В конце августа 2021 г. от родственников Г., задержанного по подозрению в совершении преступления, поступило поручение на оказание ему квалифицированной юридической помощи, в связи с чем было заключено соглашение. С этого момента я вступил в уголовное дело в качестве защитника. С момента задержания Г. содержался в СИЗО-1 УФСИН России по Саратовской области, а впоследствии (7 апреля 2022 г.) был этапирован в СИЗО-2.
Вечером 10 июля 2022 г. мне позвонила жена подзащитного и попросила, чтобы я на следующий день посетил Г. в СИЗО-1, на что я ответил, что смогу это сделать только 12 июля в первой половине дня. Кроме того, она попросила меня предварительно заехать к ней домой, чтобы забрать передачу для ее мужа.
Утром 12 июля я приехал к дому жены Г. и позвонил ей. Несколько минут спустя она вышла, села ко мне в машину и передала небольшой цветной полиэтиленовый пакет с плоским бумажным свертком внутри. По словам женщины, в свертке находилось письмо с молитвой для ее мужа.
При визуальном осмотре сверток не вызвал у меня подозрений. Кроме того, я доверял жене подзащитного, так как довольно продолжительное время был защитником ее мужа и знал, что тот является верующим, постоянно участвует в благотворительных акциях, оказывает материальную помощь детским домам, воскресным школам и религиозным организациям как в Саратовской области, так и в других регионах. Я видел много благодарственных писем, адресованных Г., когда готовился его защищать.
Я вложил сверток в папку с документами и направился в следственный изолятор. В ходе личного досмотра на пропускном пункте режимного корпуса № 3 СИЗО-1 сотрудники режимного объекта попросили меня выложить содержимое портфеля. Среди предметов, содержащихся в нем, в папке с документами лежал сверток в пакете, переданный женой подзащитного. На сверток среагировал металлодетектор. Я удивился, поскольку, по словам супруги доверителя, в свертке лежало бумажное письмо с молитвами. На вопрос сотрудников изолятора о том, что это за сверток, я пояснил, что письмо было передано мне 12 июля супругой подзащитного, на встречу с которым я пришел.
По просьбе правоохранителей я развернул сверток. Там оказался лист бумаги формата А4, сложенный как письмо, внутри него – пакет, заклеенный скотчем, а в нем – запаянный пакет с веществом зеленого цвета и шарик из фольги, на который и среагировал металлодетектор.
Впоследствии, анализируя инцидент, я пришел к выводу, что шарик из фольги был вложен в пакет с наркотическим веществом намеренно, чтобы пакет был точно обнаружен металлодетектором. То есть тот, кто это сделал, должен был четко представлять процедуру прохождения личного досмотра в СИЗО.
Далее была вызвана следственно-оперативная группа из числа сотрудников СКР, криминалистов, сотрудников отдела «М» областного УФСБ, УНК ГУ МВД России и оперативных служб. В период с 10:00 до 22:00 со мной проводились следственные и процессуальные действия, которые сотрудники изолятора фиксировали на видеорегистратор.
В тот же день меня доставили в Бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава России по Саратовской области для освидетельствования на предмет наличия (отсутствия) в организме наркотических средств и психотропных веществ. Чтобы исключить сомнения в объективности экспертного заключения, я дополнительно по собственной инициативе прошел независимое исследование на состояние опьянения (алкогольного, наркотического или иного токсикологического), которое показало отрицательный результат.
В ходе проверочных мероприятий по обстоятельствам произошедшего в СИЗО я узнал, что:
- супруга подзащитного не отрицала факт передачи адвокату (в моем лице) свертка в цветном полиэтиленовом пакете для последующей передачи ее мужу в следственный изолятор. При этом сверток ей передал другой человек, и о том, что там находится наркотик, она не знала;
- согласно показаниям подзащитного, 12 июля 2022 г. он ждал встречи с защитником (в моем лице) в СИЗО. Позднее в тот же день от других следственно-арестованных он узнал, что его защитник задержан, так как у него нашли запрещенные препараты, – какие именно, Г. не известно. Также подзащитный добавил, что какие-либо запрещенные препараты, в том числе наркотики, он не принимал и не принимает, и никого, в том числе адвоката, не просил передать их ему в следственный изолятор. Его семья, включая супругу, никогда не имела и не имеет отношения к запрещенным веществам, относится к их употреблению крайне отрицательно из религиозных соображений. Кроме того, Г. просил провести в отношении него медицинское освидетельствование на предмет наличия в организме запрещенных веществ.
Подзащитный также выразил убеждение, что ситуация, которая произошла с адвокатом, является сфабрикованной, поскольку сам Г. ранее, в 2021 г., оказывал помощь лицу, являющемуся потерпевшим по уголовному делу о применении насилия к осужденным в ФКУ ОТБ-1 УФСИН России по Саратовской области. По его мнению, это могло стать причиной провокации в отношении него, его супруги и защитника, а также послужило причиной этапирования из СИЗО-1 в СИЗО-2, расположенный более чем в 150 км от г. Саратова. При этом в ответе врио начальника СИЗО-1 от 8 апреля 2022 г. на запрос следователя пояснялось, что Г. переведен в СИЗО-2 в том числе в связи с негативным влиянием с его стороны на оперативную обстановку в пенитенциарном учреждении.
Из информационного письма за подписью следователя СО по Кировскому району г. Саратова СУ СКР по Саратовской области от 26 августа 2022 г. следовало, что 12 июля в следственный отдел поступило сообщение по факту обнаружения у адвоката Ивлиева Д.В. полимерного пакета с наркотическим веществом в ходе досмотра на КПП № 2 «А» режимного корпуса № 3 ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Саратовской области. По результатам проверки сообщения в порядке ст. 144–145 УПК РФ было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела, однако 19 августа постановление было отменено, и материал возвращен следователю для дополнительной проверки.
18 августа 2022 г. следователем СО по Кировскому району г. Саратова было принято к производству уголовное дело, возбужденное в отношении неустановленного лица по признакам преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. 23 августа я был допрошен по данному делу как свидетель. В настоящее время расследование продолжается.
Добавлю, что умысла на хранение, передачу, распространение запрещенных веществ я никогда не имел и не имею, что подтверждено заключением специалистов по результатам психолого-лингвистического исследования, в том числе с применением полиграфа. Из данного заключения следует, что я располагаю идеальной следовой информацией о получении от супруги подзащитного бумажного свертка, в котором впоследствии было обнаружено наркотическое вещество, но отсутствует идеальная следовая информация о получении указанного свертка от другого лица. Кроме того, результаты исследования показали отсутствие идеальной следовой информации о том, что мне было известно о наличии наркотического вещества в бумажном свертке до его вскрытия на территории СИЗО-1.
При этом неизвестные лица пытались узнать информацию обо мне и данном происшествии у моей супруги в соцсетях, а также у моих коллег. Больше всего их интересовало, возбуждено ли против меня уголовное дело, почему я до сих пор не нахожусь под стражей и намерен ли отказаться от защиты Г., к которому следовал в тот день в СИЗО.
В заключение хочу поблагодарить коллег и АП Саратовской области, которые оперативно обеспечили участие представителя Совета палаты в ходе проведения в отношении меня следственных и процессуальных действий для соблюдения моих профессиональных прав.
Более 11 лет я являюсь практикующим адвокатом и всегда следовал закону и КПЭА. Из этого негативного опыта я сделал вывод, что адвокату нужно всегда быть осмотрительным. Кроме того, стоит полностью исключить передачу личной корреспонденции следственно-арестованным от их родственников (знакомых), даже если она является религиозной по содержанию. Не стоит верить на слово, даже полагая, что хорошо знаешь людей и они заслуживают доверия, поскольку эти люди могут без их ведома оказаться использованными в негативных целях.
Кроме того, всегда необходимо помнить, что закон и нравственность в профессии адвоката – выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителей и (или) их родственников, направленные на несоблюдение закона или нарушение правил, предусмотренных КПЭА, не могут и не должны быть исполнены адвокатом. Соблюдение закона и КПЭА является залогом профессиональной безопасности адвоката в его деятельности.
