22 октября Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрела жалобу гражданина-банкрота на судебные акты, которыми было признано законным решение собрания кредиторов о реализации его единственного жилья (Определение № 309-ЭС20-10004 по делу № А71-16753/2017).
Суть спора заключалась в следующем. Кредиторы обанкротившегося должника из г. Ижевска пришли к выводу о том, что размер его единственного жилья (двухкомнатной квартиры) слишком большой и ему достаточно будет жилья меньшей площади. В качестве выхода из ситуации они решили предоставить ему квартиру площадью 19,8 кв. м, а имеющееся у банкрота единственное жилье общей площадью 40,3 кв. м включить в конкурсную массу и реализовать.
Должник, будучи не заинтересованным в таком обмене, оспорил решение кредиторов. Суд первой инстанции исковое заявление удовлетворил, а Семнадцатый арбитражный апелляционный суд и АС Уральского округа встали на сторону кредиторов. В жалобе в Верховный Суд должник просил оставить в силе определение первой инстанции, указывая на то, что апелляция и кассация фактически лишили его единственного пригодного для постоянного проживания жилья.
Напомним, что под исполнительским иммунитетом понимается институт, не позволяющий обратить взыскание на имущество, принадлежащее гражданину-должнику и соответствующее следующему критерию: жилое помещение (его часть), которое для должника и членов его семьи, совместно проживающих в этом помещении, является единственным пригодным для постоянного проживания.
Исполнительский иммунитет в отношении единственного пригодного для постоянного проживания жилого помещения, не обремененного ипотекой, действует и в ситуации банкротства гражданина-должника (п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве, абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК РФ). Соответственно, исполнительский иммунитет не допускает включения единственного жилья в конкурсную массу в рамках дела о банкротстве.
Данное положение направлено на защиту конституционного права на жилище как самого должника, так и членов его семьи, в том числе находящихся на его иждивении несовершеннолетних, престарелых, инвалидов, а также обеспечение указанным лицам нормальных условий существования и гарантий их социально-экономических прав.
В рассматриваемом споре кредиторы ссылались на то, что квартира была переведена в категорию нежилых помещений. Согласно доводам ответчиков она использовалась под офис и не являлась единственным жильем истца. Примечательна, на мой взгляд, аргументация кредитора. Принимая оспоренное решение, мажоритарный кредитор указывал на возможность реализации квартиры должника с предоставлением ему менее «роскошного» объекта, а также на то, что реализация спорного помещения, являющегося для должника единственным местом проживания, позволит достичь цели реализации принадлежащего ему имущества.
Отменяя определение суда первой инстанции, апелляция отметила, что должник не раскрыл свое имущественное и социальное положение, в связи с чем суд отказал в применении норм об исполнительском иммунитете. При этом апелляционный суд констатировал наличие у кредиторов права на приобретение должнику иного жилого помещения взамен имеющейся у него квартиры. Кассация эту позицию поддержала.
Таким образом, поставленный перед Верховным Судом вопрос о пределах включения единственного жилья в конкурсную массу является существенно важным для споров по делам о банкротстве. На сегодняшний день норма об исполнительском иммунитете не содержит ориентиров для определения пределов допустимости «дробления» единственного жилья и уровня обеспеченности жильем как разумно достаточного. В результате мы имеем дело с произвольным делением имущества должников. Да, они имеют обязательства перед кредиторами на определенную сумму, и единственное жилье – нередко выступает «лакомым кусочком», который так и хочется включить в конкурсную массу для последующей реализации и распределения вырученных от продажи денежных средств между кредиторами.
Однако понимание «роскошного» жилья у каждого свое, и существующие нормы предоставления жилья в 18 кв. м давно не отвечают понятию «достойное существование», на что обратил внимание Конституционный Суд РФ в Постановлении от 14 мая 2012 № 11-П «По делу о проверке конституционности положения абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Ф.Х. Гумеровой и Ю.А. Шикунова» (далее – Постановление КС № 11-П).
На практике нередко возникает вопрос о «золотой середине», позволяющей сохранить баланс интересов кредиторов и должника, поскольку закон должен обеспечить соблюдение интересов обеих сторон: удовлетворить требования кредиторов и защитить конституционное право на жилище должника и членов его семьи. В Определении от 29 ноября 2018 г. № 305-ЭС18-15724 ВС указал, что в вопросе об исключении из конкурсной массы должника единственного жилья суд должен исследовать доводы кредиторов о недобросовестности должника и злоупотреблении с его стороны правом в виде создания ситуации, когда дорогостоящий объект недвижимости получает статус единственного пригодного для проживания помещения, что недопустимо (ст. 10 ГК РФ). Однако на этом разъяснения заканчиваются, а закон не предусматривает каких-либо критериев, которые могли бы создать правовую определенность в вопросе о достаточности площади жилья для его исключения из конкурсной массы. В связи с этим стоит признать, что на сегодняшний день нет четкой инструкции относительно того, как решить такую задачу. Более того, законодательство не содержит норм, допускающих процедуру замены «роскошного» жилья иным.
Указанный нормативный «пробел» существует давно: КС еще в Постановлении № 11-П предписал урегулировать пределы действия исполнительского иммунитета. Отмечу, что попытка такого урегулирования была предпринята, но законопроект так и не «вышел в свет»1. К большому сожалению, практика замены единственного жилья объектом меньшей площади в качестве обхода норм об исполнительском иммунитете встречается достаточно часто. Помещение включают в конкурсную массу, отказывая в применении норм об исполнительском иммунитете. Далее оно реализуется, и вырученные деньги распределяются между кредиторами. Должнику в целях сохранения его конституционного права на жилище, как правило, предоставляют другое пригодное для проживания помещение меньшей площади.
Такой механизм введен в практику в целях сохранения баланса интересов кредиторов и должника: первые получают хоть какие-то деньги по их требованиям, второй – хоть какое-то жилье. Его справедливо применяют тогда, когда имущества у должника слишком мало, а единственное жилье, напротив, представляет собой аккумулирование всех его активов. Допустим, единственная квартира общей площадью в 200 кв. м с большей вероятностью пройдет все этапы описанного механизма «снятия» исполнительского иммунитета. Но справедливо ли применять этот механизм к площади в 40,3 кв. м? А если жилье в 200 кв. м принадлежало должнику и многочисленным членам его семьи задолго до появления признаков банкротства и имеет личную (семейную) ценность? Какое жилье, предоставленное взамен, будет отвечать понятию «достойного»? Можно ли в таком случае говорить об аккумулировании активов в обход закона?
Как видим, действующие нормы об исполнительском иммунитете не всегда позволяют сохранить баланс интересов должника и кредиторов.
На это обращал внимание и КС в Постановлении № 11-П, указывая на то, что норма об исполнительском иммунитете не всегда позволяет обеспечить справедливый баланс интересов должника и кредитора, в связи с чем законодатель должен предусмотреть правовой механизм, позволяющий преодолевать исполнительский иммунитет для случаев явного превышения размера и качества жилья над разумными потребностями должника и членов его семьи.
В итоге это привело к тому, что ВС пришлось исправлять ошибки апелляционной и кассационной инстанций, допущенные по делу № А71-16753/17. В результате рассмотрения кассационной жалобы ВС запретил реализацию единственного жилья должника и оставил в силе определение суда первой инстанции, которым решение собрания кредиторов было признано недействительным.
Приведу ключевые выводы Суда. Во-первых, указал он, Конституционный Суд прямо и недвусмысленно исключил возможность решения данного вопроса (установления правил предоставления замещающего жилья) правоприменителем до внесения соответствующих изменений в законодательство. Во-вторых, до настоящего времени такого регулирования федеральным законодательством не установлено, правила обмена «роскошного» жилья на необходимое не выработаны, критерии определения того и другого не предусмотрены. В-третьих, в рассматриваемом случае кредиторы фактически произвольно, в отсутствие законодательного регулирования, определили разумно достаточный уровень обеспеченности должника жильем, что не согласуется с позицией КС. Наконец, по смыслу абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК наличие у гражданина фактической возможности проживать по иному адресу не означает допустимости безусловного неприменения к находящемуся в его собственности единственному жилью исполнительского иммунитета.
Выводы ВС вносят ясность в вопрос о применении исполнительского иммунитета к «роскошному» единственному жилью и позволяют прийти к следующему умозаключению: до тех пор, пока правила предоставления замещающего жилья не будут закреплены на законодательном уровне, произвольно определять разумно достаточный уровень обеспеченности должника жильем недопустимо.
1 Проект поправок в ГПК РФ, Семейный кодекс РФ и Федеральный закон «Об исполнительном производстве»
