Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесла Определение от 9 июня 2021 г. № 305-ЭС21-2246 по делу № А40-121161/2019 относительно уступки права требования судебных расходов с проигравшей стороны юридической фирме, консультировавшей истца по данному арбитражному спору.
Названное определение развивает институт судебных издержек, имеющий, на мой взгляд, слабо проработанное регулирование, не всегда учитывающее их правовую природу.
Согласно п. 10 Постановления Пленума ВС от 21 января 2016 г. № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» (далее – Постановление Пленума ВС № 1) лицо, заявляющее о взыскании судебных издержек, должно доказать, что понесло соответствующие расходы, а также связь между издержками и делом, рассматриваемым в суде с участием данного лица. Недоказанность этих обстоятельств является основанием для отказа в возмещении издержек.
Нормы законодательства, посвященные взысканию судебных расходов, исходят из того, что факт их несения стороной процесса является частью состава фактов, подлежащих установлению при решении данного вопроса.
Исходя из буквальной формулировки ст. 110 АПК, исключается действие общей нормы ст. 313 ГК о праве должника возложить исполнение денежного обязательства на третье лицо. Смысл института судебных расходов состоит в компенсации стороне по делу ранее понесенных ею (а не иным лицом) затрат. Это подтверждает судебная практика, допускающая два варианта отступления от принципа прямого несения судебных расходов стороной спора:
- судебное инвестирование (предоставление целевого займа участнику процесса)1;
- оплата третьим лицом в счет исполнения денежного обязательства перед заявителем2.
Первая ситуация не является отступлением от принципа прямого несения судебных расходов участником процесса, поскольку денежные средства поступают в имущественную сферу такого лица. Однако представляется, что судебный инвестор и заемщик должны обладать признаками экономической и корпоративной независимости, а заем – отвечать признаку возвратности. В противном случае налицо нарушение императивного запрета дарения между юридическими лицами.
Вторая ситуация допускает отступление от принципа прямого несения судебных расходов, поскольку позволяет упростить экономические отношения и гражданский оборот в целом: если у третьего лица уже сформировалась задолженность перед участником процесса в рамках экономических отношений, не связанных с данным спором, допускается исполнение обязанности по оплате юридических услуг третьим лицом по правилам ст. 313 ГК, что является своеобразной формой зачета.
В Определении ВС № 305-ЭС21-22 прослеживается третий вариант отступления от данного принципа, когда выплата юридическому консультанту фактически не осуществлялась, а в правовой среде обязательство по оплате тем не менее возникло.
Именно поэтому не могу согласиться с позицией адвоката АБ «ЮГ» Сергея Радченко о том, что взыскать судебные расходы можно только после того, как они понесены. Как видим, судебная практика неоднократно отходила от этого подхода и выработала соответствующие правовые институты.
Таким образом, с формальной и буквальной точек зрения судебные расходы, безусловно, не были понесены, однако обязательство по оплате услуг возникло. Это значит, что расходы неизбежно должны быть понесены. Тот факт, что между истцом и юридическим консультантом существуют свои договоренности (например, рассрочка, отсрочка, оплата через год после вступления судебного акта в законную силу, а также прочие варианты), не должен влиять на реализацию права на возмещение судебных расходов, поскольку данные отношения, построенные на принципе свободы договора, в рассматриваемом случае не могут быть ограничены формальным толкованием судами нормы о моменте возникновения права на возмещение судебных расходов. Определяющим при разрешении вопроса о возможности возмещения должен стать не факт движения денежных средств на счетах юрлица, а факт реального оказания услуг. Если такой факт будет установлен, этого достаточно для вывода об обоснованности требования, как в данном случае.
Существуют несколько уровней (подходов) в определении момента возникновения права на взыскание судебных расходов:
- наиболее нестандартный – право возникает уже в момент совершения оплаты, однако оно не может быть реализовано до момента подтверждения легитимности заявленных истцом требований;
- более «приземленный» – право возникает только с момента вступления в силу судебного акта, которым удовлетворены требования истца. Ровно с этого момента истец вправе требовать возмещения судебных расходов, если он их действительно понес и сможет это доказать. Данный подход имеет право на существование, поскольку фактически в судебном заседании о взыскании судебных расходов решается вопрос не столько права, сколько размера взыскиваемой суммы (при добросовестном отношении к документам право на возмещение судебных расходов можно доказать в 99% случаев);
- третий подход, часто применяемый судами (например, в деле № А56-7237/2018 и арбитражным судом кассационной инстанции в деле № А40-121161/2019), – сугубо формальное указание, что данное право возникает только с момента вынесения судебного акта по вопросу взыскания судебных расходов, которым будет как подтверждено наличие этого права, так и определен размер расходов, подлежащих взысканию. Безусловно, в Постановлении Пленума ВС № 1 реализован именно третий подход, на что активно указывали суды ранее.
Тем не менее Верховный Суд верно обратил внимание (в том числе в рамках дела № А56-7237/2018), что к праву требования взыскания судебных расходов могут быть применены нормы об уступке будущих требований. Фактически речь идет именно о праве на взыскание, а не на присуждение, и правопредшественник не может гарантировать, что правопреемнику будут компенсированы судебные расходы в фактически понесенном размере, поскольку суд, например, может прийти к выводу об их несоразмерности. На возможность оценки суммы расходов на предмет соразмерности в подобных случаях ВС отдельно указывал и в акте по делу № А40-121161/2019.
Представляется, что даже если лояльность Верховного Суда в оценке подходов к взысканию расходов на оплату услуг представителя и повлечет увеличение возможностей злоупотреблений в части суммы судебных расходов, то весьма незначительное. В любом случае суды все так же будут исходить из критериев обоснованности, разумности и т.д.
Напротив, как указывалось, институт судебных расходов – в частности, на оплату услуг представителей, – требует совершенствования и приведения в большее соответствие как с реалиями рынка юридических услуг, так и с инструментами бизнеса в целом. В связи с этим настойчивость участников данного спора и выводы Верховного Суда можно оценить, на мой взгляд, только положительно.
В самом по себе взыскании судебных расходов юристами также не усматривается каких-либо проблем, поскольку это позволяет найти баланс интересов истца и его представителей: представители заинтересованы в получении денежных средств за оказанные ими услуги, истец – в минимизации своего нахождения в состоянии какого бы то ни было спора.
1 Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 25 сентября 2018 г. № Ф10-5960/17 по делу № А36-2336/2016.
2 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 5 декабря 2007 г. № 121 «Обзор судебной практики по вопросам, связанным с распределением между сторонами судебных расходов на оплату услуг адвокатов и иных лиц, выступающих в качестве представителей в арбитражных судах».
