Конституционный Суд РФ в Определении от 8 июля 2021 г. № 1369-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ильницкого Василия Григорьевича на нарушение его конституционных прав взаимосвязанными положениями пункта 1 части первой статьи 39 и статьи 152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» проанализировал допустимость изменения территориальной подследственности уголовного дела руководителем следственного органа по субъекту РФ по основаниям, напрямую не указанным в ст. 152 Кодекса.
В частности, КС оценивал возможность изменения территориальной подследственности уголовного дела в целях распределения нагрузки между территориальными органами, осуществляющими предварительное расследование в рамках одного субъекта Федерации.
На мой взгляд, позиция КС является довольно противоречивой.
В частности, наиболее спорным представляется указание, что оспариваемые положения ст. 39 и 152 УПК направлены на:
- оптимизацию предварительного расследования;
- обеспечение права на судопроизводство в разумный срок.
Однако оптимизация предварительного расследования, как я полагаю, не может служить основанием для произвольного изменения территориальной подсудности, так как напрямую не предусмотрена положениями ст. 152 УПК и может стать основой для злоупотреблений со стороны органа предварительного расследования, фактически сделав подозреваемого (обвиняемого) «заложником» конкретного территориального органа, в который будет направлено дело руководителем следственного органа по субъекту РФ.
Право на разумный срок уголовного судопроизводства не является абсолютным и должно оцениваться во взаимосвязи с другими правами – в частности, с правом на защиту, – сохраняя при этом баланс интересов всех участников уголовного судопроизводства, включая потерпевших. Более того, при передаче дела в другое подразделение, не имевшее к его расследованию никакого отношения, разумные сроки могут даже нарушаться, поскольку новому следователю потребуется время для его изучения. Также в новом территориальном подразделении могут отсутствовать возможности для своевременного проведения различных следственных действий (например, судебных экспертиз), соответствующая материально-техническая база и т.д.
При этом указание Конституционного Суда на изменение территориальной подследственности в рамках одного населенного пункта (в частности, г. Москвы), на мой взгляд, не может свидетельствовать об отсутствии нарушения прав подозреваемого (обвиняемого), так как способно привести к тому, что уголовное дело, расследуемое в отдаленном и труднодоступном с точки зрения транспорта и других факторов регионе, будет передано в орган предварительного расследования, куда обвиняемый физически не сможет добраться либо в котором он никогда не проживал, а основанием для передачи будет являться исключительно распределение нагрузки между территориальными подразделениями, осуществляющими предварительное расследование.
Кроме того, по моему мнению, создается предпосылка для дальнейших злоупотреблений, когда территориальная подсудность будет произвольно меняться не только в рамках одного субъекта РФ, но и на территории нескольких субъектов руководителем вышестоящего органа предварительного следствия, а также в рамках органов предварительного следствия, которые относятся к разным системам (органы внутренних дел, следственного комитета и т.д.).
Конституционный Суд верно указал на недопустимость злоупотреблений полномочиями при использовании права на изменение территориальной подследственности уголовных дел. В то же время КС, как я считаю, фактически вышел за рамки своей компетенции и вместо проверки конституционности положений оспариваемых норм УПК в конкретном деле оценил действия руководителя следственного органа по субъекту РФ по передаче уголовного дела из СУ УВД по СВАО ГУ МВД России по г. Москве в СУ УВД по ЮЗАО ГУ МВД России по г. Москве с точки зрения законности и обоснованности передачи. Фактически орган конституционного контроля осуществил функции районного суда по рассмотрению жалобы, поданной в порядке ст. 125 УПК, заранее предрешив доводы такого суда при рассмотрении аналогичных случаев.
При этом КС правильно указал, что согласно положениям ч. 4 ст. 152 Кодекса предварительное расследование может осуществляться по месту нахождения обвиняемого или большинства свидетелей в целях обеспечения его полноты, объективности и соблюдения процессуальных сроков. Однако в тексте определения на это не делается основной упор, несмотря на то, что это один из немногих возможных способов законного изменения территориальной подследственности при условии сохранения баланса интересов подозреваемых (обвиняемых) и иных участников уголовного судопроизводства.
В своей практике мне приходилось сталкиваться с нарушением органом предварительного следствия правил территориальной подследственности, когда уголовное дело в нарушение ч. 2 ст. 152 УПК не передавалось в орган по месту окончания деяния, содержащего признаки преступления. Согласно указанной норме Кодекса, если преступление было начато в одном месте, а окончено в другом, уголовное дело расследуется по месту окончания преступления. При этом нередко нарушается не только территориальная подследственность дела, но и подсудность.
Вопрос о моменте реагирования на такие нарушения решается не однозначно. Исходя из тактики защиты, есть возможность реагирования на подобные нарушения правил территориальной подследственности в период предварительного расследования непосредственно после обнаружения нарушения либо на стадии выполнения ст. 217 УПК путем подачи жалоб в порядке ст. 123–124 или 125 Кодекса, либо после поступления дела в суд для рассмотрения по существу путем заявления ходатайств (в частности, о возращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК).
Зачастую суды связывают возможность возвращения дела прокурору в порядке ст. 237 УПК в случае нарушения территориальной подсудности с несоблюдением прав обвиняемого на защиту, когда передача дела повлекла невозможность эффективного и достаточного участия обвиняемого в предварительном следствии, оценивая при этом степень нарушения его прав и последствия для данного лица.
Ситуации, подобные рассмотренной в обсуждаемом определении, на мой взгляд, возникают не часто и характерны в большей степени для регионов со значительной нагрузкой на следователей отдельных территориальных подразделений. Для таких случаев, полагаю, необходимы разъяснения на уровне Верховного Суда РФ с целью предотвращения не предусмотренных процессуальным законодательством действий и возможных злоупотреблений, которые способны привести к нарушению прав подозреваемых (обвиняемых) на защиту. Баланс между правом на защиту и правом на разумный срок уголовного судопроизводства должен сохраняться всегда!