Как ранее писала «АГ», на состоявшемся 18 июня 2024 г. заседании Совета Федеральной палаты адвокатов РФ было утверждено Положение «О порядке осуществления защиты профессиональных прав адвокатов». Документ предусматривает, что одной из форм защиты профессиональных прав адвокатов является самозащита.
Говоря о самозащите, приведу свежий пример из собственной адвокатской практики.
После вступления в уголовное дело в качестве защитника подозреваемого К. я направил следователю ходатайство, в котором просил ознакомить меня со всеми протоколами следственных и процессуальных действий, произведенных с участием подзащитного (в том числе с протоколами объяснений и допросов в качестве свидетеля), а также с иными документами и процессуальными решениями, которые предъявлялись либо должны были быть предъявлены К.
4 июня я получил постановление следователя об отказе в удовлетворении моего ходатайства, в том числе на том основании, что следователь не обязан знакомить защитника с показаниями подозреваемого, которые он давал в статусе свидетеля.
Я обратился в порядке ст. 124 УПК РФ к прокурору Ставропольского края с жалобой, в которой просил признать постановление следователя незаконным и внести представление на имя руководителя СУ СКР по Ставропольскому краю об устранении нарушений федерального законодательства. В жалобе указывалось, что довод о том, что защитник вправе знакомиться только с протоколами следственных действий, полученных следственным органом после того, как лицо получило статус подозреваемого, является незаконным.
По смыслу ст. 48 Конституции РФ без ознакомления защитника со всеми протоколами следственных и процессуальных действий, произведенных с участием подзащитного (в том числе с протоколами объяснений и допросов подозреваемого в качестве свидетеля) оказание квалифицированной юридической помощи фактически становится невозможным, поскольку сторона защиты лишается возможности выработать линию защиты и согласовать позицию по уголовному делу. Фактически лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, лишается права на квалифицированную юридическую помощь.
При этом, трактуя норму ст. 48 Конституции РФ о праве каждого на квалифицированную юридическую помощь, Конституционный Суд РФ в п. 4 Постановления от 27 июня 2000 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова» указал: «Оспариваемые положения части второй статьи 51 УПК РСФСР обязывают следствие предъявить защитнику подозреваемого как материалы следственных действий с участием подозреваемого, так и документы, которые предъявлялись подозреваемому либо должны быть ему предъявлены, а также которые подтверждают законность и обоснованность применения к нему меры пресечения. Отказ защитнику в ознакомлении с материалами следствия, которые были добыты с участием подозреваемого или стали ему известны иным образом до признания его подозреваемым (здесь и далее выделено мной. – О. А.), как и ограничение права защитника выписывать из материалов, с которыми он был ознакомлен до окончания следствия, любые сведения и в любом объеме, не имеют разумного основания, не могут быть оправданы интересами следствия или иными конституционно значимыми целями, допускающими соразмерные ограничения прав и свобод (статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации)».
Изучив доводы жалобы, 17 июня краевая прокуратура вынесла постановление о ее удовлетворении в полном объеме. Как указано в постановлении прокурора, «изучением указанного постановления (имеется в виду постановление следователя) установлено, что оно вынесено в нарушении требования ст.ст. 7, 122 УПК РФ, поскольку является необоснованным и немотивированным и препятствует реализации защитником его прав, предусмотренных п. 6 ч. 1 ст. 53 УПК РФ». Первым заместителем прокурора Ставропольского края руководителю краевого СКР направлено требование об устранении выявленных нарушений.
