Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда 18 августа вынесла Определение по делу № 58-КАД21-8-К9 о возможности заключенного иметь свидания с представителем в ЕСПЧ, не имеющим высшего юридического образования.
26 июля 2019 г. Андрей Ресин, отбывающий наказание в виде пожизненного лишения свободы в ФКУ ИК-6 ФСИН России по Хабаровскому краю, обратился к администрации колонии с заявлением о предоставлении ему свиданий в порядке ч. 4 ст. 89 УИК РФ с представителем его интересов в Европейском Суде, общественным защитником Е., не имеющей высшего юридического образования. По словам заключенного, свидание потребовалось для согласования ряда вопросов по ранее поданным в ЕСПЧ жалобам и подготовки материалов индивидуальных жалоб в порядке ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
26 августа осужденный получил ответ врио начальника исправительного учреждения с отказом в удовлетворении просьбы. В документе отмечалось, что свидания будут предоставлены в случае представления документов, подтверждающих юридическое образование представителя и ее право оказывать юрпомощь, а также судебного акта о том, что Е. является общественным защитником.
12 сентября Андрей Ресин обратился к руководству колонии с аналогичным заявлением о предоставлении свидания с другим общественным защитником М. 30 сентября администрация ИК также отказала в удовлетворении требования.
Осужденный гражданин оспорил отказы в судебном порядке. По мнению Андрея Ресина, оба его общественных защитника имеют право заниматься юридической практикой и без юридического образования. Соответственно, ИК обязана предоставлять свидания с ними без ограничения их количества и в отсутствие иных документов, за исключением доверенности и документа, удостоверяющего личность. Впоследствии он изменил обоснования иска и потребовал также присудить ему компенсацию морального вреда в размере 350 тыс. руб.
Суд отказал в удовлетворении требований со ссылкой на то, что федеральный законодатель гарантировал осужденному право на получение именно юридической помощи адвоката или лица, имеющего высшее юридическое образование. В решении суда отмечалось, что Е. и М. не отвечают такому требованию, поэтому их статус лиц, оказывающих юридическую помощь на профессиональной основе, не подтвержден. Впоследствии апелляция отменила решение первой инстанции и удовлетворила административный иск заключенного. Апелляционный суд сослался на необходимость применения в рассматриваемом случае положений Регламента Европейского Суда исходя из статуса Е. и М. как представителей осужденного в ЕСПЧ, подтвержденного материалами дела и не отрицаемого административным ответчиком. Согласно Регламенту, при подаче жалобы представителем заявителя в ЕСПЧ может быть любое лицо, в том числе не являющееся адвокатом или юристом.
Впоследствии кассация отменила апелляционное определение и оставила в силе решение первой инстанции. Кассационный суд указал на неверное применение второй инстанцией положений Регламента о ЕСПЧ, анализ которых свидетельствует о том, что на стороне заявителя в этом Суде после направления жалобы властям государства-ответчика для представления им пояснений по фактам жалобы и возражений по поводу приемлемости жалобы и по ее существу должны выступать адвокат или любое иное лицо, утвержденное председателем Палаты ЕСПЧ. В отсутствие доказательств того, что Е. и М. утверждены в качестве представителей осужденного в ЕСПЧ, последний может воспользоваться квалифицированной юридической помощью, которая может быть оказана адвокатами или лицами, имеющими право на оказание юридической помощи.
В кассационной жалобе в Верховный Суд Андрей Ресин оспорил судебный акт кассации и просил оставить в силе апелляционное определение.
После изучения материалов дела, анализа положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Регламента Европейского суда, соответствующей практики ЕСПЧ и законодательства РФ Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда отметила, что федеральный законодатель различает, с одной стороны, свидания, которые предоставляются заключенным в целях сохранения социально полезных связей с родственниками и иными лицами, и с другой – свидания с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, в целях реализации осужденными конституционного права на получение квалифицированной юрпомощи. Таким образом, для каждого вида свиданий предусмотрены различные условия.
Между тем, указал ВС, законодатель в УИК РФ не определил понятие юридической помощи, закрепив в ст. 12 основные права осужденных, установил, что для получения таковой последние могут пользоваться услугами адвокатов, а также иных лиц, имеющих право на оказание такой помощи. При этом понятие иных лиц, имеющих право на оказание юридической помощи, не раскрывается. Следовательно, у апелляционной инстанции имелись основания для признания таким лицом Е., у которой (в отличие от М.), имелась доверенность на формуляре ЕСПЧ.
«Поскольку порядок предоставления свиданий для подготовки материалов для подачи жалоб в ЕСПЧ осужденным с его представителем, которым может быть в том числе не имеющее юридического образования лицо, федеральным законодателем не регламентирован, судебная коллегия по административным делам Хабаровского краевого суда, признавая незаконным отказ в предоставлении свиданий с Е., чья помощь в представлении интересов Андрея Ресина в ЕСПЧ с учетом установленных обстоятельств настоящего административного дела является необходимой и достаточной, правомерно применила положения ч. 4 ст. 89 УИК РФ в правовом единстве с положениями норм международного права, являющимися в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью правовой системы РФ», – отмечено в определении Суда.
Таким образом, ВС отменил решение кассации в части отмены апелляционного определения о признании незаконным отказа ИК в предоставлении Андрею Ресину свиданий с его представителем в Европейском Суде Е. В остальной части кассационное определение оставлено без изменения.
Директор Центра практических консультаций, юрист Сергей Охотин отметил, что вопросы предоставления свиданий с осужденными, отбывающими наказание, лицам, не имеющим юридического образования и не являющимся родственниками, не раз были предметом судебного разбирательства. «Основная, последовательная практика сформировалась еще 10–12 лет назад. В соответствии со ст. 12 и 89 УИК РФ по соответствующим заявлениям свидания с осужденными получали в основном правозащитники, не имеющие юридического образования. Вместе с тем сотрудники уголовно-исполнительной системы почти всегда такому виду реализации прав осужденного препятствовали. При этом порой этим правом действительно злоупотребляли, получая такие свидания в личных целях, никак не связанных с оказанием юридической помощи», – пояснил он.
По словам эксперта, как верно отметил Верховный Суд в рассматриваемом кассационном определении, – понятие лиц, имеющих право на оказание юридической помощи, не раскрывается. «При этом законодатель не спешит внести в это понятие какую-либо определенность, что приводит к различному толкованию и применению норм ст. 12 и ст. 89 УИК РФ как руководством исправительных учреждений, так и судами. Вместе с тем за последние годы существенно сужена возможность участия в судах представителей без юридического образования, особенно это касается обращений с административными исковыми заявлениями в порядке КАС РФ, оспаривания действий органов власти и должностных лиц (до 2015 г. регулировалось главой 25 ГПК РФ и не требовало наличия у представителей юридического образования). Таким образом – одним из немногих оставшихся видов правовой помощи, которая может оказываться лицами, не имеющими юридического образования, остался Европейский Суд. При этом в связи с тем, что какие-либо препятствия к обращению в ЕСПЧ расцениваются как самостоятельное нарушение Конвенции согласно ее ст. 34 Конвенции, законодатель выделил и обозначил представителей в ЕСПЧ как отдельную категорию лиц, оказывающих правовую помощь осужденным», – пояснил Сергей Охотин.
Юрист также заметил, что в июне 2021 г. были внесены изменения в ч. 4 ст. 89 УИК РФ. «В рассматриваемом кассационном определении ВС РФ от 18 августа эта статья ошибочно изложена в старой редакции. Тем не менее Верховный Суд верно определил, что при наличии подтверждения об осуществлении представительства в Европейском Суде такое лицо может быть отнесено к лицам, оказывающим юридическую помощь без юридического образования, поскольку форма доверенности для предоставления интересов в ЕСПЧ такое допускает», – заключил Сергей Охотин.
Как подчеркнул адвокат проекта «Правовая Инициатива» (признана в РФ НКО, выполняющей функции иностранного агента. – Прим. ред.) Рустам Мацев, определение ВС РФ вынесено 18 августа, а соответствующие поправки в ч. 4 ст. 89 УИК РФ внесены еще 11 июня. «Тем не менее выводы ВС РФ вселяют надежду на изменения в плане правоприменения и приведения судебной практики к единообразию. «Вместе с тем нельзя сказать, что в настоящее время представители ЕСПЧ беспрепятственно имеют возможность посещать доверителей в учреждениях пенитенциарной системы, тем более когда речь идет о самых строгих колониях особого режима, где наказание отбывают пожизненно. Например, в колонии для пожизненного лишения свободы “Черный дельфин” мой коллега не может встретиться в условиях конфиденциальности с нашим доверителем и заявителем в ЕСПЧ, Расулом Кудаевым, чьи жалобы давно коммуницированы властям. Кроме того, администрация препятствует передаче подписанных доверенностей, о чем имеется даже официальный ответ из администрации колонии», – отметил он.
По словам эксперта, как показывает практика, наличие права не гарантирует его исполнения, тем более если это право признали совсем недавно. «Недостаточно быть просто правым, необходимо иметь волю, силу и мужество, чтобы суметь отстоять и доказать свою правоту. Надеюсь, что в скором времени эти проблемы не будут возникать у представителей и их доверителей», – выразил надежду Рустам Мацев.
Статс-секретарь ФПА РФ, старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Константин Добрынин добавил, что в рассматриваемом случае Верховный Суд вновь обратил внимание нижестоящих судов на необходимость применения норм национального законодательства в системном единстве с нормами международного права. «Отказ в применении норм международного права или ошибки в их толковании и применении могут повлечь незаконность судебных актов. В этом нового нет ничего, но за лишнее напоминание об этом следует сказать “спасибо”, поскольку принятые в 2020 г. поправки к Конституции чрезмерно усилили и так настороженное – если не сказать, подозрительное – отношение многих правоприменителей к международному праву в целом и прецедентному праву Европейского Суда в частности», – отметил он.
Константин Добрынин также обратил внимание на то, что, ссылаясь в обоснование своей позиции на конкретные постановления ЕСПЧ, Верховный Суд использовал не только постановления, принятые в отношении России, но и постановление, принятое в отношении другого государства – Бельгии. «При этом Верховный Суд РФ не провел между ними никакого различия, обозначив их вместе как “практика ЕСПЧ”, которая в совокупности с Конвенцией о правах человека и Регламентом ЕСПЧ ставит под сомнение правильность выводов нижестоящих судов. Как известно, Верховный Суд рассматривает в качестве обязательных только те правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в постановлениях, принятых в отношении России. Такой подход существенно сужает возможности заимствования полезного правового опыта, генерируемого ЕСПЧ. Поэтому каждый случай, когда российский суд позволяет себе выйти за рамки указанного ограничения, – как это сделал Верховный Суд в этом случае, заслуживает сдержанных аплодисментов», – убежден статс-секретарь ФПА.
В итоге, по словам Константина Добрынина, Верховный Суд вполне обоснованно пришел к выводу о том, что правомерность оказания юридической помощи по подаче жалоб в ЕСПЧ лицами, не имеющими юридического образования, не подлежит сомнению: «Вопросы же целесообразности обращения к таким лицам за юридической помощью, равно как и ее эффективности, я бы оставил за скобками юридического анализа».
