Примирить непримиримое

Должна победить идея предъявления единых требований ко всем юристам

Андрей САВИЧ, вице-президент АП Санкт-Петербурга

Cфера оказания юридических услуг должна быть организована так, чтобы обеспечивать решение задачи по эффективной защите законных прав всех юридических и физических лиц, как это указано в статье 48 Конституции РФ.

Другой подход означал бы, что где-то возобладали эгоистические групповые интересы, а поэтому отрицать правильность такого подхода вряд ли кто-либо публично решится.

Вместе с тем у разных представителей юридической профессии, в зависимости от принадлежности к той или иной профессиональной группе, есть свой взгляд на то, как это следует сделать.

Позиции расходятся иногда до диаметральных противоположных, и кажется, что никогда не удастся найти консенсуса между представителями классической адвокатуры, представителями юридического консалтинга, Министерства юстиции РФ и т.д.

Но даже если учесть явно «антиадвокатскую» позицию управляющего партнера группы правовых компаний «Интеллект-С» Евгения Шестакова, то и в этой ситуации можно выработать вполне здравый способ решения вопроса.

Я постараюсь сосредоточиться на том, что у меня вызывает в заявленной Е. Шестаковым позиции понимание и даже согласие.

Мне, также как и Е. Шестакову, «импонирует современный подход, который транслируется как со стороны министра юстиции Александра Коновалова, так и со стороны его заместителя Юрия Любимова, ответственного за реформу».

Это означает то, что ощущение необходимости надлежащего нормативного урегулирования сферы оказания юридических услуг возникло не только у министра юстиции и его заместителя, не только у меня – представителя классической адвокатуры и вице-президента Адвокатской палаты Санкт-Петербурга, но и у Евгения Шестакова как представителя класса «вольных» юристов.

Он сам же указывает на «десятилетнюю паузу в государственном регулировании юридической профессии» и даже где-то соглашается с тем, что эту затянувшуюся паузу, наверное, нужно прервать.
И если в отношении адвокатуры такое регулирование в связи с принятием в 2002 г. Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» государством было осуществлено, и по многим позициям этот закон отвечает самым высоким стандартам, то сфера, которую представляет г-н Шестаков, осталась вообще без какого-либо регулирования.

И в принципе, он даже соглашается с тем, что это не очень хорошо.

А я так утверждаю, что это совсем плохо.

Наше законодательство не запрещает заниматься оказанием любых видов юридических услуг и сталевару, и плотнику, и повару, и ткачихе, и строителю, да хоть гастарбайтеру, только что приехавшему из Туркмении.

Наше законодательство, оказывается, не запрещает заниматься оказанием любых видов юридических услуг и сталевару, и плотнику, и повару, и ткачихе, и строителю, да хоть гастарбайтеру, только что приехавшему из Туркмении.

Словом, сейчас получение юридического образования не является необходимым условием для занятия оказанием юридических услуг и у нас нет единых профессиональных требований к тем, кому вверяется иногда очень и очень много.

Тут опять мы все вместе с г-ном Шестаковым, министром юстиции приходим к единому мнению о том, что так не должно быть, что должна быть какая-то система допуска к юридической практике.

Несмотря на кажущиеся различия в позициях, мы все вместе пришли к выводу о том, что какая-то система допуска к юридической практике должна быть.

Хотя кажется, что здесь снова у нас начинаются непреодолимые разногласия, тем более что г-н Шестаков нам с гневом сообщает о том, что ни он, ни его коллеги – руководители и партнеры юридических фирм «ни под каким соусом» не хотят «вступать в старую уголовную адвокатуру».

Мягко говоря, не совсем удачная мысль, притом также неудачно Е. Шестаковым выраженная.

Вряд ли правильно и корректно называть современную российскую адвокатуру, даже при всех ее недостатках, «уголовной адвокатурой», что в данном контексте звучит почти как «шайка».

Да и сам г-н Шестаков как-то странно смотрелся бы то ли в горчичном, то ли в винном соусе, и когда он употребляет глагол «вступать», то уже почему-то кажется, что он вместо адвокатуры имеет в виду то, что иногда попадается прохожим на улице, – это является крайне некорректным и явно необъективным.

Но на самом деле, несмотря на кажущиеся различия в позициях, мы все вместе все-таки пришли к выводу о том, что какая-то система допуска к юридической практике должна быть.

По сути, в своей статье Евгений Шестаков говорит: ладно, прекратим то ненормальное положение, которое есть сейчас, и создадим две возможности допуска к юридической практике: один путь – тот, который есть сейчас, через адвокатуру, а второй шлюз, который он предлагает сделать, – через систему саморегулируемых консалтинговых организаций.

Я даже был бы готов согласиться с тем, что вместо совершенно свободного прохода к оказанию юридических услуг, как это есть сейчас, осталось бы всего два пути, потому что это явно лучше сегодняшнего «беспредела». Но здесь мне было бы трудно объяснить, чем квалификационные требования к членам одного сообщества (адвокатуры) должны отличаться от таких же требований к членам другого сообщества (саморегулируемых юристов), если они будут заниматься одной и той же деятельностью.

Поэтому, наблюдая в течение длительного времени логику развития идеологии реформы сферы оказания юридических услуг, с высокой долей вероятности могу предположить, что победит идея равенства, идея единых профессиональных требований ко всем юристам.

Я добавил бы к существующему перечню возможных видов адвокатских образований такой вид адвокатского образования, как адвокатская фирма.

Только, учитывая как интересы существующих юридических фирм, многие из которых действительно обладают серьезным потенциалом, имеют высокий авторитет, доказали свою профессиональную состоятельность, так и интересы адвокатов, я добавил бы к существующему перечню возможных видов адвокатских образований такой вид адвокатского образования, как адвокатская фирма.

Адвокатская фирма – это такое адвокатское образование, учредителями которого выступают лица, обладающие статусом адвоката, но по своей экономической сущности оно аналогично обществам с ограниченной ответственностью.

Такой институт позволит практически безболезненно «пережить» реформу сферы юридических услуг уже существующим консалтинговым фирмам, не затронет их имущественных прав и интересов, он же позволит привлечь в современную российскую адвокатуру инвестиции, в которых, уверен, она так нуждается для своего самосохранения и развития.

Впрочем, частично эти идеи я уже высказывал несколько лет назад, и они нашли достаточно широкую поддержку в среде российской бизнес-адвокатуры, не исключаю, что их актуальность не утрачена и сейчас.