Неполная реабилитация

НЕПОЛНАЯ РЕАБИЛИТАЦИЯ

Некоторые вопросы взыскания компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности

Современное российское законодательство в сфере реабилитации лиц, незаконно подвергнутых уголовному преследованию как со стороны правоохранительных органов, так и частных лиц в порядке частного обвинения, является слабо разработанным. По этой причине в судебной практике возникает много вопросов.

Окончание. Начало в «АГ» № 23 (088)

Подсудность дела

Второй момент, на который следует обратить внимание при подаче искового заявления, – подсудность дела.

Как уже было сказано выше, ответчиком по данной категории дел является федеральный исполнительный орган – Минфин России, который находится в Москве. Некоторые коллеги, читающие данную статью, сразу же, наверное, назовут норму ч. 6 ст. 29 ГПК РФ, согласно которой могут предъявляться в суд по месту жительства истца иски о восстановлении трудовых, пенсионных и жилищных прав, возврате имущества или его стоимости, связанные с возмещением убытков, причиненных гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу, подписки о невыезде либо незаконным наложением административного наказания в виде ареста.

Однако, если буквально толковать приведенную норму закона, то получается, что иски о компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, не могут рассматриваться по выбору истца и должны рассматриваться по правилам общей подсудности, т.е. по месту нахождения ответчика – в г. Москва. Считаю, что указанная норма не совсем корректно сформулирована законодателем, поскольку убытки, причиненные незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, не включают в себя моральный вред, это категория несколько другая, отличная от убытков, понятие которых дано в ст. 15 ГК РФ, – в ней говорится о расходах, которые лицо произвело или должно произвести для восстановления нарушенного права.

Далее нужно отметить, что Федеральное казначейство РФ, его управления по субъектам РФ и отделения в районах, городах структурно входят в состав Минфина РФ, должностные лица казначейства будут являться представителями ответчика в суде по иску. Также надо знать, что отделения не являются юридическими лицами, они действуют по доверенности от управления по субъекту РФ.

Поэтому-то у меня по делу С-ва возникла проблема, куда же подавать иск. С одной стороны, иск должен быть подан в суд по месту нахождения ответчика (ст. 28 ГПК РФ). Далее возникает следующая проблема – в какой суд г. Москвы подать иск. В г. Москве функционируют 33 федеральных районных суда, выяснить, какой из них распространяет свою юрисдикцию на адрес, по которому находится Минфин России – задача, решение которой требует титанических усилий. С другой стороны, даже если будет установлен суд, то в силу большой отдаленности будет практически невозможно осуществлять представительство интересов С-ва в суде при рассмотрении дела. Финансовые, временные затраты будут неимоверно высокими в данном случае. Учитывая, что у С-ва доходы невысоки, мне пришлось пойти на крайние меры. Я направил исковое заявление в один из районных судов г. Екатеринбурга, т.е. по месту нахождения управления федерального казначейства по Свердловской области. Конечно же, я понимал, что поступаю фактически вопреки ГПК РФ, однако дальнейшие события, произошедшие с делом, расставили все по местам и проблема растворилась как бы сама собой.

Судья Ленинского районного суда г. Екатеринбурга, получив иск, сразу же своим определением вернул его С-ву в связи с неподсудностью дела данному суду. Я обжаловал данное определение в Свердловский областной суд, судебная коллегию по гражданским делам которого вынесла определение, которым оставила определение судьи первой инстанции в силе, указав следующее: «...в тексте искового заявления С-в указал, что проживает в г. Туринске Свердловской области, в соответствии с ч. 6 ст. 29 ГПК РФ иски о восстановлении трудовых, пенсионных и жилищных прав, возврате стоимости имущества или его стоимости, связанные с возмещением убытков, причиненных гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности могут предъявляться в суд по месту жительства истца; в силу данной нормы в ее взаимосвязи с положениями ст. 1070 ГК РФ, главы 18 УПК РФ С-в вправе предъявить иск о компенсации морального вреда, причиненного незаконным преследованием в суд по месту своего жительства». Таким образом, нам был открыт путь к предъявлению иска по месту жительства С-ва, т.е. в г. Туринске Свердловской области. Приобщив копию указанного определения областного суда к иску, мы подали его в Туринский районный суд, судья которого его и рассмотрел в конечном итоге.

Размер компенсации морального вреда

Третья задача, одна из основных и, пожалуй, самых сложных задач, по делам данной категории – определение размера компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации необходимо прежде всего учитывать, что в соответствии со ст. 151 ГК РФ при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. В соответствии со ст. 1100 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием для возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Проблема возникает, когда необходимо «учитывать требования разумности и справедливости» в исковом заявлении при определении суммы компенсации причиненного вреда, который не имеет какого-либо овеществленного значения. В какую же сумму оценить нравственные и физические страдания человека, побывавшего в орбите уголовно-процессуальной деятельности наших отечественных правоохранительных органов, побывавшего некоторое время в условиях изоляции от общества (которые не назовешь человеческими)? К сожалению, закон (ГК РФ) в том виде, в котором он в настоящее время действует, не дает даже намека на решение данной проблемы, отдавая этот сложнейший вопрос на откуп судебной практике, а в конечном счете на усмотрение судьи, рассматривающего конкретное дело.

Именно от судьи, у которого есть свой взгляд на данную проблему, свои представления относительно разумности и справедливости, зависит та сумма, которая будет взыскана в пользу реабилитированного. Кроме того, думаю, нужно учитывать наличие так называемого «телефонного права», а также то, что позиция судьи, за редким исключением, формируется под влиянием судебной практики вышестоящего для него суда, а потому он не может принять решение, обязывающее государство в лице Минфина России выплатить значительные суммы реабилитированному.

Конституционный Суд РФ в своем определении от 20 ноября 2003 г. № 404-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Цапцина Юрия Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 33 Закона Российской Федерации “Об авторском праве и смежных правах” и частью третьей статьи 322 Гражданского процессуального кодекса РСФСР» указал, что, применяя правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод гражданина.

Задача адвоката, представляющего интересы реабилитированного, состоит в том, чтобы не только указать конкретную сумму, которая, по мнению его доверителя, будет разумной и справедливой, за причиненные последнему нравственные и физические страдания, вызванные незаконным привлечением к уголовной ответственности, но и обосновать ее и, конечно же, представить расчет взыскиваемой суммы, поскольку такое дело будет рассматриваться по правилам гражданского судопроизводства.

В своей практике я использовал следующий прием расчета взыскиваемой суммы компенсации морального вреда. Как по первому делу, так и по второму из своей практики, я, взяв за основу один минимальный размер оплаты труда, установленный Федеральным законом «О минимальном размере оплаты труда» на день предъявления иска в суд 4330 рублей, произвел умножение на количество дней, в течение которых мой доверитель находился в статусе подозреваемого (обвиняемого, подсудимого). Так, по делу С-ва сумма ко взысканию по иску, согласно моим расчетам, составила 259 800 рублей = 4330 рублей × 60 дней в течение которых он находился в условиях ИСЗО, по делу Б-ой сумма иска составила 2 723 570 рублей = 4330 × 629 дней, в течение которых длилось уголовное преследование, включая срок на кассационное рассмотрение дела в областном суде. Как видно из приведенных расчетов, я применил чисто арифметический подход к определению сумм. Однако в исковых заявлениях мною, а вернее моими доверителями С-вым и Б-ой соответственно обосновывались как размер сумм, подлежащих взысканию, так и степень физических и нравственных страданий.

Оценка глубины страданий

Трудность также заключается в том, чтобы описать те страдания, которые были причинены человеку в результате уголовного преследования, учесть индивидуальные особенности каждого из доверителей. Если в первом случае моральный вред был причинен молодому человеку 20 лет от роду, физически в целом здоровому, ранее не судимому и к уголовной ответственности не привлекавшемуся, то во втором случае речь шла о женщине 40 лет, ранее привлекавшейся к ответственности, являющейся инвалидом II группы по общему заболеванию. Однако в первом случае в отношении С-ва органами следствия была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу и находился он там 60 суток, Б-ая же находилась во время следствия и суда на свободе.

Интересна в этой связи позиция Ульяновского областного суда по конкретному делу о компенсации морального вреда (опубликован на сайте Ульяновского облсуда от 17 ноября 2009 г. № 14201). Так, Е. обратился в суд с иском о компенсации морального вреда в размере 12 000 000 рублей. В обоснование иска указал, что 4 февраля 2004 г. он был задержан по подозрению в совершении преступления, а 6 февраля 2004 г. судом было вынесено постановление об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу. 29 января 2005 г. он был оправдан коллегией присяжных. За период содержания под стражей испытал сильные физические и нравственные страдания. Кроме того, у него ухудшилось состояние здоровья.

Решением Ленинского районного суда г. Ульяновска с Минфина России за счет казны РФ в пользу Е. взыскано 120 000 рублей.

В своей кассационной жалобе на решение суда Е. указал, что денежная компенсация не соответствует глубине и степени перенесенных им физических и нравственных страданий, которые он пережил, находясь под стражей.

Из материалов уголовного дела следует, что Е. органами следствия обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных п. «ж», «з» ч. 2 ст. 105, п. «б.» ч. 4 ст. 162, ч. 2 ст. 325 УК РФ.

Кассационная инстанция указала следующее: «Закон не устанавливает ни минимального, ни максимального размера компенсации морального вреда, стоимость человеческих страданий не высчитывается».

Что же касается сумм, взысканных в пользу моих доверителей по указанным делам, то в пользу С-ва суд взыскал 70 000 рублей, при этом указал, что, решая вопрос о наличии и размере физических и нравственных страданий, суд учел, что истец не представил суду доказательств физических страданий, причиненных ему в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности и незаконного применения к нему меры пресечения в виде содержания под стражей. Далее суд указал, что вместе с тем нравственные страдания имели место.

Нужно заметить, что судья в решении даже не попыталась представить свой расчет суммы, которая, по ее мнению, подлежит взысканию. Это еще раз, на мой взгляд, говорит о том, что судьи в определении размеров компенсации морального вреда исходят только из своего внутреннего убеждения.

Во втором случае судья, рассматривавший гражданское дело, подошел к вопросу о расчете суммы, подлежащей взысканию с Минфина России за счет казны РФ, более правильно, приведя в решении свой, отличающийся от расчета представленного нашей стороной в иске, в результате взыскал в пользу Б-ой 91 000 рублей.

Позиция представителей ответчика

Последнее, что хотелось бы обсудить, – позицию представителей ответчика по делам указанной категории. Как по первому делу, так и по второму, в которых мне пришлось участвовать на стороне истца, представители Казначейства занимали одинаковую позицию – полное непризнание иска. На мои вопросы, считают ли они, что из-за действий правоохранительных органов, незаконно привлекавших моих доверителей к уголовной ответственности, последние понесли нравственные и физические страдания, ответ был один: да, понесли, но морального вреда не имеется, а суммы компенсации были очень завышены. Тогда я задавал им следующий вопрос: сколько же, по их мнению, следует взыскать в виде компенсации морального вреда с казны? Ответа я ни разу не получил.

Остается надежда

Подводя некий итог всему сказанному, нужно отметить следующее. Современное российское законодательство в сфере реабилитации лиц, незаконно подвергнутых уголовному преследованию как со стороны правоохранительных органов, так и частных лиц в порядке частного обвинения, является слабо разработанным. Не все проблемы разрешены в УПК РФ, много вопросов возникает в судебной практике, однако в целом можно отметить положительную тенденцию в деятельности отечественных судов по вопросам взыскания компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности.

Смею надеяться, что с течением времени, при введении реальной персональной ответственности следователей, прокуроров за выполняемую ими работу, повысится качество предварительного следствия, соответственно, число лиц, незаконно привлеченных к уголовной ответственности, в нашей стране уменьшится. Также надеюсь, что наше гражданское законодательство в указанной сфере воспримет-таки имеющиеся на сегодняшний день теоретические разработки российских ученых-правоведов по проблеме определения размера компенсации морального вреда. Думаю, время уже давно настало.