МНИМЫЕ СТРАХИ И РЕАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Отказ от движения, развития и, как следствие, от жизни – лучшее средство от бессонницы
То, что так быстро появилась реакция на совершенно свежие инициативы (еще чернила не успели просохнуть), – радует чрезвычайно. Значит, у нас, в адвокатуре, все в порядке с коммуникациями, заинтересованностью, обратной связью и свободой мнений.
Но кое-что и печалит. Нет, не то, что уважаемый коллега не поддерживает эти идеи. Это-то – и слава Богу, что не все сразу поддерживают, что есть несогласные. Печалит то, что Д.Н. Талантов, к сожалению, в «лучших» адвокатских традициях, не особо утруждает себя деталями. А «педалирует» в основном на такое иррациональное чувство, как страх. Неконкретный и бессознательный.
Мол, обязательно придет «некое чудо-юдо» к президенту ФПА и уговорит его исключить всех адвокатов из корпорации – за шорты в театре, за «не те, чьи надо, коленки», за неуважение к госоргану и тому подобные прегрешения. Или сам президент ФПА «ударится» в ревизионизм. И страшит Дмитрия Николаевича грядущая бессонница из-за того, что людей «можно будет лишать адвокатского статуса за их “неправильные” убеждения, пристрастия, личные особенности или даже дурные поступки, не связанные с собственно профессиональной деятельностью».
Вот так Д.Н. Талантов сам себя испугал и нас втянуть в пучину страхов желает. И зачем ему это надо?
Если вылезти из скорлупы
Но мы не можем себе позволить такую роскошь, как необъяснимый страх. Справиться с ним нам помогает конкретика и знание предмета. Они полезней, чем общее впечатление, тем более столь эмоциональное.
Да, сегодня, как считают многие коллеги, только в сугубо профессиональной деятельности может быть обнаружен повод для возбуждения дисциплинарного производства.
Многие, но не все. Есть и те, кто убежден, что тех же господ Ивлева и Хасавова вполне можно привлечь к ответственности. И не только можно, но и должно, – необходимо только более внимательно прочесть наш Кодекс. И истолковать его нормы не только в интересах хорошего аппетита и глубокого сна некоторых коллег, но и в интересах такой, казалось бы, иллюзорной вещи, как доброе имя корпорации и каждого из нас в отдельности. Адвокаты же мы, а не начетчики.
Нынешнее положение дел не вечно, мир развивается – законодательство об адвокатуре неизбежно будет меняться. Да мы и сами в этом заинтересованы, потому что хотим добиться адвокатской монополии и устранить «дуализм» в сфере профессиональной деятельности, когда юристы без адвокатского статуса консультируют граждан и представляют их интересы в суде.
И если вылезти из «скорлупы обыденности» и поинтересоваться жизнью, то выяснится, что не только мы с Д.Н. Талантовым печемся о судьбах российской адвокатуры. Существует множество других интересантов, заметное число которых имеет к адвокатам счет – и в отношении их профпригодности, и в отношении их морального облика. Небезосновательно, замечу. И думаю, что, «положа руку на сердце», все согласятся: поводов мы даем немало.
В том же Минюсте не особенно скрывают, что одним из вариантов предстоящей реформы может быть создание СРО из практикующих юристов-неадвокатов, то есть «параллельной адвокатуры». Еще одна свежая малоприятная новость: на II Международном юридическом форуме во время работы профильной сессии выяснилось, что большинство членов ОКЮР (Объединения корпоративных юристов) даже не подозревают о наличии у российской адвокатуры Кодекса профессиональной этики. И не считают адвокатов сколь-нибудь моральными людьми. Оно бы и ладно, но членами ОКЮР являются руководители правовых департаментов всех крупнейших российских и иностранных компаний.
Вот такие примерно исходные данные на сегодняшний день.
И если бы Дмитрий Николаевич гарантировал нам, что нынешнее положение дел или просто сохранится в ближайшие годы, или изменится так, что эти изменения послужат нам лишь в качестве доброго снотворного, – тогда, действительно, можно занять и такую позицию: «ни войны, ни мира, а армию распустить».
Но лично я такими гарантиями не удовлетворюсь. А вы?
Эволюция и ответственность
Этика и мораль – это то, что отличает человека вообще, и адвоката в частности, от животного мира, природы. И страстное желание некоторых коллег оставить вопросы морали за пределами дисциплинарной ответственности вызывает у меня неподдельный интерес. Что это? Презрение к эволюции? Или просто нежелание брать на себя ответственность за судьбу коллег и корпорации, а значит – и за «себя любимого»?
Известная всем некая особенность адвокатской деятельности не может освободить от минимальных требований к моральному облику. И презумпция добропорядочности адвоката не может отменить презумпцию того, что президент ФПА, реализуя предложенное право, будет действовать добросовестно и осмотрительно.
Кстати, дисциплинарная ответственность за неэтичное поведение вне рамок профессиональной деятельности установлена в адвокатских сообществах многих зарубежных стран, в частности в таком «оплоте либерализма», как США.
Что касается других профессиональных сообществ, то можно сослаться на тех же российских судей, которые, так же как и адвокаты, выполняют публично-правовую функцию. Именно по этой причине Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» и Кодекс судейской этики содержат повышенные требования к соблюдению ими морально-этических норм в частной жизни, которая относится ко внеслужебным отношениям.
Так, Кодексом судейской этики установлено: судья в своей профессиональной деятельности и вне службы обязан соблюдать Конституцию РФ, руководствоваться общепринятыми нормами морали (ст. 1); судья в любой ситуации должен сохранять личное достоинство, дорожить своей честью, избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, причинить ущерб репутации судьи (ст. 3); внеслужебная деятельность судьи не должна вызывать сомнений в его порядочности и честности (п. 1 ст. 8); судья должен избегать любых личных связей, которые могут причинить ущерб репутации, затронуть его честь и достоинство (п. 6 ст. 8).
Совершенный вне рамок профессиональной деятельности дисциплинарный проступок, позорящий честь и достоинство судьи, умаляющий авторитет судебной власти и правосудия, признается несовместимым с дальнейшим пребыванием в должности судьи, чему есть немало примеров в практике квалификационных коллегий судей субъектов Федерации (и в практике ВС РФ по обжалованию этих решений).
Этот пример – не столько похвала российскому судебному сообществу, сколько информация для Д.Н. Талантова и его единомышленников: не только «парторганизации» могут устанавливать ответственность «за поведение, не связанное с профессией».
Во многом знании – много печали. Не правда ли?
«Дурная бесконечность» адвокатам грозит, но в ином смысле
Кроме того, хочу напомнить, что моя идея сводится к наделению президента ФПА правом возбуждать дисциплинарное производство – только возбуждать! Решать судьбу адвоката по-прежнему будет региональная квалификационная комиссия (которая, кстати, может и не согласиться с доводами, приведенными в представлении президента ФПА). При этом возникнет дополнительная возможность обратной связи между руководителем ФПА и регионами, что здорово уже само по себе.
А вот возможность «расширения сферы корпоративного контроля за поведением адвоката вплоть до дурной бесконечности», если вдуматься, не просматривается вовсе. Тем более, если в Кодексе появится такая мера реагирования, как дисквалификация на срок до двух лет, что переведет эту проблему из разряда трагедий в рабочую плоскость. Поэтому ничего страшного в этом предложении и нет.
Можно еще многое сказать о нашем Кодексе. О его достоинствах и недостатках. Об изменениях – и назревших, и возможных. Об истинном самоуправлении, о реальной независимости. О реальной ответственности руководителей адвокатских палат и образований за судьбу не только собственного мандата, но и всей корпорации.
Но это тема отдельного разговора.
А вот о чем хочу сказать особо: российская адвокатура превращается в обслугу ст. 51 УПК РФ. С этим можно было бы согласиться, если бы в другой, но тоже российской действительности не было бы иной, богатой, интересной, высокоинтеллектуальной юридической деятельности. Которая не очень сопрягается с нами – адвокатами, в том числе и потому, что мы не хотим меняться.
Предпочитаем сохранять сложившиеся балансы в ущерб новому качеству. И балансы превращаются в путы. Привычно ругаем судебную систему. Но сами себя загоняем в «резервацию ст. 51», в которой нет ничего особо интересного, кроме очередного, на 57, потом на 85 рублей повышения оплаты адвокатского судодня. С боем, со слезами, с забастовками. Вот она – «дурная бесконечность».
Понятно, что эта деятельность очень важна, но она не должна стать единственно возможной для адвокатуры.
Страна, напоминаю, за последние 25 лет сильно изменилась: в чем-то ушла вперед, в чем-то уже успела вернуться назад. И только мы все продолжаем эксплуатировать светлый образ присяжной адвокатуры. Но сейчас не 19-й век на дворе. Самое большое наше достижение – это современный закон «Об адвокатуре…». Но ведь он был нацелен в главном на ликвидацию «безумного параллелизма». Теперь адвокатура едина – и все довольны…
Действительно ли все довольны? И всем ли?
И как уж у нас повелось, – ничто не будет решаться вне живой дискуссии, вне серьезного обсуждения всеми заинтересованными сторонами, членами совета ФПА и президентами палат.
Отдавая должное публицистическим талантам Д.Н. Талантова, напоследок не могу не задать один риторический вопрос: он и вправду думает, что президент ФПА может возбудить дисциплинарное производство (если будет наделен таким правом и когда будет наделен) по поводу «не тех, чьих надо, коленок»?
P.S.
Я реально благодарен Д.Н. Талантову за высказанные им соображения, потому что он нашел в себе и мужество, и задор публично изложить те опасения, которыми некоторые из коллег (а может, и многие) руководствуются. Но обычно либо делают это кулуарно, либо переживают внутри, как личную драму.
В такой ситуации открытая дискуссия – лучшее «лекарство от бессонницы».
И если в результате дискуссии российская адвокатура выберет для себя обслуживание ст. 51 УПК, что в современных известных мне реалиях равно сохранению статус-кво, – это будет честно.
Насильно мил не будешь. В рай под конвоем не попадешь.
Спасибо, Дмитрий Николаевич!
Юрий ПИЛИПЕНКО, первый вице-президент ФПА РФ, д.ю.н.
