Уголовно-процессуальный кодекс содержит ряд норм, которые применяются на практике вопреки не только их буквальному толкованию, но и без учета смыслов, которые были заложены при их принятии законодателем.
Иногда такое правоприменение не вызывает возражений ни у стороны защиты, ни у стороны обвинения. В качестве примера можно привести оглашение показаний не явившихся в судебное заседание свидетелей или иных участников процесса с согласия сторон обвинения и защиты – с точки зрения буквы закона это возможно только после того, как указанные участники были надлежаще уведомлены о необходимости явки, но не явились. В действительности зачастую стороны на подготовительном этапе судебного разбирательства согласовывают участников процесса, показания которых будут оглашены, при этом эти участники в суд даже не вызываются. Такой не соответствующий закону подход влечет процессуальную экономию, не нарушая права обеих сторон, поэтому споров не вызывает.
Иначе обстоит дело с применением норм уголовно-процессуального законодательства вопреки смыслам и букве закона, влекущим ограничение прав участников процесса. Одним из ярких примеров является применение ч. 1 ст. 219 УПК РФ, позволяющей следователю на основании ходатайства одного из участников процесса дополнить материалы уголовного дела после объявления об окончании следствия без его возобновления.
Это правило является относительно новым для уголовно-процессуального законодательства и введено с принятием УПК РФ. Целью данной нормы является исключение волокиты по делу, обусловленной необходимостью возобновления расследования и повторного выполнения требований ст. 215–217 Кодекса, если участники дела при ознакомлении с его материалами заявят обоснованное ходатайство о необходимости дополнения дела новыми доказательствами.
К сожалению, на практике следователи порой используют положения ч. 1 ст. 219 УПК для иных целей, а именно для продолжения расследования после объявления об окончании следствия. Для этого по инициативе следователей одним из участников дела (в большинстве случаев потерпевшим) подается ходатайство с просьбой произвести определенное следственное или иное процессуальное действие.
Коллеги, которые застали действие УПК РСФСР 1960 г., наверняка встречались с ситуациями, когда следователи для продолжения расследования после объявления о его окончании стремились получить подпись обвиняемого о начале ознакомления с делом, – в то время срок ознакомления с делом не включался в срок следствия, поэтому после начала ознакомления следователи порой доделывали то, что не успели сделать в установленный срок. С принятием УПК РФ срок ознакомления с делом был включен в срок следствия. Соответственно, проблема производства следственных действий после объявления обвиняемому об окончании предварительного следствия ушла в прошлое, но ненадолго – ч. 1 ст. 219 УПК послужила правовым основанием, которое нередко используется следователями в настоящее время вопреки смыслам, которые в эту норму заложены. Таким образом, такое процессуальное действие, как объявление об окончании расследования в соответствии со ст. 215 УПК, в подобных ситуациях теряет смысл.
В частности, по всем трем уголовным делам, которые находились в моем производстве в течение 2024 г., применялась ч. 1 ст. 219 УПК. При этом перечень следственных действий, которые производились следователями якобы по инициативе потерпевших, весьма широк и включал как многочисленные допросы свидетелей, так и производство судебной экспертизы.
К примеру, в ходе расследования дела по ч. 3 ст. 219, ч. 3 ст. 238 УК РФ была назначена судебно-медицинская экспертиза. Еще не получив заключение эксперта, следователь – полагаю, чтобы преодолеть предельный годичный срок нахождения обвиняемого под домашним арестом, – уведомил участников дела об окончании следствия и начал выполнение требований ст. 217 УПК. Очевидно, что в данном случае следователь, которому было известно о неготовности к этому времени экспертного заключения, нарушил закон, согласно которому уведомление об окончании расследования возможно в случае, когда следователь признает, что все следственные действия по делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения.
Впоследствии в ходе ознакомления обвиняемых и защитников с делом экспертиза была завершена, при этом заключение эксперта было приобщено к материалам дела на основании ходатайства потерпевшего в соответствии с ч. 1 ст. 219 УПК. По этому же уголовному делу следователем был допрошен эксперт, проводивший судмедэкспертизу, – в целях устранения технической ошибки, допущенной им при указании даты и времени исследования. Допрос был произведен в соответствии с ч. 1 ст. 219 УПК на основании ходатайства потерпевшего. Между тем очевидно, что данное следственное действие было инициировано не потерпевшим, а следователем, так как об ошибках в экспертном заключении можно было узнать лишь после ознакомления как с данным документом, так и с иными с материалами дела, а потерпевший от ознакомления с делом отказался.
Подобное применение ч. 1 ст. 219 УПК умаляет значение такого процессуального действия, как уведомление об окончании следствия, а также влечет нарушение прав стороны защиты. В связи с этим представляется целесообразным либо исключить данную норму из закона, либо существенно изменить ее, чтобы прекратить практику производства следственных действий после уведомления об окончании следствия. При совершенствовании закона в указанной части, на мой взгляд, следует исходить из необходимости обеспечить баланс между интересами производства по делу в целях обеспечения полноты следствия, с одной стороны (для чего и существует возможность дополнения материалов дела по ходатайству участников судопроизводства после объявления об окончании предварительного следствия), и недопустимостью использования данной нормы стороной обвинения для продолжения расследования после его окончания, с другой.
В связи с изложенным полагаю необходимым в законе либо на уровне разъяснений Пленума Верховного Суда отразить следующие требования к применению ч. 1 ст. 219 УПК:
- применение данной нормы должно носить исключительный характер. Для этого следует ввести в закон правило, согласно которому дополнение материалов дела допускается только в том случае, когда в ходатайстве участников судопроизводства ставится вопрос об установлении новых обстоятельств, ранее не известных следователю, либо идет речь о приобщении к делу документов;
- необходимо определить в законе перечень следственных действий, которые не могут быть произведены на основании ч. 1 ст. 219 УПК в связи с возможным ограничением прав сторон по делу. Наиболее ярким примером таких следственных действий является производство судебной экспертизы, с которой закон связывает возможность реализации комплекса прав на стадии как назначения, так и ознакомления с заключением эксперта;
- следует скорректировать круг участников дела, по ходатайствам которых возможно дополнение следствия в порядке ч. 1 ст. 219 УПК. Полагаю, следует исключить из него потерпевших, выступающих на стороне обвинения. Такое исключение не повлечет нарушение интересов потерпевших, так как при необходимости следователь может возобновить расследование и произвести процессуальные действия, о которых ходатайствует потерпевший в процессе или после ознакомления с делом. В то же время исключение потерпевших из круга лиц, указанных в ч. 1 ст. 219 УПК, будет способствовать искоренению порочной практики.
Перечень законодательных изменений, связанных с необходимостью исключения на практике необоснованного применения ч. 1 ст. 219 УПК для производства следственных и иных процессуальных действий после уведомления сторон об окончании предварительного расследования, может быть дополнен. Но одних только мер по изменению закона или принятию обязательных для исполнения разъяснений ВС, думаю, вряд ли будет достаточно без принятия мер реагирования органами прокуратуры. Только комплексный подход позволит решить проблему, обеспечив применение ч. 1 ст. 219 УПК в соответствии с теми смыслами, которые были заложены в нее при принятии закона.
