23 июля Верховный Суд вынес Определение № 304-ЭС20-737 по делу № А75-474/2019 , далее – Определение), касающееся спора об исчислении размера возмещения за прчинение вреда окружающей среде вследствие разлива нефти.
Основная идея, провозглашенная Верховным Судом в данном Определении, заключается в том, что возмещение вреда одному компоненту окружающей среды не заменяет исполнения обязанности по компенсации вреда другим компонентам. Таким образом, возмещению подлежит вред, причиненный каждому компоненту природной среды.
С принятием Определения природопользователям следует ожидать обострения проблемы соблюдения процедур рекультивации и, как следствие, – необходимости защиты от необоснованных претензий госорганов уже после проведения работ по восстановлению экосистемы.
Рекультивация – довольно затратный для добросовестных природопользователей способ восстановления экосистемы, его осложняют процедуры согласования мероприятий надзорными органами, а теперь еще и последствия рекультивации.
Как следовало из материалов рассмотренного ВС дела, в ходе рейдового патрулирования территории лесного фонда специалистами Природнадзора Югры было выявлено загрязнение нефтью лесного участка площадью свыше 11 кв. км. Факт загрязнения установлен решением Арбитражного суда ХМАО-Югры от 26 апреля 2018 г. по делу № А75-21624/2017, которым с ООО «РН-Юганскнефтегаз» было взыскано 3 млн руб. в качестве компенсации вреда, причиненного лесам вследствие нарушения лесного законодательства. При этом ответчик в соответствии с типовым проектом понес на рекультивацию участка затраты, составившие 5 млн руб. Указанный проект предусматривал срезание слоя загрязненного нефтью грунта и замещение его торфяным слоем. Следует отметить, что нетиповые проекты обходятся на порядок дороже, к тому же их сложнее согласовать.
Обращаясь в суд с иском, Природнадзор Югры указал, что в результате загрязнения нефтью и последующих действий по его устранению посредством срезания и замещения грунта ответчик причинил вред среде обитания объектов животного мира, относящихся к беспозвоночным животным.
Обществу было предъявлено требование о возмещении вреда, причиненного почвенным беспозвоночным животным, а также среде их обитания вследствие уничтожения почвенного слоя и подстилки, а также иных мест обитания беспозвоночных животных, что предусмотрено Федеральным законом от 24 апреля 1995 г. № 52-ФЗ «О животном мире».
Госорган, в отличие от нижестоящих судов, занявших противоположную позицию, не обосновал свои требования к природопользователю и, на мой взгляд, создал таким иском отрицательный правовой эффект.
Вместо того чтобы стимулировать рекультивационные мероприятия, показавшие очевидный эффект для пострадавшей экосистемы, надзорный орган сослался на факт причинения вреда, вызванный самой рекультивацией, и не отделил событие от последствия. На этот момент не обратил внимания и Верховный Суд, хотя, по сути, это серьезное процессуальное нарушение.
В действительности объектом посягательства (или компонентом природы) являются участок леса, состоящий из почвенного покрова и лесонасаждений, а также беспозвоночные животные, населявшие эту почву (лес) до загрязнения нефтью.
Несмотря на это, вопрос о причинно-следственной связи между наступлением вреда и событием, в результате которого он наступил, остался «за кадром».
Верховный Суд указал, что вред надлежит взыскивать для каждого компонента природы в отдельности, и констатировал, что компонентом природы в этом случае являются лесной участок и беспозвоночные животные.
Но какое это имеет значение, когда при наступлении деликтной ответственности необходимо первым делом установить причинно-следственную связь?
В данном случае возникает вопрос: произошла гибель беспозвоночных животных в результате рекультивации, как раз и направленной на восстановление экосистемы, или явилась следствием загрязнения нефтью? Без ответа на него сложно определить и объект посягательства как самостоятельный компонент природы.
Неудивительно, что нижестоящие суды посчитали, что общество уже исполнило установленную законом обязанность, а новые требования о возмещении вреда излишни.
Верховный Суд, воплощая идею универсальности судебной практики, сослался на Постановление Конституционного Суда РФ от 2 июня 2015 г. № 12-П (далее – Постановление КС № 12-П), в котором указано на особенность экологического ущерба, состоящую в неочевидности причинно-следственных связей между негативным воздействием на природную среду и причиненным вредом (п. 3), и на этом основании «прошел» мимо необходимости доказывания причин наступления события.
Между тем судебными актами АС ХМАО-Югры по делу № А75-21624/2017 установлено, что общество выполнило мероприятия по восстановлению нарушенного состояния земельного участка посредством рекультивации загрязненной зоны лесного фонда в соответствии с типовым проектом рекультивации загрязненных нефтью земель на месторождениях общества и индивидуальным планом работ, что, полагаю, не может быть расценено как противоправное действие ответчика, повлекшее причинение вреда. Если вред и был причинен, то это подлежит доказыванию.
Взыскание сумм в возмещение вреда за проведение рекультивационных работ повлечет, на мой взгляд, необоснованное привлечение к повышенной ответственности лица, обязанного в силу закона принять меры по восстановлению нарушенного состояния окружающей среды.
Поэтому нижестоящие суды и не усмотрели правовых оснований для возложения на ответчика повторной обязанности возмещения вреда, причиненного окружающей среде.
Однако Верховный Суд посчитал иначе, ссылаясь на сформулированный в Постановлении КС № 12-П подход о необходимости компенсации вреда каждому компоненту природы, который заключается в том, что размер вреда, причиненного лесам, должен исчисляться с учетом характера действий правонарушителя, а также ущерба, нанесенного как экосистеме в целом, так и отдельным ее компонентам (элементам природной среды) – например лесной растительности, животному миру, подземным водам (п. 3.1).
Специфической чертой имущественной ответственности за нарушение природоохранного законодательства является то, что вред как необходимое условие состава правонарушения причиняется не имуществу конкретного лица, а окружающей среде, определяемой как совокупность компонентов природной среды, природных и природно-антропогенных объектов (п. 3 Постановления КС № 12-П).
Такой подход не нов. Он скорее непопулярен в силу отсутствия методик расчетов при квалификации и сложности доказывания причинения вреда каждому компоненту природной среды.
Верховный Суд скрупулезно и методично на данном примере продемонстрировал, как именно надлежит применять положения КС на практике, особенно в части формулирования объекта посягательства, использования конкретных методик и расчетов и, самое главное, – в отсутствие необходимости доказывания причинной связи между наступившими последствиями и событием.
Данная позиция, на мой взгляд, напоминает скорее пособие для госорганов и нижестоящих судов и является ярким примером того, как реализуется заложенная в Постановлении Пленума ВС от 30 ноября 2017 г. № 49 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении вреда, причиненного окружающей среде» (далее – Постановление ВС № 49) презумпция экологической ответственности природопользователя.
Обращаю внимание, что при разработке и утверждении проекта рекультивации, если он проходит государственную экологическую экспертизу, предусмотрен обязательный компенсационный раздел – в зависимости от компонента природы. В нем природопользователя перед началом рекультивационных работ обязывают, к примеру, произвести восстановительную высадку деревьев из расчета, достаточного для восстановления нарушенного компонента. Более того, рекультивация сама по себе направлена на скорейшее восстановление нарушенной экосистемы и потенциала ее самовосстановления.
В то же время оценку негативного эффекта рекультивации госорган не проводил. Напротив, суды приняли во внимание затраты на ее проведение, а Природнадзор Югры – признал результаты работ, а следовательно – эффективность рекультивации.
В случае если восстановление состояния окружающей среды, существовавшего до причинения вреда, в результате рекультивационных или иных работ возможно лишь частично (в том числе из-за наличия невосполнимых и (или) трудновосполнимых экологических потерь), возмещение вреда в соответствующей оставшейся части осуществляется в денежной форме (Постановление ВС № 49).
Верховный Суд указал, что Методика исчисления размера вреда, причиненного лесам, в том числе лесным насаждениям, или не отнесенным к лесным насаждениям деревьям, кустарникам и лианам вследствие нарушения лесного законодательства (приложение № 3 к Постановлению Правительства РФ от 8 мая 2007 г. № 273, далее – Методика № 273), предполагает, что рекультивация почвы является достаточным мероприятием для нормального лесовосстановления – то есть способом возмещения вреда лесным насаждениям, которые являются одним из основных компонентов леса как экологической системы. В то же время эта Методика не предполагает возмещения вреда другим компонентам леса как природного объекта.
Но к каждому компоненту надлежит применять соответствующую методику. Формулы исчисления размера вреда, причиненного объектам животного мира, в том числе уничтожением либо повреждением среды обитания, установлены Методикой исчисления размера вреда, причиненного объектам животного мира, занесенным в Красную книгу Российской Федерации, а также иным объектам животного мира, не относящимся к объектам охоты и рыболовства и среде их обитания, утвержденной приказом Минприроды России от 28 апреля 2008 г. № 107 (далее – Методика № 107).
ВС указал также, что сопоставление методик для исчисления вреда для разных компонентов природы позволяет сделать вывод, что выполнение даже схожих работ (например, восстановление почвенного слоя) имеет разное содержание – для роста лесной растительности или для восстановления местообитаний объектов животного мира.
В Определении подчеркнуто, что исчисление размера вреда, причиненного лесу как экосистеме вследствие загрязнения нефтью и нефтепродуктами, следует производить отдельно по каждой из методик – № 273 и № 107, определяя размер вреда, причиненного каждому компоненту природной среды, за вычетом произведенных затрат на восстановительные работы.
При таких обстоятельствах, по мнению Верховного Суда, вывод нижестоящих судов о том, что при возмещении вреда лесам общество возместило и вред объектам животного мира, неверен, поскольку возмещению подлежит вред, причиненный каждому компоненту природной среды, – возмещение вреда одному компоненту не заменяет исполнения обязанности по компенсации вреда другим компонентам.
Очевидно, что за всеми формулами, внимательно оцененными Верховным Судом, от исследования скрыт факт рекультивации как мероприятия, в результате которого могут возникнуть негативные последствия и посягательство на жизнь животных. Такой подход презюмируется.
В чем же были неправы нижестоящие суды, оценивая необходимость проведения рекультивации как мероприятия по восстановлению экосистемы, а не ее уничтожению?
Восстановление нарушенного состояния окружающей среды осуществляется после ликвидации последствий загрязнения и является средством устранения препятствий к воссозданию экосистемы.
Вопрос о возможности зачета расходов в составе сумм, исчисленных по обеим методикам, ВС оставил на разрешение нижестоящих инстанций.
Кроме того, нижестоящим судам надлежит обеспечить ответчику возможность представить доказательства, подтверждающие проведение мероприятий, направленных на восстановление каждого компонента природной среды в отдельности. В связи с этим возникает вопрос: можно ли теперь расходы, понесенные на восстановление всей экосистемы, учитывать раздельно по каждому компоненту природы?
Таким образом, выходит, что доказывать причинную связь между событием и наступившими последствиями в виде загрязнения окружающей среды теперь не нужно?
