Россия лидирует по количеству нарушений ст. 3 Конвенции

Норма ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская конвенция), запрещающая пытки, носит абсолютный характер, т.е. ни при каких обстоятельствах отступлений от запрета нарушать это право не существует, в отличие, например, от права на жизнь. В контексте прав заключенных под действие ст. 3 Конвенции подпадают следующие основные случаи: причинение физических страданий и (или) нравственных переживаний, ненадлежащие условия в местах принудительного содержания, отсутствие необходимых условий для инвалидов (технические приспособления и оснащение), ненадлежащая медицинская помощь, ненадлежащие условия транспортировки и др.

За последние пять лет (2013–2017 гг.) ЕСПЧ было вынесено 444 постановления против России, в которых было установлено нарушение ст. 3 Европейской конвенции. Оценивая эти данные, следует учитывать, во-первых, что спектр нарушений, на которые распространяется действие ст. 3 Конвенции, разнообразен, и не всегда они имеют отношение к уголовно-исполнительной системе или правам заключенных. Например, нарушения по так называемым «чеченским делам», когда заявители испытывают страдания по причине исчезновения их родственников и неисполнения государством процессуального обязательства по проведению эффективного расследования. Во-вторых, статистика является относительной, поскольку по устоявшейся практике и схожим нарушениям ЕСПЧ объединяет дела (иногда десятки дел) в группу и выносит по ним одно постановление. Также в предлагаемых вашему вниманию данных не учтены дела, которые были завершены путем мирного урегулирования спора и одностороннего признания Россией факта нарушения прав.

Постановления ЕСПЧ о нарушении Россией ст. 3 Конвенции (2013–2017 гг.)

За период 2013–2016 гг. количество постановлений в связи с нарушениями ст. 3 Европейской конвенции практически не менялось, заметное увеличение (почти на 79%) произошло в 2017 г. Это связано с оптимизацией ЕСПЧ процесса рассмотрения жалоб – активным объединением жалоб-клонов в группы, а также рассмотрением в упрощенном порядке (без постановки перед сторонами вопросов). Так, в 2017 г. Суд вынес в общей сложности 15 595 решений, что в 7 раз больше, чем в 2016 г. Если в предыдущие годы с момента подачи жалобы до ее коммуникации проходило около полутора лет, то в настоящее время по упрощенной процедуре уже в течение полугода государству предлагается прокомментировать жалобу.

По абсолютному количеству решений ЕСПЧ, в которых установлено нарушение ст. 3 Европейской конвенции, Россия лидирует среди всех 47 стран Совета Европы. Статистика Суда за пять лет демонстрирует, что в 2013 г. четыре страны – участницы Конвенции лидировали по количеству таких нарушений, однако к 2017 г. стабильную динамику увеличения нарушений показывает только Россия.

Количество постановлений ЕСПЧ о нарушении ст. 3 Конвенции в отношении четырех стран (2013–2017 гг.)

К сожалению, заметных изменений в подходе к расследованию пыток в местах принудительного содержания у российских органов власти не наблюдается. Жалобы на применение пыток к заключенным, как правило, должным образом не расследуются, уголовные дела в отношении лиц, применивших пытки, не возбуждаются. При этом в последние годы наметилась тенденция – против заключенного, обратившегося в следственные органы с заявлением о пытках, возбуждается уголовное дело по ст. 306 УК РФ за заведомо ложный донос по обвинению сотрудника пенитенциарного учреждения в совершении тяжкого преступления. Прокуратура поддерживает обвинение, а суды выносят обвинительные приговоры. Эта тенденция очень опасна, поскольку оставляет безнаказанным и фактически легализует произвол сотрудников пенитенциарных учреждений. Случаи привлечения к ответственности сотрудников правоохранительных органов или УИС по факту применения пыток к заключенным редки и, как правило, возможны только при общественном резонансе.

Проблема ненадлежащих условий в местах принудительного содержания очень медленно, но все же решается. В частности, в целях исполнения пилотного Постановления ЕСПЧ от 10 января 2012 г. по делу «Ананьев и другие против России» (жалобы № 42525/07 и № 60800/08) тюремное население России медленно, но стабильно сокращается. Так, по состоянию на 1 января 2012 г. в учреждениях УИС содержалось 755 600 человек, на 1 августа 2018 г. – 587 111. Этот факт наглядно доказывает положительный эффект пилотного постановления по выявлению и разрешению системной проблемы в стране. Говорить о полном решении проблемы перенаселенности, конечно, не приходится – по прошествии шести лет с момента вынесения постановления в некоторых СИЗО сохраняется нехватка спальных мест, и заключенные спят по очереди. Вместо того чтобы активнее избирать меру пресечения, не связанную с содержанием под стражей, Россия продолжает выплачивать компенсацию заключенным, содержащимся в бесчеловечных и унижающих условиях.

Первый судебный акт, в котором ЕСПЧ подробно исследовал положение инвалидов в исправительных колониях России, – Постановление от 6 февраля 2014 г. по делу «Семихвостов против России» (жалоба № 2689/12). После его вступления в силу в отдельных СИЗО и колониях начали появляться пандусы, поручни и иные технические приспособления для лиц с ограниченными возможностями. Однако эти изменения, к сожалению, введены далеко не везде. Кроме того, до тех пор, пока в пенитенциарном учреждении будет отсутствовать штатная единица санитара, за заработную плату осуществляющего уход за осужденными-инвалидами, Европейский Суд будет продолжать устанавливать нарушение ст. 3 Европейской конвенции, а Россия – выплачивать компенсацию (в настоящее время за инвалидами в колониях ухаживают добровольцы за плату чаем, сигаретами, продуктами).

Жалобы заключенных в национальные органы на ненадлежащую медицинскую помощь являются наиболее распространенными. Адвокаты и правозащитники, работающие по этой категории жалоб, знают, что ФСИН России и ее территориальные органы таких нарушений не признают. Ответы из указанного ведомства не выходят за рамки выводов о том, что заключенный получает медицинскую помощь в соответствии с установленными стандартами, нарушений в ходе проверки не установлено. По одной из жалоб (№ 59016/17 «Петров против России») о неоказании заключенному медицинской помощи государству было предложено представить замечания по вопросам приемлемости и существу жалоб, которые ЕСПЧ обозначил отдельным перечнем. Примечательно, что Россия не посчитала необходимым давать какие-либо замечания или комментарии, а просто направила ЕСПЧ копию медицинской карты заявителя на 255 страницах, из которых отлично читаемыми были 15 – это вложенные в разные места карты акты о его отказе от медицинской помощи, подписанные сотрудниками СИЗО. Заявитель отрицает факт существования этих отказов. В то же время следует отметить и положительный момент – перед отправкой копии медкарты в ЕСПЧ заявителю стали оказывать необходимую медицинскую помощь, которой он добивался на протяжении двух лет.

Таким образом, на первый взгляд, практика Европейского Суда существенно не меняет подход российских органов власти к рассмотрению и расследованию жалоб на пытки, бесчеловечное обращение и наказание. Однако при более глубоком изучении ситуации видно, что ЕСПЧ способствует выявлению и разрешению системных проблем как на законодательном, так и на правоприменительном уровнях, что подтверждают приведенные примеры.

Для решения проблемы пыток необходим комплекс действий, который предлагают, в частности, представители правозащитного сообщества. К ним относятся в том числе криминализация пыток; создание Национального превентивного механизма после ратификации Факультативного протокола к Конвенции ООН против пыток, других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (принят 18 декабря 2002 г. Генеральной Ассамблеей ООН за № 57/119); увеличение срока хранения записей видеорегистраторов и камер (в настоящее время он составляет месяц), введение уголовной ответственности за отсутствие, изменение и порчу этих материалов, а также за препятствование обращению пострадавшего к адвокату, правозащитнику или соответствующему органу и т.д.

Если в ближайшие годы заметные изменения в подходах российских органов власти к рассмотрению и расследованию жалоб заключенных на пытки не произойдут, логично предположить, что количество обращений в ЕСПЧ будет расти. Если 10 лет назад Европейский Суд для многих заключенных был абстрактным понятием, то сегодня это реальный субсидиарный механизм защиты их прав.