разрешен Конституционным Судом РФ, который в Постановлении от 29 июня 2004 г. № 13-П указал, что о безусловном приоритете норм УПК РФ не может идти речи в случаях, когда в иных законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. В данном постановлении также отмечалось, что в случае коллизии между различными правовыми актами закон должен применяться исходя из того, какой из актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и их более широкие гарантии.
На этом основании КС РФ сделал вывод, что ст. 7 УПК РФ по конституционно-правовому смыслу не исключает применения в ходе производства процессуальных действий иных норм, если они закрепляют гарантии прав и свобод участников соответствующих процессуальных действий.
Статьей 4 Закона о добровольном декларировании (на которую ссылалось должностное лицо ФНС при производстве выемки) декларанту предоставлен ряд гарантий. В частности, установлен прямой запрет на некоторые действия в отношении спецдеклараций, а именно:
- факт представления декларации и документов и (или) сведений, прилагаемых к ней, а также сведения, содержащиеся в декларации и документах и (или) прилагаемых к ней сведениях, не могут быть использованы в качестве основания для возбуждения уголовного дела, производства по делу об административном и (или) налоговом правонарушении в отношении декларанта и (или) номинального владельца имущества, а также как доказательство в рамках указанных дел, если иное не предусмотрено ч. 5 данной статьи;
- декларант вправе представлять копию декларации и документов и (или) сведений, прилагаемых к ней, для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Отказ в приобщении этих доказательств не допускается;
- сведения, содержащиеся в декларации и документах и (или) сведениях, прилагаемых к ней, признаются налоговой тайной в соответствии с законодательством РФ о налогах и сборах. Режим хранения таких сведений и документов и доступа к ним обеспечивают исключительно налоговые органы. Иные государственные или негосударственные организации не вправе получать доступ к таким сведениям и документам – они могут быть истребованы только по запросу декларанта.
Указанные положения режима хранения и доступа к спецдекларациям частично продублированы в п. 8 ст. 102 НК РФ. Законодатель в подп. 2 п. 8 ст. 102 Кодекса отдельно разъяснил и предусмотрел в качестве гарантии от разглашения сведений, содержащихся в спецдекларации, а также от ее утраты и уничтожения необходимость привлечения к уголовной ответственности за незаконное разглашение сведений, составляющих налоговую тайну (ст. 183 УК РФ).
На данный момент в рамках рассмотрения уголовного дела Смольнинским районным судом стороной защиты было заявлено три последовательных ходатайства об исключении спецдекларации из перечня доказательств, приведенных в обвинительном заключении, а также производных от нее доказательств, включая рапорты об обнаружении признаков состава преступления. Также в связи с фактом разглашения данных из спецдекларации, доступ к которой на данный момент имеют все участники процесса (гособвинение, представители потерпевшего и гражданского истца, защитники и суд), стороной защиты заявлялось ходатайство о возвращении дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ.
Первое ходатайство об исключении доказательств базировалось на Законе о добровольном декларировании с учетом позиции КС РФ, однако изложенные в нем доводы судом были проигнорированы. Второе ходатайство было подано после поступивших от Верховного Суда РФ разъяснений относительно рассматриваемого вопроса, в которых Суд однозначно указал на недопустимость использования специальной декларации при доказывании и в качестве документа, положенного в основу обвинительного заключения в уголовном судопроизводстве.
11 февраля 2020 г. было рассмотрено третье ходатайство защиты, поданное после вступления в силу поправок в УПК РФ, относящихся к вопросу использования спецдекларации в качестве доказательства.
Несмотря на уже упомянутые прямые запреты в законе и указание на недопустимость использования спецдекларации в качестве вещественного доказательства, позиция суда, увы, осталась неизменной, и в удовлетворении ходатайства вновь было отказано со ссылкой на обещания стороны гособвинения не оглашать сведения из декларации. В связи с этим остается открытым один из ключевых вопросов, касающийся порочности рапортов, являющихся поводом для возбуждения уголовных дел, но на него суд ответа не дал.
Все перечисленные решения, принятые как на стадии предварительного расследования, так и в суде первой инстанции, свидетельствуют о странной, по мнению защиты, правоприменительной тенденции, позволяющей следственным органам избирательно относиться к исполнению требований закона в части предоставляемых декларанту гарантий, а следовательно – усомниться в абсолютной неприкосновенности данных любого лица, подавшего специальную декларацию. Иначе говоря, для названных органов неприкосновенность декларанта существует только до тех пор, пока в рамках расследования очередного уголовного дела у органа предварительного расследования не возникнет острое желание воспользоваться содержащимися в этом налоговом документе сведениями.
Кроме того, сторона защиты обратилась с заявлением в СКР о преступлении, совершенном должностными лицами следственного органа, поскольку в соответствии с подп. 2 п. 8 ст. 102 НК РФ разглашение сведений, содержащихся в спецдекларации, является основанием для привлечения к уголовной ответственности за незаконное разглашение информации, составляющей налоговую тайну. Результатом стал категорический отказ Военного следственного отдела по Санкт-Петербургскому гарнизону СКР в регистрации заявления и проведении проверки, так как, с точки зрения рассматривавших заявление должностных лиц, в нем не содержится указание на совершение преступления. По мнению Военной прокуратуры Санкт-Петербургского гарнизона, выраженному в ответе на жалобу в порядке ст. 124 УПК РФ, указанное бездействие должностных лиц, обязанных в силу закона проводить проверку по поступившим к ним заявлениям о совершенных преступлениях, правомерно.
Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд, рассмотрев жалобу в соответствии со ст. 125 УПК РФ, также не признал «молчание» следственных органов незаконным, несмотря на наличие приложенных к заявлению и жалобе копий процессуальных документов, подтверждающих, что спецдекларация Валерия Израйлита за время предварительного расследования из строго конфиденциального документа превратилась в рассекреченный, его содержание стало известно множеству лиц: понятым, участвовавшим в проведении ее осмотра, сотруднику ФНС, давшему заключение в качестве специалиста, представителям общественности, привлеченным к составлению акта исследования предметов и документов, представителям потерпевшего, дважды ознакомленным с материалами дела, защитникам, а также сотрудникам прокуратуры и аппарата суда.
В любом случае мы будем добиваться оценки сложившегося прецедента судебными органами, так как на данный момент наблюдается полное расхождение между декларируемыми федеральным законодательством гарантиями и реакцией госорганов на их нарушения.
