Применение норм процессуального права в потребительских спорах

Верховный Суд РФ опубликовал ежегодный Обзор судебной практики по делам о защите прав потребителей, утвержденный Президиумом ВС 18 октября 2023 г. (далее –Обзор). В него вошли наиболее интересные судебные споры соответствующей категории, ставшие предметом разбирательства Судебной коллегии по гражданским делам ВС в 2022–2023 гг.

Традиционно в Обзор включен отдельный раздел, посвященный вопросам применения норм процессуального права. Он состоит из пяти пунктов, которые касаются особенностей доказывания по потребительским спорам, подсудности исков о защите прав потребителей, изменения порядка и способа исполнения судебных актов по данной категории дел и распределения судебных издержек.

В п. 19 Обзора ВС напомнил важнейшую особенность доказывания по потребительским спорам: бремя доказывания факта, освобождающего изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченную организацию, импортера) от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств в силу непреодолимой силы или иного предусмотренного законом обстоятельства возлагается на саму организацию или индивидуального предпринимателя, а моральный вред презюмируется, если судом установлен факт нарушения прав потребителя.

В деле, приведенном в этом пункте, суды трех инстанций отказали в удовлетворении требования потребителя о компенсации морального вреда, вызванного нарушением перевозчиком расписания рейсовых автобусов, сославшись на недоказанность истцом факта нарушения его прав ответчиком. Нюанс данной ситуации в том, что ответчик в деле подтвердил факт изменения расписания рейса автобусов без своевременного уведомления потребителей и органов публичной власти.

Верховный Суд напомнил ранее сформулированную в Постановлении Пленума ВС от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» (далее – Постановление Пленума ВС № 17) позицию о том, что потребитель не обязан доказывать факт возникновения у него морального вреда при доказанности факта нарушения прав потребителя (п. 45). При доказанности факта нарушения прав потребителя возникновение у него морального вреда презюмируется и не требует отдельного доказывания.

Данный подход основан на нескольких факторах. Во-первых, потребитель воспринимается законодателем как слабая сторона в правоотношении и по этой причине закон предоставляет ей дополнительные способы защиты прав, к которым относится компенсация морального вреда – даже в случае нарушения имущественных по своей природе потребительских прав. Во-вторых, объективно невозможно доказать, что лицо при нарушении права испытывало физические и нравственные страдания, – следовательно, для целей доказывания используется метод «предположения» при условии доказанности основополагающего факта – нарушения права потребителя.

Также в данном деле ВС напомнил судам о необходимости учитывать правила п. 4 ст. 13 Закона о защите прав потребителей, которые перекладывают на потребителя бремя доказывания наличия основания, освобождающего от ответственности изготовителя (исполнителя, поставщика, подрядчика, уполномоченную организацию) за нарушение обязательства. То есть с учетом общих правил распределения бремени доказывания, установленных в ст. 56 ГПК РФ, потребитель должен доказать факт, который суд квалифицирует как нарушение его права, а ответственность другой стороны за ненадлежащее исполнение или неисполнение обязанности предполагается, пока данная сторона не докажет наличие оснований для освобождения от ответственности.

В п. 20 Обзора затронут крайне интересный, на мой взгляд, вопрос о допустимых границах в изменении способа и порядка исполнения уже вступившего в силу судебного акта, а также о том, что именно необходимо установить суду для защиты прав и законных интересов потребителя при такой замене.

Согласно фабуле данного дела потребитель и автосалон (продавец) обратились в суд с заявлениями об изменении способа исполнения апелляционного определения, которым на автосалон возложена обязанность заменить проданный потребителю автомобиль на новый тех же марки, модели и комплектации, ссылаясь на невозможность исполнения данного судебного постановления, поскольку такая модель автомобиля больше не производится и в распоряжении продавца отсутствует. Заявители просили изменить способ исполнения судебного постановления на выплату покупателю средней рыночной стоимости автомобиля.

В дело было представлено заключение эксперта, которым установлено, что стоимость новой модели автомобиля, по техническим характеристикам и параметрам наиболее приближенной к автомобилю, приобретенному потребителем в автосалоне, в комплектации, указанной в приложении к договору купли-продажи и приближенной к ней на момент проведения экспертизы, составляет свыше 16 млн руб. Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционной и кассационной инстанциями, способ исполнения апелляционного определения был изменен: с автосалона в пользу потребителя взысканы более 16 млн руб., а на покупателя возложена обязанность возвратить автосалону машину, приобретенную по договору купли-продажи.

Однако суд первой инстанции не дал оценку доводам потребителя о том, что стоимость автомобиля аналогичной модели и технических характеристик возросла с 16 до 39 млн руб.; ходатайство истца о назначении новой экспертизы не было удовлетворено, а доводы потребителя не проверены судом. В результате замена способа исполнения судебного акта состоялась, но на явно невыгодных для потребителя условиях, так как суд возложил на продавца обязанность выплатить стоимость ТС по цене, явно ниже рыночной стоимости автомобиля аналогичных модели и характеристик.

Верховный Суд, в свою очередь, напомнил, что институт замены способа и порядка исполнения судебного акта допустим при доказанности факта невозможности или затруднительности его исполнения. Однако при выборе нового способа и порядка исполнения суды должны исходить из цели реальной защиты прав потребителя, заключающейся в том, что вместо предоставления автомобиля определенной марки потребителю должны быть выплачены денежные средства, позволяющие приобрести автомобиль аналогичной марки и технических характеристик с учетом сложившейся на момент замены способа исполнения рыночной конъюнктуры и цен на товары. Иной подход означает фактическое нарушение имущественных интересов потребителя и явно ухудшает его положение по сравнению с тем, которое сложилось бы в связи с исполнением судебного акта, обязывающего продавца предоставить новый автомобиль.

Полагаю, в сложившихся социально-экономических реалиях, связанных с действиями санкций, препятствующих или существенно затрудняющих поставку в РФ товаров зарубежных производителей (не только автомобилей), данный подход Верховного Суда приобретает особую актуальность.

В п. 21 и 22 Обзора ВС коснулся вопросов применения норм ГПК о подсудности потребительских споров. Очевидно, что правила ч. 7 ст. 29 Кодекса, предусматривающей, что иски о защите прав потребителей могут быть предъявлены также в суд по месту жительства или месту пребывания истца либо по месту заключения или месту исполнения договора, являются одним из правовых механизмов, направленных на создание дополнительных гарантий защиты прав потребителя как слабой стороны в правоотношении, на что прямо указывает Верховный Суд. Соответственно данные правила не могут игнорироваться судами при решении вопроса о подсудности конкретного спора.

Наличие договорной подсудности не исключает право потребителя предъявить иск по своему выбору, обусловленному ч. 7 ст. 29 РФ, в том числе, когда действительность оговорки о договорной подсудности, допущенной в основном соглашении, прямо не оспаривается.

Согласно разъяснениям, ранее данным в п. 26 Постановления Пленума ВС № 17, судья не вправе возвратить исковое заявление потребителя, оспаривающего условие договора о территориальной подсудности спора, так как в силу ч. 7 и 10 ст. 29 ГПК и п. 2 ст. 17 Закона о защите прав потребителей выбор между несколькими судами, которым подсудно дело, принадлежит истцу.

Буквальное толкование указанного разъяснения, как представляется, может приводить к ситуации возврата судами исковых заявлений потребителя в связи с нарушением договорной подсудности, если тот не оспаривает условие о договорной подсудности, как произошло в деле, описанном в названном пункте Обзора.

Однако в судебной практике сложился подход, согласно которому договорная подсудность по потребительским спорам «работает» только при условии, когда ей следует сам потребитель. То есть если он подает иск в суд по своему выбору (ч. 7 ст. 29 ГПК), игнорируя соглашение о подсудности и не заявляя отдельно о недействительности условия о договорной подсудности, суды не вправе квалифицировать такие действия истца, как нарушение подсудности и, следовательно, не вправе возвращать исковые заявления. Это особенно актуально для случаев, когда условие о договорной подсудности включено в типовой договор, который потребитель заключает посредством присоединения¹.

Из позиции Верховного Суда следует, что правила договорной подсудности по потребительским спорам могут действовать только в случае, если сам потребитель решит следовать им либо договор, в котором закреплены данные правила, заключался потребителем и продавцом (исполнителем, подрядчиком, уполномоченной организацией) не по правилам договора о присоединении, а условие о договорной подсудности потребитель не оспаривает. При этом прекращение ответчиком статуса индивидуального предпринимателя до возбуждения производства по делу в суде не исключает возможность истца подать иск в суд по своему выбору в силу ч. 7 ст. 29 ГПК, так как ключевым фактором возможности применения данной процессуальной нормы является не текущий статус ответчика, а потребительский характер правоотношения, из которого возник спор.