ВС поддержал решение третейского суда, отказавшегося взыскать неустойку за несвоевременную поставку

Он заметил, что обязательство по поставке возникло до введения правительственного моратория, а период его исполнения, приходящийся на период моратория, является лишь сроком исполнения ранее возникшей обязанности

По мнению одного из экспертов «АГ», определение ВС РФ, несмотря на кажущуюся простоту этого дела, примечательно по нескольким причинам, в том числе выводом Суда о том, что спорная неустойка не должна была быть взыскана третейским судом. Другой счел, что подход ВС фактически нивелирует прямые соглашения сторон третейского разбирательства и делает их бесполезными.

28 февраля Верховный Суд вынес Определение № 307-ЭС24-20538 по делу № А56-24586/2024, в котором он поддержал решение третейского суда, отказавшегося взыскивать неустойку за несвоевременную поставку товаров ввиду действия правительственного моратория.

В марте 2022 г. ООО «Газпром комплектация» заключило с АО «ГМС Нефтемаш» договор о поставке товаров, в рамках которого стороны подписали пять спецификаций на поставку продукции на общую сумму свыше 699 млн руб. в срок не позднее 31 августа 2022 г. Фактически продукция была поставлена 29 сентября 2022 г., т.е. с нарушением установленных сроков.

По условиям договора при нарушении поставщиком сроков поставки продукции и за ее недопоставку он по требованию покупателя уплачивает неустойку в 0,1% от стоимости несвоевременно поставленной (недопоставленной) продукции за каждый день просрочки. Все споры, разногласия и требования, возникающие из такого договора, разрешаются посредством арбитража, администрируемого Арбитражным центром при АНО «Национальный институт развития арбитража в топливно-энергетическом комплексе».

Далее общество «Газпром комплектация» начислило поставщику неустойку за период с 1 сентября по 29 сентября 2022 г. включительно в размере 20,2 млн руб. и обратилось в третейский суд с иском о взыскании этой суммы и расходов на уплату регистрационного и арбитражного сборов в 248 тыс. руб.

Третейский суд отказал в удовлетворении иска со ссылкой на действие в период с 1 апреля по 1 октября 2022 г. моратория, введенного Постановлением Правительства РФ от 28 марта 2022 г. № 497. Он установил факт просрочки исполнения обязательств по поставке товара, но указал на то, что обязательство поставщика поставить товар возникло до введения моратория, в связи с чем применяется установленный запрет на начисление финансовых санкций, в том числе на период заявленного истцом начисления неустойки с 1 сентября по 29 сентября 2022 г. Кроме того, определяющим для применения моратория является определение момента возникновения обязательства по осуществлению поставки, которое в данном случае возникло до введения моратория, а не обязанность по уплате неустойки.

Тогда ООО «Газпром комплектация» обратилось в арбитражный суд с заявлением об отмене вышеуказанного решения третейского суда, ссылаясь на неправильное применение им моратория, введенного Постановлением Правительства РФ № 497.

Суд удовлетворил заявление со ссылкой на то, что третейский суд ошибочно применил к рассматриваемым отношениям положение о невозможности начисления неустойки в период действия моратория, так как обязанность поставщика исполнить неденежное обязательство, нарушение которого повлекло начисление неустойки, возникла после введения моратория. При этом суд первой инстанции, ссылаясь на Постановление Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве», указал на то, что текущими являются любые требования об оплате товаров, работ, услуг, поставленных, выполненных и оказанных после возбуждения дела о банкротстве, в том числе во исполнение договоров, заключенных до даты принятия заявления о признании должника банкротом. Согласно сложившейся практике Постановление Пленума ВАС № 63 по аналогии применяется и к требованиям кредиторов, вытекающим из ненадлежащего исполнения неденежного обязательства. Для квалификации в качестве текущего или реестрового требования о взыскании неустойки за нарушение неденежного обязательства нужно установить, когда именно возникла обязанность должника исполнить обязательство, нарушение которого повлекло начисление неустойки. В рассматриваемом случае обязанность поставщика исполнить неденежное обязательство, нарушение которого повлекло начисление неустойки, возникла после введения моратория. В свою очередь апелляция и кассация поддержали такие выводы.

Тогда «ГМС Нефтемаш» подало кассационную жалобу в Верховный Суд. Представителем общества «Газпром комплектация» был заявлен отвод судье ВС РФ Марине Прониной, который был отклонен.

Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда напомнила, что противоречие решения третейского суда публичному порядку РФ служит безусловным основанием для отмены его решения независимо от доводов сторон и не может в силу этого ограничиваться автономией воли в виде придания третейскому решению окончательного характера. При наличии соглашения сторон об окончательности третейского решения производство по заявлению об отмене решения третейского суда прекращается, если участником спора не заявлено и государственным судом не установлено хотя бы одно из двух исключительных оснований для отмены государственным судом третейского решения, которые не зависят от волеизъявления сторон третейского соглашения и предусмотрены в законе в целях защиты публичных интересов. Участникам спора, ссылающимся на противоречие решения третейского суда публичному порядку, нужно доказывать наличие указанного основания для отмены решения третейского суда или отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение такого решения.

В рассматриваемом случае, заметил ВС, общество «Газпром комплектация» в арбитражных судах заявляло о необходимости проверки госсудом решения третейского суда на соответствие публичному порядку РФ в части начисления неустойки, указывая, что Постановлением Правительства РФ № 497 в интересах защиты публичного порядка веден мораторий на начисление неустоек за период с 1 апреля 2022 г. по 30 октября 2022 г. По мнению этого общества, обязательства по поставке товара возникли у «ГМС Нефтемаш» после 1 апреля 2022 г., являются текущими, поэтому положения о моратории не могут быть применены, а начисление неустойки правомерно.

Он указал, что требования, возникшие после введения моратория, квалифицируются как текущие, поэтому в случае применения моратория ответчик не освобождается от уплаты неустойки, начисленной на долг за апрель 2022 г.

17 мая 2024 Новости

Со ссылкой на Определение от 26 апреля 2024 г. № 306-ЭС23-23393 ВС напомнил, что для целей моратория законодатель разделяет платежи на возникшие до или после даты введения моратория (даты фикции возможного возбуждения дела о банкротстве). В рассматриваемом случае обязательство по поставке возникло до введения моратория, а период его исполнения, приходящийся на период моратория, является лишь сроком исполнения ранее возникшей обязанности, который не может влиять на неприменение этого института публичного порядка. Соответственно, третейский суд обоснованно отказал во взыскании неустойки. Нижестоящие суды в этом деле не учли подлежащие применению нормы права и сложившуюся судебную практику.

Верховный Суд также отклонил довод «Газпром комплектации» о том, что на обсуждение суда должен быть поставлен вопрос о том, пострадало ли в действительности общество «ГМС Нефтемаш» от обстоятельств, повлекших введение моратория. В Постановлении Пленума ВС № 44 указано, что в соответствии с п. 1 ст. 9.1 Закона о банкротстве на лицо, которое отвечает требованиям, установленным актом Правительства РФ о введении в действие моратория, распространяются правила о моратории независимо от того, обладает оно признаками неплатежеспособности или недостаточностью имущества либо нет. Перечень должников, к которым мораторий не применяется, содержится в п. 2 Постановления Правительства РФ № 497, а «ГМС Нефтемаш» не относится к указанным лицам.

В связи с этим ВС отменил судебные акты нижестоящих судов и отказал в удовлетворении заявления «Газпром комплектация» об отмене решения третейского суда.

Старший партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай полагает, что определение ВС РФ, несмотря на кажущуюся простоту этого дела, примечательно по нескольким причинам. «Во-первых, заявление отвода судье ВС, причем тому, который передал это дело на рассмотрение коллегии (т.е., по сути, судье-докладчику), – это достаточно редкий прецедент. К сожалению, в определении в соответствии со сложившейся процессуальной традицией, но не в соответствии с АПК РФ основания для отвода и причины для отказа в удовлетворении отвода вообще не описаны, что нарушает принцип публичности и транспарентности процесса. Можно предположить: оппоненты заявителя жалобы посчитали, что у судьи, которая передала дело на рассмотрение коллегии, уже сформировано мнение и потому она небеспристрастна. Этот довод неоднократно обсуждался на различных площадках применительно к деятельности Верховного Суда, но лично я полагаю, что такие претензии безосновательны», – полагает он.

Во-вторых, продолжил эксперт, ВС отметил, что для целей моратория законодатель разделяет платежи на возникшие до или после даты введения моратория (даты фикции возможного возбуждения дела о банкротстве). «В данном случае обязательство по поставке возникло до введения моратория, а период его исполнения, приходящийся на период моратория, является лишь сроком исполнения ранее возникшей обязанности, который не может влиять на неприменение этого института публичного порядка. То есть неустойка не должна была быть взыскана третейским судом. Между тем мне не представляется очевидным сам факт того, что введение моратория и его соблюдение могут быть отнесены к публичному порядку. Стороны могут договориться о том, что вводимые государством послабления и льготы по любым основаниям на участников отдельно взятого гражданско-правового договора не распространяются. В-третьих, в этом деле произошла довольно редкая, хотя и допустимая АПК ситуация, когда Экономколлегия ВС, отменив судебные акты нижестоящих инстанций, не отправила дело на новое рассмотрение, а сразу приняла итоговое решение об отказе в удовлетворении заявления, что случается крайне редко в связи с отсутствием у судей ВС полномочий на оценку доказательств», – заметил Юлий Тай.

По мнению партнера, главы практики международного арбитража и разрешения споров юридической фирмы Denuo Андрея Панова, это определение Верховного Суда интересно попыткой создать правовую определенность в отношении пределов действия прямого соглашения сторон об окончательности третейского решения. «По действующему законодательству стороны арбитража, администрируемого постоянно действующим арбитражным учреждением, могут прямым соглашением сторон исключить возможность оспаривания решения в российских судах. При этом законодатель не ограничивал автономию воли сторон арбитража какими-то основаниями для оспаривания. Если читать закон, то из него прямо следует, что оспаривание в принципе исключается. Другой вопрос, что сторона сможет заявить аналогичные возражения на стадии выдачи исполнительного листа. Тем не менее суды нередко игнорировали это ограничение, а теперь получили на это индульгенцию от ВС РФ. Экономколлегия Суда не предлагает какой-либо мотивировки в обоснование вывода, что окончательность решения не исключает возможность его отмены по мотивам нарушения публичного порядка России или неарбитрабельности спора. При этом приводится ссылка на постановление Пленума ВАС аж 2010 г., которое вряд ли может иметь какое-то значение, поскольку в любом случае принималось на основании другого законодательства», – считает он.

Эксперт добавил, что хотелось бы увидеть мотивы такого толкования, поскольку оно явно противоречит закону. «Если я договорился об окончательности третейского решения в своей арбитражной оговорке, я отказался от права на обращение с заявлением об оспаривания такого решения в суд. То есть такое заявление в принципе не может быть рассмотрено, независимо от оснований, которые могут существовать для отмены третейского решения, – такое заявление просто не подлежит рассмотрению в арбитражном суде. Однако ВС РФ игнорирует это и указывает, что ведь суд может по своей инициативе проверить решение на соответствие публичному порядку. Может, конечно, но только в рамках дела об оспаривании, которого не может существовать без моего заявления. Фактически подход ВС нивелирует прямые соглашения сторон третейского разбирательства, делает их бесполезными. Особенно если учесть, что публичный порядок у нас, по мнению судов, включает так называемый принцип законности, что судьи обычно понимают как то, согласны ли они с решением третейского суда по существу или нет. Порочность этого подхода очевидна, как и его противоречие прямому законодательному запрету на пересмотр решений третейских судов по существу. Теперь от чрезмерно расширительного толкования судами публичного порядка не защитят даже прямые соглашения об окончательности третейского решения», – заключил Андрей Панов.