Тема взыскания убытков в судах стала одной из самых «больных» для адвокатов. Казалось бы, нормы ст. 15 и 393 ГК РФ открывают большие возможности для взысканий, однако в судах взыскатели сталкиваются с большими проблемами, особенно в спорах с государственными и муниципальными органами. Как известно, основаниями для удовлетворения требования о взыскании убытков являются:
- установление факта нарушения права лица;
- наличие причинной связи между понесенными убытками и действиями виновного лица;
- документально подтвержденный размер убытков;;
- вина лица, нарушившего обязательство, если вина в силу закона или договора является условием возложения ответственности за причинение убытков.
Из приведенного перечня суды чаще всего признают недоказанными вину, причинно-следственную связь и размер убытков.
В этом контексте «приятным сюрпризом» стало Определение Верховного Суда РФ от 3 ноября 2020 г. № 302-ЭС20-6718 по делу А69-303/2018, которым были отменены акты нижестоящих судов об отказе в удовлетворении требований предпринимателя – собственника АЗС о взыскании убытков за ее вынужденную реконструкцию в связи с расширением автодороги. И хотя точка в этом деле еще не поставлена – оно направлено на новое рассмотрение, а по подобным спорам судебных актов достаточно (см., например, Определение ВС РФ от 4 августа 2020 г. № 306-ЭС20-11557 по делу № А65-10408/2018, постановление АС Поволжского округа от 25 мая 2020 г. № Ф06-61135/2020 по делу № А65-10408/2018), – ВС РФ сформулировал основные аспекты, на которые суды должны обращать внимание при разрешении подобных дел.
Во-первых, Суд повторил свою давно озвученную позицию о том, что отсутствие решения об изъятии земельного участка (его части) или несоблюдение процедуры его изъятия для государственных или муниципальных нужд само по себе не лишает правообладателя такого участка права на возмещение убытков, причиненных фактическим лишением имущества (п. 4 Обзора судебной практики по делам, связанным с изъятием для государственных или муниципальных нужд земельных участков в целях размещения объектов транспорта, утвержденного Президиумом ВС РФ 10 декабря 2015 г.).
Отказывая в удовлетворении требований, нижестоящие суды, признав фактическое изъятие земельных участков предпринимателя и отсутствие возмещения, последовавшее за этим нарушение норматива удаленности заправочных колонок от края проезжей части, сочли, что истец не доказал необходимость реконструкции АЗС в связи с фактическим изъятием принадлежащих ему участков.
Сославшись на указанное разъяснение Обзора, суды, на мой взгляд, проявили формальный подход: да, изъятие есть, но оно не обязательно влечет право истца на взыскание убытков.
Эта позиция представляется ошибочной: когда у собственника изымают вещь без соблюдения установленных законом процедур, это уже означает возникновение ущерба или упущенной выгоды. А вот в чем выражены убытки истца, вопрос: например, это могут быть: уменьшение рыночной стоимости принадлежащих ему земельных участков, снижение прибыли из-за неудобного въезда на заправку для фургонов, необходимость реконструкции АЗС или иные основания. Теперь арбитражному суду при новом рассмотрении дела придется выяснять этот вопрос и назначать экспертизу. При этом не факт, что она подтвердит необходимость реконструкции.
Во-вторых, ВС напомнил о необходимости соблюдения принципа состязательности: истец в подтверждение своих доводов представил проектно-сметную документацию и расчет затрат на реконструкцию АЗС, ответчики же никаких контрдоводов не выдвинули.
Например, я сам неоднократно сталкивался с подобной ситуацией: излагал аргументацию, представлял заключения специалистов, а орган власти занимал пассивную позицию о несогласии с доводами истца, не приводя мотивированных возражений, и суды поддерживали ответчика в споре (см., например, судебные акты по делу № А66-16201/2017).
Более того, когда ответчиками выступают органы публичной власти (т.е. априори более сильные стороны), в силу их компетенции они обязаны представлять мотивированные объяснения по делу; исходя из положений ст. 68, 71 и 170 АПК РФ, при отсутствии таковых суд должен либо принимать доводы истца, либо назначать по делу экспертизу.
В-третьих, если в спорах возникает вопрос о добросовестности стороны, суды должны исходить из ее презумпции (п. 3 ст. 1 ГК РФ), пока не доказано обратное. В рассматриваемом деле Верховный Суд указал, что нельзя только по косвенным признакам (приобретение АЗС незадолго до расширения дороги) делать выводы о недобросовестности истца. Более того, если к спорным правоотношениям можно применить нормы позитивного права, зачем тогда вообще говорить о добросовестности?
Кроме того, интересной представляется приведенная в качестве обоснования отказа в удовлетворении требований предпринимателя ссылка нижестоящих судов на назначение спорной автомобильной дороги: «обеспечение связи между городом Кызылом, Кызылским, Каа-Хемским, Тоджинским и Тере-Хольским кожуунами Республики Тыва, а также возможности для передвижения наземного транспорта граждан, муниципальных служб и правоохранительных органов, создание безопасных условий проживания в населенном пункте, соблюдения правил дорожного движения, публичного правопорядка в целом».
Сразу напрашивается уточнение: разве АЗС не является элементом обеспечения возможности для передвижения наземного транспорта? Более того, разве предприниматель – собственник АЗС – не предоставляет рабочие места и не пополняет бюджет (т.е. выполняет публичные функции)?
В заключение отмечу, что, хотя Верховный Суд не указал в определении ничего принципиально нового, он однако четко сформулировал правовую проблему – необходимость защиты прав лица, у которого изъяли земельный участок без соблюдения положенных процедур; указал, как эту проблему разрешить (см. ранее), а также обозначил правовую цель – пресечение порочной практики изъятий земельных участков без проведения установленных законом процедур и привлечения к гражданско-правовой ответственности виновных лиц.
Убежден, что при новом рассмотрении дела суды исправят указанные высшей судебной инстанцией недостатки и примут законные и обоснованные решения.
