×

Цензура под стражей

Теперь вскрытие писем заключенного, адресованных адвокату, возможно только в исключительных случаях
Материал выпуска № 24 (89) 16-31 декабря 2010 года.

ЦЕНЗУРА ПОД СТРАЖЕЙ

Теперь вскрытие писем заключенного, адресованных адвокату, возможно только в исключительных случаях


Конституционный Суд РФ 29 ноября 2010 г. провозгласил постановление по делу о проверке конституционности положений статей 20 и 21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в связи с жалобами граждан Д.Р. Барановского, Ю.Н. Волохонского и И.В. Плотникова. Оспоренные нормы суд назвал не противоречащими Конституции РФ, но только при соблюдении определенных условий. Согласно постановлению КС вскрытие писем, адресованных адвокату, допустимо только в присутствии самого заключенного и только при наличии мотивированного решения об осуществлении контроля за перепиской, принятого администрацией следственного изолятора.

Напомним вкратце, что согласно ст. 20 названного выше закона переписка подозреваемых и обвиняемых осуществляется только через администрацию места содержания под стражей и подвергается цензуре. А по ст. 21 жалобы, адресованные в органы государственной власти, общественные объединения, а также защитнику, должны быть рассмотрены администрацией места содержания под стражей и направлены по принадлежности не позднее трех дней с момента их подачи.

Юрий Волохонский и его адвокат Игорь Плотников, а также Дмитрий Барановский, обвиняемый по уголовному делу, считали оспоренные нормы противоречащими статье 48 Конституции РФ, гарантирующей им право на получение квалифицированной юридической помощи. Заявители также полагали, что возможность свободно, без цензуры переписываться со своим адвокатом является существенным элементом права на справедливое судебное разбирательство, а также права на уважение частной жизни. Рассматривая их обращения, Конституционный Суд пришел к выводу, что оспоренные нормы в системе действующего правового регулирования, включая соответствующие положения УПК РФ и Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», должны пониматься как не допускающие цензуры переписки между адвокатом и его доверителем.

Мотивируя свое решение, КС указал, что «необходимой составляющей права пользоваться помощью адвоката (защитника) как одного из основных прав человека, признаваемых международно-правовыми нормами (ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), является обеспечение конфиденциальности сведений, сообщаемых адвокату его доверителем и подлежащих защите в силу положений Конституции РФ, которые гарантируют каждому право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ч. 1 ст. 23), запрещают сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия (ч. 1 ст. 24)».

С эти нормами корреспондируют положения ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Они исключают возможность «произвольного вмешательства в сферу индивидуальной автономии личности» и обязывают государство обеспечить гражданам необходимые условия для реализации конституционного права на квалифицированную юридическую помощь, а лицам, ее оказывающим (в том числе адвокатам), – для эффективного осуществления их деятельности. Только в таком случае гражданин имеет возможность свободно сообщать адвокату сведения, которые он не сообщил бы другим лицам. А адвокат может сохранить конфиденциальность полученной информации.

Обеспечение конфиденциальности информации, сообщаемой клиентом своему адвокату, рассматривается Кодексом поведения для юристов в Европейском сообществе (принят 28 октября 1988 г. Советом коллегий адвокатов и юридических сообществ Европейского Союза в Страсбурге) в качестве одного из основных ориентиров и сущностных признаков адвокатской деятельности, отметил суд.

Отступление от указанных требований создавало бы предпосылки для неправомерного ограничения права на получение квалифицированной юридической помощи, искажения самого существа права на защиту, а также – в нарушение ст. 24 (ч. 1) и 51 (ч. 1) Конституции РФ – для использования информации, конфиденциально доверенной лицом в целях собственной защиты только адвокату, вопреки воле этого лица в иных целях, в том числе как свидетельство против него самого, справедливо заметил суд.

Таким образом, гарантии конфиденциальности отношений адвоката с клиентом являются необходимой составляющей права на получение квалифицированной юридической помощи.

Более того, как подчеркивается в постановлении КС, «поскольку само по себе заключение лица под стражу, как наиболее строгая мера пресечения, в максимальных пределах ограничивает его права, свободы и личную неприкосновенность, гарантии предоставления ему юридической помощи и обеспечение конфиденциальности сообщаемых им адвокату сведений приобретают особое значение».
Однако право заключенного под стражу лица на конфиденциальный характер отношений со своим адвокатом (защитником) как неотъемлемая часть права на получение квалифицированной юридической помощи не является абсолютным. Возможны случаи, когда это право может быть ограничено. Однако суд однозначно заявил, что такое ограничение возможно «только в исключительных случаях – когда у администрации следственного изолятора есть разумное основание полагать, что такая переписка содержит недозволенные вложения, ставит под угрозу безопасность следственного изолятора или по каким-либо иным причинам носит криминальный характер».

Следовательно, ограничения, сопряженные с отступлениями от адвокатской тайны, допустимы лишь при условии их адекватности и соразмерности. Они могут быть оправданы «лишь необходимостью обеспечения указанных в ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ целей защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства», – утверждает КС. И потому вмешательство государства в конфиденциальный характер отношений между заключенным под стражу и его защитником «не должно быть произвольным и нарушать равновесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты основных прав личности, что предполагает разумную соразмерность между используемыми средствами и преследуемой целью, с тем чтобы обеспечивался баланс конституционно защищаемых ценностей». Аналогичная позиция сформулирована в ряде решений Европейского суда по правам человека, а также во многих международных актах. Государство обязано создать такие условия, при которых обвиняемый или подозреваемый в совершении преступления может свободно сообщать адвокату сведения, которые не сообщил бы другим лицам. Без уверенности в конфиденциальности не может быть доверия и, соответственно, не может быть эффективной юридической помощи. Таким образом, цензура переписки гражданина, содержащегося под стражей, со своим адвокатом, может устанавливаться законом лишь как исключение из правил, а не в качестве общего правила осуществления такой переписки, заявил журналистам председательствующий в процессе Николай Мельников.

Итак, право на конфиденциальную переписку адвоката со своим доверителем может быть ограничено. Но в этом случае вскрытие писем адвокату допустимо только в присутствии самого заключенного и с обязательным принятием администрацией следственного изолятора мотивированного решения об осуществлении контроля за перепиской. Лишь при таком конституционно-правовом истолковании оспоренные положения ст. 20 и 21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» не противоречат Конституции РФ.

Согласно решению КС выявленный судом смысл оспоренных положений этого закона «является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике». Вследствие чего правоприменительные решения, принятые по делам заявителей, подлежат пересмотру в установленном порядке, если обжалованным нормам в ходе правоприменения был придан иной смысл.

Константин КАТАНЯН,
специально для "АГ"

"АГ" № 24, 2010




Яндекс.Метрика