Дискуссия о специализации в адвокатуре, начатая масштабным обсуждением проблемы на круглом столе, организованном Федеральной палатой адвокатов РФ в рамках XI Московского юридического форума весной этого года, продолжается.
В статье «Специализация в адвокатуре: насущное требование современности», опубликованной в «АГ» 18 сентября, Игорь Бушманов, поддерживая идею специализации, предлагает довольно радикальные, на мой взгляд, способы введения контролируемой специализации с обязательными экзаменами на допуск к той или иной практике.
С уважением относясь к мнению коллеги, согласиться со всеми предложенными новациями не могу. Поясню свою точку зрения.
Рассуждая о специализации как явлении в целом, считаю, что само понятие специализации как ценности для современной российской адвокатуры значительно, не побоюсь тавтологии, переоценено. При этом я совершенно не против специализации как элемента профессионального развития адвоката или как сознательного профессионального выбора – каждый волен сам выбирать, чем ему заниматься, исходя из личных предпочтений. Более того, я в своей деятельности с удовольствием обращаюсь к узким специалистам, в том числе не относящимся к адвокатскому сословию.
Адвокатская специализация как маркетинговый инструмент тоже неплохо себя зарекомендовала, и очевидно, что в случае введения адвокатской монополии, появления адвокатских фирм значение этого инструмента будет повышаться.
Итак, поясню, почему тезисы в пользу закрепления контролируемой адвокатской специализации представляются спорными.
Во-первых, Игорь Бушманов верно отметил, что в российской традиции адвокат – это «универсал». И, что весьма важно, в глазах общественности, в представлении обывателя адвокат всегда был и остается не просто специалистом в узком юридическом вопросе, а тем, кто помогает, решает проблемы. Обращение к адвокату зачастую является «последней надеждой» для отчаявшихся. В связи с этим полагаю неправильным разрушать этот образ, поскольку для адвокатуры он является несомненной ценностью.
Во-вторых, проблемы, которые предлагается решить введением специализации, на мой взгляд, в адвокатуре давно и успешно решаются. Для этого существуют институты наставничества, помощничества и стажировок, благодаря которым специалист, становясь адвокатом, естественным образом вовлекается в определенную специализацию, обусловленную личностями его наставников и коллег. При этом в силу закона начать адвокатскую практику можно только в коллективной форме адвокатского образования. Если не полагаться на принципы здоровой конкуренции и задаться целью повышения качества юридической помощи в целом, то, на мой взгляд, в первую очередь стоит совершенствовать названные институты.
В-третьих, значимость специализации как качественного и квалификационного преимущества при оказании юридической помощи, думаю, переоценена. Та часть мира, которую принято считать современной и устремленной в будущее, постоянно усложняется. Но усложнение это происходит не путем оптимизации и выделения узких сфер или направлений общественной жизни, а носит в первую очередь междисциплинарный характер. Это особенно заметно, например, в науке, где возникают «гибриды» различных научных направлений, включая «гибриды» естественных и гуманитарных наук. Междисциплинарному подходу в праве также посвящено немалое количество научных работ.
Требование универсальности и междисциплинарности для адвоката косвенным, но недвусмысленным образом заложено не только в кодексах, но и в постановлениях пленумов Верховного Суда РФ. Так, ст. 90 УПК РФ, устанавливая принцип преюдиции, по сути, требует от защитника разбираться в особенностях «гражданского, арбитражного или административного производства». В идеале адвокат, выполняя функции защитника, должен уметь инициировать и проводить соответствующие – параллельные уголовному делу – судебные процессы. К примеру, Постановление Пленума ВС от 15 ноября 2016 г. № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности» нельзя правильно применить, не являясь специалистом хотя бы начального уровня в корпоративном праве, не разбираясь в вопросах экономики и т.д. Примеров необходимости универсального междисциплинарного подхода – масса.
В-четвертых, считаю, что адвокат, который много лет занимается одной и той же узкой специализацией, рискует, как ни парадоксально, именно в ней постепенно утратить квалификацию. Дело здесь не только и не столько в «профессиональном выгорании», хотя и оно нередко встречается. Российское право не обладает стабильностью – нормы и практика их применения порой кардинально изменяются в течение нескольких месяцев, поэтому базис опыта, на который опирается адвокат узкой специализации, может сыграть с ним злую шутку, поскольку этот базис быстро теряет релевантность. Думаю, многим случалось встречать в процессуальных документах специалистов с большим стажем ссылки на недействующие нормы – это бывает даже в судебных актах.
В-пятых, при наличии качественного и системного юридического образования, которое предполагается у каждого, кто получил диплом государственного образца, а также – и это, пожалуй, главное – навыка самообразования любой специалист-юрист вполне способен освоить любую сферу права и правоприменения в течение нескольких месяцев. Более того, даже при недостатке навыка самообразования любой специалист может воспользоваться огромным количеством программ обучения, профподготовки и переподготовки, причем обучиться у лучших специалистов права: ученых, адвокатов, судей – как действующих, так и в почетной отставке. Стоит добавить, что и вебинары ФПА, доступные каждому адвокату, построены по междисциплинарному принципу.
В-шестых, правовая нестабильность имеет и оборотную сторону, положительную для практикующего специалиста. Значение для успешного разрешения дела имеют прежде всего самая свежая нормативная база и судебная практика, которую возможно охватить в сравнительно небольшие сроки. Здесь, кстати, пример других стран, в которых законодательство неизменно десятилетиями, а иногда столетиями, также не является релевантным.
В-седьмых, если начало адвокатской практики почти неизбежно будет связано с той или иной специализацией, что будет являться важным условием профессионального становления, то за 10–15 лет практики адвокат, если видит в этом необходимость, способен освоить ряд специализаций, что даст колоссальный синергетический эффект. Попытка поставить этот процесс личностного и профессионального роста под контроль видится как минимум избыточной.
В-восьмых, опасения, что с введением адвокатской монополии в профессию придут «арбитражники», которые не смогут без дополнительного контроля оказывать качественную юридическую помощь по уголовным делам, на мой взгляд, беспочвенны. Большинство специалистов с большой долей вероятности продолжат заниматься ранее выбранными направлениями, а квалификация тех, кто захочет участвовать и в уголовных делах, с одной стороны, будет подтверждаться сдачей квалификационного экзамена, а с другой – опытный специалист по гражданским делам гораздо легче вникает в проблемы уголовного права и процесса, чем уголовный защитник в проблемы гражданского. Это подтверждается не только моим почти двадцатипятилетним опытом междисциплинарных наблюдений – об этом упоминает, например, авторитет российской присяжной адвокатуры Б.Л. Гершун в своих воспоминаниях1.
В-девятых, введение контролируемых специализаций, даже в количестве четырех, с необходимостью сдавать на допуск к каждой экзамены с регулярным подтверждением квалификации потребует привлечения колоссальных организационных ресурсов ФПА и региональных адвокатских палат, связанных с разработкой методической базы, ведением соответствующих реестров, организацией сдачи экзаменов. Особенно это будет актуально при введении адвокатской монополии. Вижу здесь риск бюрократизации адвокатуры, чрезмерного роста штатов палат, обеспечивающих контролирующие функции, а также увеличения расходов адвокатов.
В-десятых, введение контролируемой специализации может подорвать значимость юридического образования для студентов, планирующих стать адвокатами. Так, диплом юридического вуза является допуском для выполнения любой юридической работы в государственных органах, следственных органах, прокуратуре и суде. Квалификационный экзамен существует только для судей, но он не предполагает специализацию. Кроме того, судьи могут легко менять специализацию без дополнительных проверок квалификации.
Представляется, что наличие формализованной специализации у адвокатов может снизить мотивацию к системному обучению у студентов, по типу «зачем мне вникать в большую часть дисциплин, если я хочу быть только уголовным адвокатом». То же самое можно сказать о потенциальном подрыве значимости квалификационного адвокатского экзамена, включающего исчерпывающие вопросы по всем направлениям специализации и правоприменения.
Безусловно, список не является исчерпывающим, его можно продолжать как в позитивном, так и в негативном ключе, и он полностью открыт для дискуссии.
1 Воспоминания Русского адвоката / Гершун Б.Л., М., 2023.
