ГОРЕ ОТ УМА
Турецкий адвокат выхлопотал себе право попасть за решетку
Трудная работа адвоката заключается не только в беззаветной защите всех известных прав человека, но и в неустанном поиске новых, которые только еще предстоит взять под защиту. Однако может случиться так, что выявленное право оборачивается не притоком новых клиентов, а неожиданным развитием событий – неутомимого исследователя берут под белы руки и увлекают в узилище. Так получилось (или, наверное, скоро получится) в деле «Карт против Турции», в котором местный адвокат смог отстоять свое право отказаться от парламентской неприкосновенности только через Европейский Суд по правам человека – возможно, на свою голову.
Адвокат Карт оказывал квалифицированную юридическую помощь всем желающим в провинции Конья и, по-видимому, не считался бескрылым работником, во всяком случае, довольно скоро против него возбудили сразу два уголовных дела. Как выяснилось, в первом случае он оскорбил такого же адвоката, как он сам, во втором - некое должностное лицо. Постановление ЕСПЧ умалчивает, угодил ли под горячую руку местный вали, сердар или капудан-паша, не уточняется также, оскорблял ли их адвокат словами или действиями, плевался он или бросал в них сборники фетв. Но видимо, несдержанный защитник здорово задел их за живое, если они решили не оставлять эти деяния без последствий даже после того, как обидчик был избран в Великое национальное собрание, что закономерно обеспечило ему депутатский иммунитет.
Материалы для лишения раздражительного законодателя депутатской неприкосновенности поступили в компетентные органы оперативно, но можно было предположить, что шансов на применение такой меры очень немного. Турецкий меджлис избирается на пять лет, и, скорее всего, униженным и оскорбленным деятельностью Карта пришлось бы набраться терпения, но кипучая натура адвоката не могла смириться с таким рутинным развитием событий, поэтому он высказался в пользу скорейшего лишения его неприкосновенности. То ли ему действительно хотелось внести таким своеобразным способом посильный вклад в дело оздоровления правовой системы страны, то ли не терпелось оскорбить заодно судью и прокурора, то ли он просто начал скучать в Великом национальном собрании, но в своем заявлении неистовый защитник взял на прицел все основы местного конституционного права.
Как проповедовал Карт, депутатская неприкосновенность вводится не для того, чтобы освободить члена парламента от ответственности, а чтобы обеспечить беспрепятственное и независимое исполнение им своих обязанностей. По его мнению, иммунитет является по своей природе относительной и временной привилегией. С учетом этого пределы иммунитета, процедура его лишения и недостатки применения фактически подрывают авторитет Великого национального собрания и не совместимы с верховенством права.
Неизвестно, прочитали эти яростные строки в объединенном комитете Великого национального собрания или его члены безмятежно дремали в процессе рассмотрения вопроса, однако по его итогам было решено приостановить уголовное дело против заявителя до истечения срока его полномочий. Требование заявителя лишить его депутатской неприкосновенности оставалось в повестке дня пленарных заседаний меджлиса в течение более чем двух лет, до следующих выборов, но так и не было рассмотрено. Тем временем заявителя, как и следовало опасаться, переизбрали в парламент на новый срок. Поскольку к тому времени Карт уже узнал привычки своих товарищей и понял, что шансов на лишение его полномочий нет никаких, он, как следует пометавшись (и, вероятно, оскорбив еще несколько должностных лиц, которые даже не проснулись), поверг свою жалобу к подножию трона страсбургского правосудия.
«Хоть слушать бы богам вздор всякий и несродно,
На сей, однако ж, раз послушался Зевес»
В сущности, Карт мог бы решить беспокоившую его проблему очень быстро – сложив с себя депутатские полномочия. Но это было бы менее эффектно, и к тому же в таких странах, как Турция, жаждущим правосудия гораздо дешевле утопиться в водах Босфора, потратившись только на мешок и два утюга впридачу. Возможно, расчет буйного адвоката заключался в том, что Европейский Суд не любит размениваться на пустяки и, сделав достоянием общественности столь неслыханный факт принципиальности, признает жалобу неприемлемой, оставив заявителя досиживать свой срок не на нарах, а среди законодателей, что во многих случаях почти одно и то же. Хоть Протокол № 14 не вступил в силу, и отсутствуют основания выбрасывать в корзинку дела, в которых права заявителей нарушены не слишком сильно, выбито мало зубов или государство ограбило потерпевшего на незначительную сумму, на практике малопонятные нарушения имеют не так много шансов на восстановление предполагаемой справедливости. Подобные претензии не получили слишком широкого распространения в мировой истории, и только художественная литература содержит свидетельства о милиционерах, которые были недовольны собой до такой степени, что сажали сами себя под арест.
На первый взгляд, заявителя, возмущенного тем, что его нельзя посадить в тюрьму, следовало бы получше спеленать и поручить заботам медиков. Однако в данном случае, на радость или на горе заявителю, шарики и ролики страсбургской машины пришли в движение - мало-помалу распутывая все обстоятельства этого удивительного дела, судьи сочли нужным пойти адвокату навстречу, возможно, не без скрытого злорадства. К такому выводу подталкивает тот факт, что за признание нарушения голосовал турецкий судья, который обычно старается не злить свое правительство. Вероятно, в данном случае у него были основания считать, что власти государства-ответчика за это с него не взыщут.
Как установил Европейский Суд, законность парламентского иммунитета не исключает проверки пропорциональности меры с учетом прав заявителя, гарантированных ст. 6 Конвенции. Положения Конституции не могут быть основанием для отказа заявителю в использовании этих прав. Турецкий иммунитет – элемент публичной политики, поэтому заявитель не мог отказаться от него в одностороннем порядке. Он мог только просить собрание лишить его этого права; точно так же собрание могло лишить его неприкосновенности по запросу судебных органов.
Таким образом, получалось, что немотивированность решения объединенного комитета в сочетании с отсутствием четко сформулированных критериев, регулирующих прекращение иммунитета, лишила все заинтересованные стороны средств защиты их прав. Наконец, приостановление всех уголовных дел, возбужденных против члена парламента в течение срока его полномочий, означало истечение длительного срока между совершением преступления и возбуждением уголовного дела, что было чревато неопределенностью при разбирательстве, особенно когда это касается доказательств.
«Ну что ж, когда тебе милее палка,
Пожалуйста, ведь нам не жалко?»
Отсюда следовало, что заявитель был прямо затронут последствиями такой волокиты. К тому же иммунитет членов турецкого парламента сильно волновал общественное мнение в качестве одной из основных проблем борьбы с коррупцией. В этом контексте Европейский Суд принял близко к сердцу озабоченность заявителя последствиями и риском дискредитации при такой длительной задержке, поскольку «отсутствие решения о его депутатском иммунитете могло быть воспринято как попытка выиграть время и воспрепятствовать отправлению правосудия». Суд выразил сожаление по поводу того, что не было принято во внимание ясное желание адвоката отказаться от неприкосновенности. Вялотекущий процесс принятия решений и способ его применения не могут считаться совместимыми с надлежащим отправлением правосудия и представляют собой вмешательство в право заявителя на доступ к правосудию в степени, которая не может считаться соразмерной преследуемой законной цели. Итог – Европейский Суд признал нарушение требований ст. 6 Конвенции. Компенсации он не присудил, потому что заявитель вопроса о ней не ставил, впрочем, отныне удовлетворение всех законных потребностей адвоката, вероятно, примет на себя турецкое государство.
Разрешая казус, страсбургские мудрецы, вероятно, исходили из того, что факт возбуждения уголовного дела вредит репутации, и наилучшим выходом из положения для порядочного человека является скорейшее разрешение дела законным судом, а препятствовать использованию святого права на справедливое судебное разбирательство недопустимо (как если бы Карта избрали в меджлис насильно). Слабое место этих рассуждений в том, что в Турции и тому подобных правовых государствах практически не бывает справедливого суда, и ЕСПЧ каждый день получает достаточно доказательств этому, поэтому зарекаться от тюрьмы не стоит, но и торопиться туда не обязательно. Впрочем, едва ли есть на свете продвинутая страна, где нежелание попасть под суд не воспринималось бы обществом как естественное, без всякого вреда для его репутации. Надо отметить, что и трое судей-диссидентов, голосовавших против признания нарушения, в эти проблемы не вдавались, и их рассуждения сводились к тому, что государству-ответчику виднее, как обеспечить бесперебойную работу парламента. О том, что Европейский Суд не раз указывал, что право доступа к правосудию не является абсолютным (Ashingdane, 57), и «большевики», и «меньшевики» предпочли не вспоминать.
Неизвестно, как рассуждал адвокат Карт, но постановление открыло перед ним сомнительную перспективу. Если ему хотелось сделать свой турецкий мир лучше, страсбургский суд открыл для него возможность, которую вряд ли удастся реализовать. Если он немного лукавил, то явно учел не все варианты развития событий – ведь не случайно Коран предостерегает, что «Аллах лучший из хитрецов» и «лучший из ухищряющихся».
Ян ГУСЕВ
"АГ" № 23, 2008
