Обеспечение прав и интересов граждан при осуществлении уголовно-правовой политики в российской федерации

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ И ИНТЕРЕСОВ ГРАЖДАН
ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ
В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Доклад Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации

(Извлечения)

Соблюдение разумного баланса между защитой общества от преступности и охраной прав и свобод отдельных лиц, попавших в сферу уголовного преследования, всегда представляло сложную проблему.
 
Любая существующая правовая система характеризуется нарушением этого баланса, причем часто именно в сторону усиления карательных полномочий государства путем ущемления прав и свобод граждан.

<…> Общим следствием нарушения баланса является избыточность уголовной репрессии в государстве, негативное влияние которой на общество сопоставимо с ущербом от самой преступности, если не превосходит его.

Представляя настоящий доклад, Федеральная палата адвокатов констатирует, что дисбаланс такого рода, существующий сегодня в России, неприемлемо велик.

По состоянию на 1 января 2009 года в учреждениях уголовно-исполнительной системы России содержалось 887,7 тыс. человек…

В 2007 году судами первой инстанции были осуждены 931 тыс. человек и только 10,2 тыс. подсудимых (по 0,8% от общего числа вынесенных приговоров) оправданы. При этом 37% оправдательных приговоров судов первой инстанции в последующем были отменены в кассационном порядке…

Оправдательные приговоры в России отменяются в 18 раз чаще обвинительных, что, безусловно, оказывает влияние на отношение судей к вынесению оправдательных приговоров, поскольку отмена приговора до сих пор расценивается как «брак» в их работе, который может повлечь для них неблагоприятные последствия. То, что приведенные цифры свидетельствуют об избыточной репрессивности правоохранительной системы, было признано и высшим руководством страны. <…>

Концепция уголовно-правовой политики государства
и концептуальные подходы к борьбе с преступностью

<…> …Палата находит удобным в рамках данного доклада говорить об уголовно-правовой политике государства в самом общем смысле – как о публичной концепции, декларированной и выраженной в реальных действиях; как о единой доктрине политического руководства страны, включающей приоритеты, которыми определяются изменение действующего законодательства и направление текущей деятельности органов исполнительной власти.

Приходится признать, что в этом смысле уголовно-правовая политика в России сегодня практически отсутствует. <…>

Нынешнее… состояние уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, а также нормативных актов, определяющих порядок деятельности отдельных государственных органов, характеризуется, помимо общей негуманности подходов (что вряд ли можно рассматривать как чью-либо сознательную установку), во-первых, отсутствием последовательности в изменениях закона и сколько-нибудь четких приоритетов; во-вторых – разобщенностью интересов и действий отдельных правоохранительных ведомств; в-третьих – игнорированием фактора ограниченности ресурсов общества при определении принципов и задач правоохранительной деятельности.

Перед лицом ожидаемого роста преступности Россия вряд ли может позволить себе такое легкомысленное отношение к определению своих внутренних приоритетов. Палата обращает внимание на ряд системных недостатков, существующих уже продолжительное время, а также на ряд предпринятых в последние месяцы в области уголовного и уголовно-процессуального законодательства шагов, в которых проявляется отсутствие системного подхода государства к противодействию преступности.

Неприятие правоохранительным сообществом
идеи экономии уголовной репрессии

Экономию, сознательное ограничение применения уголовной репрессии многие ответственные работники правоохранительных органов считают чем-то вроде утопической либеральной идеи. На самом деле это жесткая необходимость. <…>

Осознание конечности ресурсов, которые общество может выделить на полицейскую деятельность, должно вынуждать законодателя к созданию процессуальных механизмов избирательного преследования и избирательного отказа – на основании определенных законом критериев – от преследования конкретных правонарушений. <…>

Отдельные положения такой направленности существуют в законодательстве и сейчас: ч. 2 ст. 14 УК РФ – о неотнесении к преступлениям деяния, не опасного в силу его малозначительности; ч. 1 ст. 75 УК РФ – об освобождении от уголовной ответственности за совершение преступления небольшой или средней тяжести в связи с деятельным раскаянием; ст. 16 УК РФ – об освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. <…>

Современный зарубежный опыт подсказывает различные варианты решения задачи оптимизации репрессии. Важнейшим в этом отношении является механизм предания суду, который должен предусматривать возможность отказа от дальнейшего уголовного преследования лица по мотивам его нецелесообразности, если общество ничего не выигрывает от осуждения виновного в данном конкретном случае. <…>

В противоположность этому, ведомства, образующие правоохранительную систему России, регулярно демонстрируют стремление довести до обвинительного приговора (в том числе заведомо без применения реального наказания) даже такие дела, преследование по которым может быть прекращено на основании действующего законодательства. Кроме того, традиционные количественные показатели в оценке деятельности следственных органов (число переданных в суд дел) и общий обвинительный фон (прекращение дела следователем, дознавателем зачастую навлекает на него подозрения коллег в получении взятки) приводят к продолжению процессуального преследования в условиях, когда основания отпадают. <…>

Избыточность репрессии
как следствие нарушения баланса интересов

<…> Многие адвокаты, осуществляющие защиту обвиняемых по уголовным делам, сталкиваются с тем, что работники следствия, дознания, прокуратуры, а часто и судьи рассматривают предоставленные им законом полномочия как меру своей исключительной свободы усмотрения, не ограниченной необходимостью считаться с законными интересами самого обвиняемого, иных лиц (включая часто и потерпевшего), а также интересами общества в целом. Повсеместно распространена практика отказа стороне защиты в удовлетворении заявленных ею ходатайств и принятия иных негативных для обвиняемого решений без указания мотивов такого решения или с указанием их в форме цитирования лишь общей формулировки закона, без раскрытия оснований, обусловивших ее применение в данном конкретном случае. Между тем оценка доказательств не может быть свободной, если суд заведомо принимает сторону обвинения, считая позицию обвинения заведомо правильной и единственно возможной. <…>

С сожалением приходится отмечать также широкую практику рассмотрения уголовных дел в закрытых заседаниях без веских к тому причин; ограничение под предлогом соблюдения внутреннего распорядка СИЗО возможностей общения адвоката с задержанным и нарушение конфиденциальности их общения (личный досмотр адвоката при выходе со свидания, просмотр и изъятие его бумаг). <…>

Показательно, что в качестве оправдания для урезания процессуальных гарантий стороны защиты зачастую используется необходимость обеспечения интересов потерпевшего и полного уравнивания его в правах с обвиняемым. <…> Формальное уравнивание потерпевшего в процессуальных правах с обвиняемым, если прибавить к этому ресурсы государства и особые властные полномочия, реализуемые стороной обвинения при предварительном расследовании, означает, что фактически баланс возможностей сторон значительно смещен в пользу обвинения. Выработанный в традиции состязательного процесса принцип favor defensionis, в силу которого защите должны предоставляться некоторые привилегии, компенсирующие неравенство возможностей по сбору доказательств, таким формальным уравниванием сторон сводится на нет. Характерный пример такого рода – уничтожение запрета на поворот к худшему в надзорном производстве. <…> Палата находит, что такое изменение законодательства создает дополнительный риск нарушения прав обвиняемых на защиту и способно усугубить ситуацию, так как может привести (наряду с изменением ст. 237 УПК РФ, произведенным в декабре 2008 года) к практически полному исчезновению оправдательных приговоров из судебной практики. <…>

Сокращение сферы применения суда присяжных

С сожалением приходится отметить, что в то самое время, когда в Москве проходил VII Всероссийский съезд судей, в вопросе о суде присяжных произошла серьезная подвижка, причем, по глубокому убеждению Палаты, в худшую сторону. 5 декабря 2008 года Государственной Думой РФ был принят в первом чтении внесенный рядом депутатов законопроект № 123532-5 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам противодействия терроризму». Несмотря на негативное экспертное заключение Общественной палаты РФ (см.: http://www.oprf.ru) и обращения отдельных ее членов с призывом отложить внесение поправок, Федеральный закон от 30 декабря 2008 года № 321-ФЗ 11 января 2009 года вступил в силу. Данным законом, наряду с повышением верхнего предела наказаний за ряд преступлений против общественной безопасности и порядка управления (необходимость которого сама по себе не является очевидной), предусматривается внесение в положения УПК РФ изменений, исключающих рассмотрение обвинений в этих преступлениях с участием присяжных заседателей. Наказания в виде лишения свободы на срок до 20 лет и пожизненного лишения свободы будут назначаться без учета мнения представителей общества. <…>

Разделяя стремление Правительства к пресечению и предупреждению терроризма, полагаем, что каждый обвиняемый в совершении таких преступлений должен быть признан виновным в их совершении в соответствии с законом. Даже для целей борьбы с терроризмом неосновательное оправдание отдельных преступников гораздо менее опасно, чем отсутствие у общества уверенности в том, что каждый, кто осужден за такое преступление, действительно виновен. Такую уверенность способен, хотя и не всегда, обеспечить суд присяжных, рассматривающий дела в открытом заседании. Рассмотрение дела в закрытом заседании, без участия присяжных, неизбежно порождает сомнения в обоснованности обвинительного приговора. <…>

Авторы законопроекта характеризовали вынесение вердиктов о снисхождении «установленным следствием террористам» как негативный результат деятельности суда присяжных, наряду с оправдательными приговорами. Между тем, вынесение в отношении лица, признанного виновным по ст. 205 УК РФ, вердикта о снисхождении позволяет суду назначить ему наказание в виде 20 лет лишения свободы. Ни за одно из преступлений, перечисленных в УК РФ, пожизненное лишение свободы не предусмотрено в качестве безальтернативной меры наказания. Эта мера предусмотрена только как исключительная и применяемая в случаях совершения наиболее тяжких по характеру и последствиям деяний из тех, что подпадают под состав данного преступления. <…>

Возможность расширения подсудности суда присяжных
как альтернатива ее сокращению

<…> Мировая практика тех государств, в которых действует суд присяжных (сегодня их более 30, включая Россию, США, Великобританию, Канаду, Австралию, Новую Зеландию, Испанию и др.) признает различные способы решения вопроса о том, будет ли конкретное дело рассмотрено с участием присяжных или без них. <…>

Общим принципом является то, что все наиболее серьезные дела (по которым подсудимому угрожает наиболее тяжкое наказание) рассматриваются судом присяжных в обязательном порядке или по желанию подсудимого. Ситуация, когда лишение свободы на срок 10 лет и более назначается без участия присяжных, – не нормальна. <…>

Очевидно, что предпринимаемое ныне сокращение сферы применения суда присяжных производится, помимо прочего, с убежденностью в том, что это не более чем одна из существующих форм судопроизводства, инструмент в руках законодателя, который для одних категорий дел подходит больше, чем для других. Такой подход не учитывает, что право на суд с участием присяжных заседателей составляет важную гарантию прав подсудимого, повышает его защищенность от необоснованного осуждения. Потребность в указанной гарантии тем выше, чем серьезнее характер обвинения и тяжелее потенциальное наказание.

Исходя из сказанного, Палата полагает целесообразным рекомендовать законодателю расширить, по сравнению с существующим, круг дел, подлежащих рассмотрению с участием присяжных заседателей. Необходимо обеспечить рассмотрение в таком порядке, по крайней мере, всех дел по обвинению в убийстве (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и нанесении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего по неосторожности (ч. 4 ст. 111 УК РФ). <…>

Недостатки «лестницы наказаний» вызывают избыток репрессии

<…> Общее мнение Палаты таково, что необходимо радикальное смягчение ответственности ряда составов УК РФ, последовательная дифференциация насильственных преступлений и их отделение от всех иных; введение административной преюдиции; смягчение ответственности лиц, чья роль в совершении преступления менее активна. Целесообразно перевести ряд преступлений из категории тяжких в категорию средней тяжести, исходя из реально наступивших общественно опасных последствий. Диапазон тех видов наказания, которые суд может назначить в качестве альтернативы лишению свободы, следует расширить. Шире могли бы использоваться экономические санкции.

Палата считает необходимым именно сейчас привлечь внимание общества к проблеме несовершенства системы наказаний в целом, от чего зависит возможность назначения справедливого (а не только законного) наказания каждому осужденному.

Под «лестницей» или «шкалой» наказаний традиционно понимается ранжирование предусмотренных уголовным законодательством видов наказаний по их сравнительной тяжести. В большинстве государств европейской правовой традиции, включая Россию, признано, что соответствие между опасностью преступления и тяжестью наказания должно определяться не для каждого вида преступления в отдельности, а на основании некой общей системы.

К сожалению, реализация такого подхода в УК РФ 1996 года оказалась неполной, а последующие изменения внесли еще большую неопределенность. <…>

Несомненно… что значительное преобладание в структуре судимости лишения свободы, как реального (32,8% в 2007 году) так и условного (42%), свидетельствует о неправильном определении законодателем относительной строгости санкций. «Пирамида наказания» оказывается перевернутой, один и тот же вид наказания, хотя и на разные сроки, с разным режимом отбывания и в разных исправительных учреждениях, назначается людям, совершившим несопоставимые по тяжести деяния. Из всех факторов, влияющих на избыток репрессии, этот наиболее серьезен. <…>

Палата призывает незамедлительно и независимо от иных преобразований внести изменения в положения уголовного законодательства, закрепляющие иную, чем предусмотрено гл. 9 и 10 УК РФ, а также ст. 15 УК РФ, систему наказаний. Вопреки мировой практике, ст. 15 УК РФ определяет не виды применяемых наказаний в зависимости от категории тяжести преступления, а, наоборот, категорию тяжести в зависимости от максимума наказания. <…>

Современный мировой опыт, как и российский дореволюционный, располагает к разделению видов наказаний между категориями преступлений, с тем чтобы лишение свободы применялось только за наиболее опасные деяния, преимущественно насильственные преступления. <…>

Следует предусмотреть широкие возможности для раннего условно-досрочного освобождения, главным критерием для которого должна служить только оценка компетентным органом (предпочтительно – независимой комиссией) изменившейся в результате отбывания наказания общественной опасности осужденного. <…>

Необходим также режим пробации, при котором освобожденный не предоставляется самому себе впредь до совершения им следующего преступления, а подпадает под постоянный надзор и опеку органов ФСИН. <…>

В настоящее время существуют все технические условия для того, чтобы такая мера пресечения, как домашний арест, и, возможно, аналогичная ей по содержанию мера уголовного наказания осуществлялись с применением электронных устройств, работающих по принципу сотового телефона. <…>.

Восстановление института доследования
ставит под угрозу право обвиняемого на защиту

Хотя Палата крайне негативно оценивает, с учетом их мотивации, изменения, внесенные в ст. 30 УПК РФ, их влияние на состояние правосудия в целом все же не может быть слишком большим, ввиду малочисленности дел, которые это затронет. Гораздо жестче следует оценить поправки, внесенные в ст. 237 УПК РФ Федеральным законом № 226-ФЗ от 2 декабря 2008 года, о возвращении уголовного дела из суда прокурору, а именно исключение из нее частей 2, 4 и 5, обусловливавших временной и ограниченный характер процессуальной активности прокурора и органов предварительного расследования при получении дела из суда. Упразднено пятидневное ограничение по времени для устранения недостатков, снят запрет на производство в этот период следственных действий, получение и использование в дальнейшем новых доказательств. Де-факто этим возвращается к жизни старый институт направления дел из суда на дополнительное предварительное расследование (так называемое «доследование»). <…>

Право на судебную защиту прав и свобод лица предполагает, что при недостатках обвинения, в том числе неполноте собранных доказательств («неустранимые сомнения в виновности лица»), суд выносит оправдательный приговор. Возможность произвольного и многократного возвращения дела из суда на дополнительное расследование сводит на нет начало состязательности в уголовном процессе, дает стороне обвинения неограниченное число попыток довести дело до обвинительного приговора. <…> 

Доля оправданий воспринимается как «брак» в работе органов предварительного расследования и государственного обвинения… Однако этот «брак» далеко не всегда может быть поставлен в упрек соответствующим ведомствам, поскольку исход дела зависит не только от их усилий, особенно в условиях состязательного процесса. <…>

Малое количество оправдательных приговоров означает заниженную планку требований, предъявляемых судами к качеству предварительного расследования, низкий стандарт обоснованности обвинения (излишне широкое понимание допустимости доказательств, готовность судей мириться с формальными нарушениями требований закона дознавателями и следователями). <…>

Современные стандарты уголовно-правовой политики

Палата с обеспокоенностью отмечает, что в последнее время участились призывы к пересмотру обязательств, принятых на себя Россией по Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Высказывается недовольство решениями, выносимыми по искам против России Европейским Судом по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге, которые якобы носят «предвзятый характер» и ставят под сомнение суверенитет России. <…>

В качестве меры по сокращению числа решений, выносимых ЕСПЧ в пользу заявителей по жалобам против России, предлагается, в частности, создание особой процедуры оперативного пересмотра гражданских и уголовных дел с участием граждан, чьи жалобы были коммуницированы России с перспективой признания их приемлемыми. Палата считает нужным подчеркнуть, что все подобные предложения, притом что на положении отдельных заявителей они могут сказаться положительно, в случае их реализации затруднят общий прогресс в отечественной правоохранительной сфере. <…> Поставленная на законодательную основу практика регулярного «погашения» производства по жалобам в ЕСПЧ путем пересмотра дел отдельных заявителей уменьшила бы непосредственное влияние международных стандартов в сфере уголовного судопроизводства на российскую правоохранительную систему. В перспективе это может привести только к росту числа нарушений и количества подаваемых жалоб, что образует порочный круг. <…>

Принятие судами решений о заключении граждан под стражу и иных ограничениях их прав осуществляется без соблюдения предусмотренных Конвенцией гарантий. Имеет место «сращивание» следственного и оперативно-розыскного аппаратов. Изменения в уголовное законодательство периодически вносятся под влиянием той или иной «кампании» (например, борьбы с терроризмом, с отмыванием капиталов и др.), причем затрагиваются законные интересы широкого круга граждан. По убеждению Палаты, хотя все эти проблемы, в конечном счете, и должны быть решены внутригосударственными средствами, без эффективного контроля со стороны ЕСПЧ, подкрепленного действительными санкциями, данный процесс растянется на гораздо более длительный срок.

Уголовно-правовая политика в Российской Федерации должна соответствовать международным правовым стандартам. В связи с этим она нуждается в коррекции с учетом многочисленных решений ЕСПЧ в адрес Российской Федерации и других европейских стран. <…>

***

<…> Наш общий вывод таков: непродуманное ужесточение наказаний и усиление уголовной репрессии вообще ведет, в конечном счете, к росту преступности, в то время как либерализация, напротив, способствует предотвращению нежелательных социальных последствий. <…>.

…Актуальным представляется сегодня принятие действенных мер по либерализации законодательства в сфере уголовного права, судопроизводства и исполнения наказаний. Если это не будет сделано в ближайшие месяцы, то в течение 2009 года Россию может ожидать стремительный рост числа заключенных, сопровождающийся параллельным ростом преступности, причем эти процессы при неизменных условиях будут только подпитывать друг друга. <…>