Пермский краевой суд, рассмотрев уголовное дело в апелляционном порядке, оправдал и.о. главы сельского поселения, осужденного первой инстанцией за превышение должностных полномочий в сфере недропользования.
Органы следствия обвиняли и.о. главы сельского поселения в следующем: зная, что полномочия на распоряжение общераспространенными полезными ископаемыми, в том числе глинистым грунтом, находятся в исключительной компетенции Министерства природных ресурсов, лесного хозяйства и экологии Пермского края, из личной заинтересованности, осуществляя от имени администрации сельского поселения действия, явно выходящие за пределы его полномочий, заключил с коммерческой организацией договор о безвозмездном выполнении работ по разработке и вывозу глинистого грунта в объеме не более 6000 куб. м для подготовки пожарного водоема.
В период с 1 августа по 1 сентября 2018 г. коммерческая организация в рамках договорных отношений осуществила добычу, погрузку и вывоз общераспространенного полезного ископаемого – глины в объеме свыше 2,6 куб. м из месторождения на территории данного поселка, в результате чего Российской Федерации в лице краевого Минприроды был причинен ущерб на сумму более 480 тыс. руб. Действия и.о. главы поселения были квалифицированы по ч. 1 ст. 286 УК РФ.
На следствии и в суде мой подзащитный утверждал, что единственной его целью было обустройство пожарного водоема в поселке – такая необходимость назрела давно, так как поселок состоит преимущественно из деревянных построек. О том, что в недрах выбранного участка могут находиться полезные ископаемые, он не знал и не мог знать, поскольку пожарный водоем обустраивался на месте ранее существовавшей несанкционированной свалки.
В суде защита подчеркивала, что следствием не установлены классификация изъятого грунта, его объем и характеристики, в связи с чем не определен реальный размер ущерба. Согласно условиям договора разработке и вывозу подлежал глинистый грунт, а не глина, что не одно и то же. Суду были представлены письменные доказательства (ответы организаций, надзирающих в сфере недропользования) о том, что земельный участок, на котором базируется пожарный водоем, не относится к участкам местного значения, содержащим общераспространенные полезные ископаемые, а месторождений полезных ископаемых там нет.
Свидетель обвинения и представитель потерпевшего в судебном заседании подтвердили, что изъятый грунт не исследовался, а вывод о том, что глина добыта незаконно, сделан на основании визуального осмотра участка.
После того как свидетель обвинения в ответ на мои вопросы пояснил, что расчет плотности глины выполнен им на основании средних значений, суд запросил новый расчет минимальной плотности глины. Поскольку изъятый грунт не исследовался, сумму ущерба сотрудник Минприроды рассчитал по аналогии с близлежащим месторождением кирпичной глины. Отвечая на вопрос защиты, свидетель добавил, что не может утверждать, одинаковые ли характеристики имеют изъятая глина и кирпичная, показатели которой были взяты для нового расчета суммы причиненного обвиняемым ущерба.
Тем не менее суд проигнорировал доводы защиты и признал подсудимого виновным в инкриминированном ему деянии с назначением наказания в виде штрафа в 50 тыс. руб. Он лишь снизил размер ущерба, произведя на основании нового расчета, предоставленного сотрудником Минприроды, собственный расчет, а объем грунта (2000 куб. м) посчитал, исходя из акта выполненных работ.
Изучив приговор, я обратил внимание, что суд не привел в мотивировочной части письменные доказательства, на которые ссылалась сторона защиты, и не пояснил, почему отверг их. Кроме того, суд дополнил обвинение, указав на последствия инкриминированного моему подзащитному деяния в виде существенного нарушения охраняемых законом интересов общества и государства, чем ухудшил положение подсудимого.
В апелляционной жалобе я указал на отсутствие у доверителя умысла на превышение должностных полномочий, так как он, решая вопросы местного значения, не знал или не мог знать о наличии или отсутствии полезных ископаемых на участке, а обязанности получать подобные сведения у него не было. Пермский краевой суд поддержал доводы апелляционных жалоб стороны защиты – они вошли в мотивировочную часть апелляционного приговора практически в полном объеме – в частности, о выходе суда первой инстанции за пределы предъявленного обвинения, отсутствии в обвинении обязательного признака превышения должностных полномочий – существенности, а также о ненадлежащем установлении размера ущерба и отсутствии у осужденного умысла на превышение должностных полномочий.
Ссылаясь на положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» (далее – Постановление Пленума ВС № 19), апелляционная инстанция указала, что в обвинительных документах органов предварительного следствия и суда первой инстанции оценка причиненных деянием должностного лица последствий должна быть мотивирована. Вопрос о том, является ли причиненный вред существенным и могут ли наступившие последствия считаться тяжкими, решается с учетом особенностей каждого конкретного случая. Как отмечено в апелляционном приговоре, обвинение в существенном нарушении охраняемых законом интересов общества и государства обвиняемому не предъявлялось, при изложении преступного деяния не упомянуто, в ходе следствия в качестве последствий преступления не названо.
Однако, как обратил внимание апелляционный суд, первая инстанция в нарушение требований ст. 252 УПК РФ в приговоре признала установленным, что действиями подсудимого были существенно нарушены охраняемые законом интересы общества и государства, при этом какими доказательствами это подтверждается, суд не указал и приговор в этой части не мотивировал.
Кроме того, в приговоре и обвинительном заключении отсутствует вывод о том, что подсудимый, предоставив коммерческой организации право вывезти грунт, предвидел неизбежность наступления общественно опасных последствий его действий в виде существенного нарушения охраняемых законом интересов общества и государства. Краевой суд обратил внимание и на отсутствие в деле гражданского иска.
Мотивируя вывод об отсутствии состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 УК, апелляционная инстанция учла отсутствие судебной оценки того, что фактически по делу достоверно не установлен размер вреда, причиненного вследствие нарушения законодательства РФ о недрах. В частности, суд первой инстанции оставил без внимания показания представителя потерпевшего о том, что лабораторные исследования грунта не проводились. Вывод суда о конкретном виде полезного ископаемого – глины – признан апелляцией необоснованным, поскольку основан на субъективном мнении свидетеля при отсутствии иных доказательств. В связи с этим не мог быть использован судом и примененный расчет вреда по аналогу ближайшего месторождения кирпичных глин.
Краевой суд обратил внимание также на то, что первая инстанция не оценила представленные стороной защиты доказательства (ответы Министерства природных ресурсов, лесного хозяйства и экологии Пермского края, Департамента по недропользованию по Приволжскому федеральному округу, ФБУ «Территориальный фонд геологической информации по Приволжскому округу») отсутствия в исследуемых границах участков недр местного значения, содержащих общераспространенные полезные ископаемые, а также участков, включенных в перечни участков недр местного значения по Пермскому краю, месторождений полезных ископаемых, того, что строительство объектов капитального строительства на участках, расположенных в границах населенных пунктов, не требует получения заключения об отсутствии полезных ископаемых в недрах на территории предстоящей застройки. Кроме того, первая инстанция не дала с учетом фактических обстоятельств оценки доводам осужденного об отсутствии у него умысла на превышение должностных полномочий в сфере недропользования.
На мой взгляд, поводом для возбуждения данного уголовного дела стало неправильное понимание правоприменителями норм Закона о недрах – в частности, положений ст. 19, из которой следует, что собственники участков, землепользователи, землевладельцы, а также арендаторы земельных участков имеют право использовать для собственных нужд общераспространенные полезные ископаемые, имеющиеся в границах данного участка и не числящиеся на государственном балансе.
Закон содержит понятие «использование для собственных нужд общераспространенных полезных ископаемых», под которым понимается их использование собственниками земельных участков, землепользователями, землевладельцами и арендаторами для личных, бытовых и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности. Однако данная формулировка позволяет правоприменителям любую деятельность коммерческой организации трактовать как связанную с предпринимательской. Вместе с тем муниципальным органам для решения задач местного значения нередко приходится привлекать коммерческие организации. В таком случае все действия этих организаций с использованием общераспространенных полезных ископаемых без лицензии трактуются надзорными органами как незаконная добыча полезных ископаемых, что влечет привлечение к административной ответственности по ст. 7.3 КоАП РФ либо – как в рассматриваемом случае – к уголовной. Например, при строительстве объектов происходит выемка грунта, который не всегда целесообразно оставлять на том участке, где он был изъят, и есть возможность использовать в другом месте. С одной стороны, недра используются для нужд муниципалитета – собственника земельного участка, т.е. необходимости в получении лицензии нет. С другой – изъятые недра используются на другом участке и с привлечением коммерческой организации, что понимается как использование, связанное с осуществлением предпринимательской деятельности.
По данному делу специалисты Минприроды утверждали, что изъятые общераспространенные полезные ископаемые должны быть утилизированы на полигоне твердых бытовых отходов либо должна быть получена лицензия на их добычу. Но строительство пожарного водоема не требует получения лицензии на добычу полезных ископаемых, что подтвердили и специалисты Минприроды, а утилизация ранее изъятых при строительстве недр – не только нерациональное, но и затратное использование.
Для урегулирования проблемы возможного использования общераспространенных полезных ископаемых Закон о недрах, на мой взгляд, необходимо дополнить четкими определениями «добычи полезных ископаемых» и «незаконной добычи полезных ископаемых».
Кроме того, на первоначальном этапе следственными и надзорными органами для оценки существенности нарушения законных интересов общества и государства не были приняты во внимание фактические обстоятельства дела. В частности, при изъятии грунта муниципальным образованием решались вопросы местного значения (обустройство пожарного водоема), а в дальнейшем грунт послужил вспомогательной площадкой для укрепления береговой линии.
При более внимательном исследовании правоохранительными органами фактических обстоятельств произошедшего и надлежащей оценке существенности допущенных нарушений подобных описанному случаев, полагаю, можно избежать. При этом существенность должна быть мотивирована не только ссылками на Конституцию РФ и другие законы, но и фактическими обстоятельствами – чьи конкретно законные интересы и в чем нарушены.
В заключение отмечу, что п. 18 Постановления Пленума ВС № 19 содержит разъяснения существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций, но при этом не конкретизирует, в чем состоит существенность нарушения охраняемых законом интересов общества и государства, что вызывает на практике сложности в ее оценке. В связи с этим соответствующие разъяснения на уровне Верховного Суда, на мой взгляд, будут способствовать стабильности судебной практики по ст. 286 УК.
