23 июня Европейский Суд по правам человека вынес Постановление по делу «Харитонов против России», в котором признал, что владелец сайта, имеющего одинаковый с заблокированным ресурсом IP-адрес, не должен нести ответственность в связи с решением Роскомнадзора.
Рассмотрев дело, ЕСПЧ выявил не только недостатки российской системы блокировок и контроля за информацией, размещаемой в интернете, но и формальный подход национальных органов исполнительной власти и судов при применении профильного законодательства, а также при защите прав законопослушных граждан и организаций, который в данном случае проявился в возможности блокировки сайта из-за недопустимого контента, размещенного на ином ресурсе.
В деле Владимира Харитонова анализировалась типичная для России ситуация, когда был заблокирован не только сайт, содержащий недопустимый контент, но и иные сайты, использующие такой же IP-адрес, но при этом не размещающие нарушающих закон материалов. Как следует из постановления ЕСПЧ, Роскомнадзор пошел по формальному пути, не задумываясь о последствиях блокировки или, по крайней мере, не пытаясь их минимизировать. Логика ведомства заключалась в следующем: поскольку есть законное требование органа по контролю за оборотом наркотических средств о блокировке недопустимого контента, оно должно быть выполнено в соответствии с законом.
Когда выяснилось, что блокировка затронула интересы законопослушных лиц, то даже суд, который, казалось бы, должен был защитить законные интересы пострадавших, также подошел к делу формально, указав, что надзорное ведомство действовало в соответствии с законом.
Государство, представляя свою позицию в ЕСПЧ, использовало те же аргументы, что и суды. Однако ЕСПЧ справедливо, на мой взгляд, указал на необходимость отступать от принципа формализма и слепого следования букве закона при защите прав законопослушных физических и юридических лиц. При этом Европейский Суд подчеркнул, что блокировка является крайней мерой и решение о ее применении должно быть взвешенным. Кстати, аналогичный вывод содержится в сходном Постановлении ЕСПЧ по делу «ООО “Флавус” и другие против России».
По мнению ЕСПЧ, проблема заключается в самом Федеральном законе от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», нормы которого изложены таким образом, что субъекты права не могут предвидеть последствий его применения, – т.е. закон не является предсказуемым, понятным и защищающим права законопослушных субъектов. Соответственно, законодательный акт требует внесения поправок для защиты прав третьих лиц, пострадавших в результате подобных блокировок, но при этом действующих правомерно, а также для сужения полномочий госорганов по применению блокировок и т.д.
На мой взгляд, Европейский Суд правильно обратил внимание, что российский закон не обязывает Роскомнадзор предварительно уведомлять всех лиц, интересы которых из-за того, что они используют такой же IP-адрес, могут быть затронуты применением блокировки. Не предусмотрена также обязанность надзорного ведомства выявлять «побочные эффекты» блокировок. Более того, как указал ЕСПЧ, после блокировки пострадавший не мог получить информацию о ее причинах, деталях и т.д. Таким образом, Суд пришел к выводу, что Закон об информации должен быть более детальным и предусматривать блокировку только применительно к сайтам или страницам сайтов, содержащим незаконный контент, а также защиту прав лиц, не причастных к размещению таких материалов.
В то же время трое судей ЕСПЧ выразили несогласие с позицией коллег в части причин нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Ссылаясь на аналогичные положения законодательства других государств, они отметили, что проблема, по их мнению, кроется не в законе, а в правоприменительной практике, в связи с чем достаточно скорректировать только практику Роскомнадзора. В противном случае, полагают судьи, можно столкнуться с излишней «зарегулированностью» отдельных вопросов.
Данное особое мнение представляется, с одной стороны, верным. Закон устанавливает право надзорного органа блокировать только незаконный контент. Соответственно, исходя из принципа публичного права («разрешено только то, что прямо разрешено»), иные сайты или ресурсы блокировать нельзя. Таким образом, исполнительной власти надлежит более аккуратно подходить к реализации ограничительных мер, а не руководствоваться принципом «лес рубят – щепки летят», особенно если речь идет о законопослушных лицах, терпящих лишения из-за блокировок.
Аналогичным образом можно высказаться и в отношении судебной власти, призванной анализировать каждую конкретную ситуацию и решать, правильно ли в данном случае был применен закон, искать баланс частного и публичного интересов, а также определять соразмерность ограничительных мер, особенно по отношению к блокировкам интернет-контента. Как верно указал ЕСПЧ, благодаря доступности и способности хранить и передавать огромные объемы информации интернет стал одним из основных средств, с помощью которых люди реализуют право на свободу выражения мнений. Независимо от того, предусматривает ли закон в таких обстоятельствах право пострадавших лиц обратиться за защитой их нарушенных прав, суд должен проанализировать, в частности, вопрос о наличии нарушений и, если они есть, принять дело к производству и разрешить его по существу. Суду необходимо «вступить в диалог» с законом и практикой и установить, не было ли злоупотреблений при применении закона и не нужно ли в данном случае применить его по-другому, чтобы защитить права конкретного лица.
С другой стороны, – возможно, из этого, в частности, исходил ЕСПЧ, когда использовал аргумент о недостаточном качестве российского закона, – если уполномоченные лица систематически неправильно применяют закон, а суды не противодействуют этому, то только большая детальность нормативного правового акта может способствовать защите прав добросовестных лиц. Да, в идеале закон не должен быть инструкцией, однако, по всей видимости, в отдельных случаях это единственный способ решить проблему. Полагаю, только высокий уровень правоприменительной грамотности позволит избежать излишней детализации нормативных актов.
Что касается влияния постановления ЕСПЧ на ситуацию с блокировками в России, представляется, что вряд ли оно будет существенным. Формально РФ, как предписано ЕСПЧ, должна предпринять попытки корректировки Закона об информации, но, думается, это вряд ли гарантирует, что изменения будут достаточными для правильного применения норм закона и защиты прав добросовестных лиц.
Более того, в последнее время Россия находит все больше юридических оснований для игнорирования решений ЕСПЧ – по крайней мере, по особенно важным внутренним вопросам. Такая тенденция отчетливо проявилась в Постановлении Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П, указавшего на возможность неисполнения решений ЕСПЧ, если они основаны на толковании Конвенции, противоречащем Основному Закону РФ. Федеральным конституционным законом от 14 декабря 2015 г. № 7-ФКЗ в Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» была внесена новая гл. XIII.1, регулирующая рассмотрение дел о возможности исполнения решений межгосударственного органа по защите прав и свобод человека (в том числе решений ЕСПЧ), наделяющая КС правом проверять, не нарушит ли исполнение таких решений Конституцию РФ. Кроме того, в новой редакции ст. 79 Конституции РФ прямо указано: «Решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, не подлежат исполнению в Российской Федерации».
