Этические традиции

ЭТИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ

Актуальность принципов, разработанных советами присяжных поверенных

Для ответа на те вопросы, которые сегодня перед нами ставит обсуждение Кодекса профессиональной этики, нужно выяснить, какие причины вызывают необходимость в адвокатской этике вообще, как зарождались, формировались и изменялись со временем этические нормы и правила адвокатской профессии. Необходимо понять, какие этические нормы и процедурные правила присяжной адвокатуры восприняты адвокатурой сегодня, а что незаслуженно забыто.

«В трех судебных округах – С.-Петербургском, Московском и Харьковском, в коих учреждены советы присяжных поверенных, за трехлетие с 1887 по 1889 г. приходилось средним числом в год 255 дисциплинарных дел на 797 присяжных поверенных, т.е. по 32 на 100 поверенных в год; в прочих же семи округах (Киевском, Одесском, Казанском, Саратовском, Виленском, Тифлисском и Варшавском) за тот же период времени было средним числом всего 160 дисциплинарных дел в год на 941 присяжного поверенного, что составляет 17 дел на 100 поверенных в год. За пятилетие 1891–1895 гг. в округах, где учреждены советы, приходилось средним числом в год 288 дисциплинарных дел на 915 присяжных поверенных, то есть по 31,4 на 100 присяжных, а в остальных семи округах – средним числом в год 197 дел на 1119 поверенных, то есть 17,6 дел в год на 100 поверенных. Это различие в процентном отношении числа возбужденных дисциплинарных дел к числу присяжных поверенных едва ли может быть объяснено чем-либо иным, кроме высшего уровня требований, предъявляемых советами к поведению присяжных поверенных, сравнительно с требованиями окружных судов» (приложение № 7 «Журнала Министерства Юстиции» (сентябрь 1897 г.). Обсуждение вопроса об изменении в устройстве адвокатуры… СПб. 1897. С. 122).

Допуск в профессию
Начнем с самого важного: кто мог претендовать на статус присяжного поверенного? Статья 380 Учреждения судебных установлений (См. ст. 367 Учреждения судебных установлений) предоставляла Совету право при рассмотрении документов, представленных претендентом на получение статуса присяжного поверенного, и принятии решения о зачислении его в адвокатуру, учитывать все сведения, которые совет «признает нужными», отказывать в приеме в присяжную адвокатуру лицам, не отвечающим высоким моральным требованиям, так как «со званием присяжного поверенного соединено… известное предположение в пользу лица, его носящего, – предположение, что это лицо заслуживает доверия и неспособно на безчестное действие» (Арсеньев К.К. Заметки о русской адвокатуре. Обзор деятельности С.-Петербургского совета присяжных поверенных за 1866–1874 гг. СПб. 1875. С. 95).

На основании норм, закрепленных в указанной статье, Советы, часто отказывали в принятии в сословие тем, в отношении кого имели сведения о неблаговидном поведении, несмотря на то, что такие лица формально соответствовали всем требованиям, перечисленным в законе: «Только за 1866–1873 гг. один Санкт-Петербургский совет отказал в приеме двадцати четырем лицам и четверых исключил из сословия по соображениям дисциплинарным и нравственным» (Цуков Е.А. Философские аспекты правозащитной деятельности в истории государства российского. М., 2008. С. 48).

Обосновывая необходимость принимать в присяжную адвокатуру лишьтех, кто не запятнал свою репутацию, Государственный Совет отмечал: «Все усилия закона должны быть направлены к тому, чтобы естественным образом водворить в публике полное доверие к новому сословию, а для этого необходимо оградить его на первое время от всех элементов, несогласных с его достоинством и назначением. Не должно забывать, что принятие в присяжные поверенные поставляется в известной степени в зависимость от них самих, то есть Совета их, следовательно, на первый раз дурно составленное сословие долго может препятствовать допущению в среду себя людей вполне достойных, образованных и честных» (Гессен И.В. История русской адвокатуры. Адвокатура, общество и государство. Т. 1. М., 1914. С. 117).

Исполняя возложенную на Советы обязанность по формированию сословия присяжных поверенных, Санкт-Петербургский совет присяжных поверенных отмечал: «Основная, руководящая мысль совета заключалась в том, что в состав сословия присяжных поверенных не должны быть допускаемы лица, позволившие себе такой поступок, который несовместим с призванием адвоката… Для многих вредных элементов доступ в присяжные поверенные закрыт самим законом; но этой гарантии недостаточно, потому что никакие формальные условия не могут служить ручательством добросовестности и правильного взгляда на обязанности адвоката» (Деятельность С.-Петербургского совета и общих собраний присяжных поверенных за 22 года (1866–1888 гг.) / Сост. П.В. Макалинский. СПб.  С. 140). Трудно не согласиться с этим выводом.

На мой взгляд, подход, выработанный Советами присяжных поверенных к формированию состава сословия, является совершенно оправданным.

Основные принципы формирования адвокатского корпуса, разработанные первыми Советами присяжных поверенных, должны учитываться и сегодня при формировании адвокатуры.

Ограничения на повторное приобретение статуса
В ст. 368 Учреждения судебных установлений указывается, что «исключенные из числа присяжных поверенных лишаются права поступать в это звание во всем государстве (Свод законоположений о присяжной и частной адвокатуре с разъяснениями по решениям Правительствующего сената… / Сост. П.С. Цыпкин. Пг., 1916. С. 91). И сейчас в адвокатуру как минимум определенное время не должны повторно приниматься те, в отношении кого советом адвокатской палаты было принято решение о прекращении статуса адвоката по основаниям, предусмотренным подп. 1–4 п. 2 ст. 17 Закона об адвокатской деятельности, так как решения о прекращении статуса принимаются Советами и оставляются в силе судами, за серьезнейшие нарушения обязанностей, допущенные адвокатом.

В ст. 35 Уголовного уложения 1903 г. для ранее судимых лиц предусматривался запрет на проживание в определенных местностях, ограничивалось право на выбор места жительства в столице, губернских городах, и др. Сегодня правовыми последствиями судимости, помимо прочих, является и запрет на профессию. Так, на основании подп. 2 п. 1 ст. 4 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации», ст. 19 Закона РФ от 18 апреля 1991 г. № 1026-I «О милиции» (утратил силу), ст. 16 Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе в Российской Федерации» лица, имеющие судимость, не могут занимать соответственно должность судьи, государственного служащего, служить в милиции, такой же запрет существует и для занятия должностей и выполнения работ и в ряде иных случаев.

Я убеждена, что совершение адвокатом дисциплинарного проступка, явившегося основанием для принятия решения о прекращении статуса адвоката, так же как и совершение уголовного преступления, должно приводить к неблагоприятным последствиям, поскольку объектом защиты при совершении дисциплинарного проступка, приведшего к принятию решения о прекращении адвокатского статуса, являются такие значимые общественные интересы, как права человека и правосудие, а адвокат, чей статус прекращен, не выполнил не просто какие-то обязанности, а именно конституционную обязанность по оказанию квалифицированной юридической помощи (См. Кудрявцев В.Л. Юридическая ответственность адвоката (защитника) за неисполнение либо ненадлежащее исполнение конституционной обязанности по оказанию квалифицированной юридической помощи // Адвокат. № 2. 2008).

К таким неблагоприятным последствиям, на наш взгляд, должен относиться запрет лицу повторно приобретать статус адвоката в течение определенного времени после принятия решения о прекращении его статуса адвоката.

В настоящее время действующий Закон об адвокатской деятельности не предусматривает в виде основания для отказа в присвоении статуса адвоката такого факта, как ранее состоявшееся решение о прекращении статуса адвоката. На мой взгляд, в таком случае теряет всякий смысл наличие в Законе об адвокатской деятельности такого дисциплинарного взыскания, как прекращение статуса адвоката. Вместе с тем действующий сегодня Закон об адвокатской деятельности не защищает права личности от действий подобных адвокатов, поскольку нормами этого закона без каких-либо условий, за исключением сдачи квалификационного экзамена, предоставлена возможность незамедлительного повторного приобретения статус адвоката тем, кто был его лишен. Как справедливо отмечает Малиновский А.А., «этический кодекс – это не совокупность благих пожеланий представителей профессионального сообщества друг к другу, которые можно и не исполнять.» (Малиновский А.А. Кодекс профессиональной этики: понятие и юридическое значение // Журнал российского права. № 4. апрель 2008 г.). Однако возможность незамедлительно повторно приобрести статуса адвокат после принятия решения о прекращении статуса адвоката вследствие нарушения этических норм делает Кодекс «совокупностью благих пожеланий».

Более того, при таком законодательном регулировании приобретения статуса адвоката не имеет правового значения и правило, закрепленное п. 2 ст. 19 Кодекса профессиональной этики: «При наличии дисциплинарного производства в отношении адвоката его заявление о прекращении статуса или об изменении им членства в адвокатской палате рассматривается по окончании дисциплинарного разбирательства». Такое положение, а аналогичное положение действовало и в дореволюционной России, имеет смысл только в том случае, если прекращение статуса адвоката лишает его возможности повторно приобрести этот статус, как это и было ранее (Азаров Д.Н. Формирование профессиональных этических правил и дисциплинарной ответственности адвоката. Дисс… к. ю. н. 2009. С. 77).

Как отмечал Московский совет присяжных поверенных, «…хотя по закону звание присяжного поверенного не есть звание пожизненное, и всякий свободно может сложить оное по своему произволу, тем не менее, раз потерявший это звание по суду в одном судебном округе теряет возможность его приобретения во всех судебных округах Империи. Равным образом, сложивший с себя звание даже добровольно в случае последовавшей затем просьбы о принятии в сословие удостаивается этого звания лишь после тщательной проверки всех сведений о нравственной его личности.» (Отчет совета присяжных поверенных округа Московской судебной палаты за 1887-1888 гг. // Правила адвокатской профессии в России… / Сост. А.Н. Марков. М., 2003. С. 29).

Для исправления сложившейся ситуации в 2006 г. Государственной Думой ФС РФ был принят в первом чтении законопроект, предусматривающий, что на приобретение статуса адвоката не могут претендовать лица, «в отношении которых советом адвокатской палаты было принято решение о прекращении статуса адвоката по основаниям, предусмотренным пунктом 2 статьи 17 настоящего Федерального закона, если с момента вынесения такого решения прошло менее 10 лет» (постановление ГД ФС РФ от 5 июля 2006 г. № 3341-IV ГД). Адвокатскому сообществу остается только надеяться на внесение указанных изменений в законодательные акты.

Поддерживая необходимость законодательного закрепления таких ограничений, с целью получения информации о лицах, лишенных статуса адвоката, считаю необходимым обязать советы адвокатских палат субъектов РФ в случае принятия ими решения о прекращении статуса адвоката незамедлительно передавать эту информацию в ФПА РФ. Совет ФПА РФ в свою очередь должен создать и вести Всероссийский реестр лиц, лишенных статуса адвоката, с возможностью постоянного доступа к сведениям, содержащимся в реестре квалификационных комиссий адвокатских палат субъектов РФ, для чего реестр должен быть размещен на сайте ФПА.

Для реализации указанных изменений необходимо п. 3 ст. 37 Закона об адвокатской деятельности дополнить подп. 8.1 следующего содержания: «Ведет Всероссийский реестр лиц, лишенных статуса адвоката, который размещается на сайте ФПА для постоянного и оперативного доступа к информации квалификационных комиссий адвокатских палат субъектов РФ». Также необходимо ст. 10 Закона об адвокатской деятельности дополнить п. 3.1 следующего содержания: «Квалификационная комиссии организует проверку данных о том, что в отношении лица, претендующего на приобретение статуса адвоката, советами адвокатских палат субъектов РФ, не принималось решение о прекращении статуса адвоката». Кроме того, п. 3 ст. 17 Закона об адвокатской деятельности необходимо изложить в следующей редакции «О принятом решении совет в семидневный срок со дня принятия решения о прекращении статуса адвоката уведомляет в письменной форме лицо, статус адвоката которого прекращен, за исключением случая прекращения статуса адвоката по основанию, предусмотренному подпунктом 4 пункта 1 настоящей статьи, Федеральную палату адвокатов Российской Федерации, соответствующее адвокатское образование, а также соответствующий территориальный орган юстиции, который вносит необходимые изменения в региональный реестр».

На необходимость запрета на повторное приобретение статуса адвоката в таких случаях обращают внимание многие исследователи адвокатуры. Так, например, действительный член (академик) Российской академии адвокатуры, доктор юридических наук, профессор Московского гуманитарно-экономического института, почетный адвокат России В.И. Сергеев совершенно справедливо указывает: «В Законе об адвокатской деятельности и ныне в числе ограничений для получения статуса адвоката таких моментов, как увольнение с прежнего места работы или службы по дискредитирующим основаниям, отрицательная характеристика, расследование в отношении претендента уголовного дела, нахождение в международном розыске за совершенное умышленное преступление, не имеется. Подобное законодательное послабление не может "выровнять" ни квалификационная комиссия, ни вообще адвокатское сообщество. А значит, Закон позволяет формировать адвокатский корпус из лиц в том числе и указанных категорий, что нанесет ему непоправимый вред, а судебную систему может вообще поставить на грань дискредитации. Дальнейшее же исполнение адвокатскими сообществами норм, касающихся приема новых лиц в адвокатуру (приобретения статуса адвоката) по принципу, изложенному в Законе, способно окончательно подорвать престиж адвокатской профессии, уровень и качество оказываемой юридической помощи, привести к полной нежизнеспособности адвокатуры как независимой профессиональной организации, потере ее бойцовских качеств в противостоянии с государственными чиновниками и враждебными к адвокатуре институтами власти» (Сергеев В.И. Проблемы становления российской адвокатуры в условиях капиталистического развития государства // Закон. № 12. Декабрь 2007 г.).

В решениях Петербургского и Харьковского советов указано: «Давность не применялась к действиям или упущениям присяжных поверенных, подлежащих дисциплинарным взысканиям, что возбужденные дисциплинарные производстве не подлежат прекращению за примирением, что дисциплинарное преследование не погашается уголовным преследованием » (Гессен В. История русской адвокатуры. Адвокатура, общество, государство. Т. I. М., 1914. С. 285). Но самое главное, что различает процедуры привлечения к дисциплинарной ответственности в присяжной адвокатуре и адвокатуре современного периода – это то, что Решением общего собрания кассационных департаментов Сената было постановлено, что дисциплинарное производство возбуждается советом не только по жалобам доверителей, но и по жалобам других лиц, а также по собственному усмотрению совета (Деятельность С.-Петербургского совета и общих собраний присяжных поверенных за 22 года (1866–1888 гг.) / Сост. П.В. Макалинский. СПб.  С. 248, 249). Причем в соответствии с позицией советов присяжных поверенных «закон совсем не определяет способа, посредством которого доходят до Совета сведения, вызвавшие возбуждение дисциплинарного производства по усмотрению Совета» (Отчет совета присяжных поверенных округа Московской Судебной палаты за 1896–1897 гг. // Правила адвокатской профессии в России… / Сост. А.Н. Марков. М., 2003. С. 28), действия присяжных поверенных обсуждаются «независимо от жалобы тех или иных лиц на эти действия, также и на основании дошедших о них до Совета сведений, каким бы путем они до Совета не дошли» (Отчет совета присяжных поверенных округа Казанской Судебной палаты за 1908–1909 гг. // Правила адвокатской профессии в России… / Сост. А.Н. Марков. М., 2003. С. 28). 

На основании изложенного, с учетом позиции, высказанной Советами присяжных поверенных о том, что «…наблюдение совета должно простираться не только на соблюдение присяжным поверенным интересов своих доверителей и порученных его защите подсудимых, но и на все вообще его поступки, могущие иметь влияние на степень доверия к нему со стороны общества, перед которым совет, допустивший известное лицо в среду присяжных поверенных, принимает тем самым на себя ответственность» (Свод законоположений о присяжной и частной адвокатуре с разъяснениями по решениям Правительствующего сената… / Сост. П.С. Цыпкин. Пг., 1916. С. 58), считаю необходимым обязать президентов адвокатских палат в случае наличия информации о нарушения адвокатом норм профессиональной этики вносить по собственной инициативе представление о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката. С этой целью необходимо дополнить п. 7 ст. 31 Закона адвокатуре словами: «по собственной инициативе вносит представление о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката в случае наличия информации о нарушении адвокатом Кодекса профессиональной этики адвоката.»