В соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 53 УПК РФ с момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе знакомиться с протоколом задержания, постановлением об избрании меры пресечения, протоколами следственных действий, произведенных с участием подозреваемого (обвиняемого), а также с иными документами, которые предъявлялись либо должны были предъявляться подозреваемому (обвиняемому). Что касается всех материалов уголовного дела, включая объяснения свидетелей и потерпевшего, протоколы их допросов, – защитник вправе знакомиться с ними по окончании предварительного следствия (п. 7 ч. 1 ст. 53 УПК).
Таким образом, адвокат, располагая протоколом задержания, постановлением об избрании меры пресечения и протоколами следственных действий с участием подозреваемого (обвиняемого), фактически в течение всего периода расследования уголовного дела вынужден действовать «вслепую», ходатайствуя о назначении очных ставок или проведении других процессуальных действий.
Однако следователи зачастую не спешат воспользоваться предоставленным им ст. 192 УПК правом провести очную ставку, если обвиняемый не признает свою вину, – чтобы, к примеру, убедиться, что между показаниями свидетелей, потерпевшего и обвиняемого имеются существенные противоречия.
Возникает вопрос: в чем же смысл ограничений на ознакомление адвоката с материалами дела лишь по завершении предварительного следствия, если закон обязывает суд предоставить адвокату для ознакомления при рассмотрении ходатайства следователя об избрании меры пресечения материалы, с которыми УПК не предусматривает ознакомление до окончания расследования (в частности, показания свидетелей и потерпевшего)?
Приведу пример из адвокатской практики, иллюстрирующий последствия таких ограничений.
13 ноября 2019 г. по подозрению в совершении кражи материальных ценностей со склада управления буровых работ в г. Южно-Сухокумске в ноябре 2017 г. (ч. 2 ст. 158 УК РФ) был задержан гражданин А. Дело было возбуждено 29 ноября 2017 г., но затем приостановлено в связи с неустановлением лица, совершившего кражу.
Вступив в дело в качестве защитника по назначению в день задержания А., я заявила ходатайство об ознакомлении с материалами дела о приостановлении следствия, однако ходатайство было отклонено в связи с тем, что в соответствии со ст. 53 УПК защитник вправе знакомиться только с протоколами следственных действий, проведенных с участием подзащитного.
Доверитель утверждал, что невиновен в совершении инкриминируемого ему деяния, а в период, когда была совершена кража, находился в Москве на заработках. Когда я спросила, кто может это подтвердить, подзащитный назвал генерального директора организации в Московской области, где он работал в то время, а также свою сожительницу и нескольких знакомых в г. Южно-Сухокумске, которым в тот период звонил из Москвы. Однако А. добавил, что их телефонные номера он не помнит и адрес не знает. Поскольку телефон подзащитного был изъят при личном обыске, я не имела возможности ознакомиться с содержащейся там информацией до окончания следствия, чтобы опросить указанных доверителем лиц, пользуясь правами в соответствии со ст. 86 УПК РФ.
Однако доводы защиты и заявления о проверке этих обстоятельств следователь воспринял с недоверием, поскольку подозреваемый в несовершеннолетнем возрасте был судим за кражу.
Причины возобновления дела следователь объяснил наличием свидетельских показаний против обвиняемого, с которыми защита сможет ознакомиться по окончании всех следственных действий. На наши заявления об ознакомлении с показаниями свидетелей последовал отказ. Тем самым я как защитник была лишена возможности воспользоваться правом опросить данных лиц, предусмотренным ст. 86 УПК.
Таким образом, усматривается коллизия: опросить свидетелей адвокат вправе, а знакомиться со свидетельскими показаниями по делу, чтобы знать, кого опросить, – нет.
В связи с тем, что следователь не торопился провести очную ставку между свидетелями и подозреваемым из-за противоречий в показаниях первых, которые указывали на второго как на лицо, совершившее кражу, а мой подзащитный отрицал свою причастность к преступлению, я заявила ходатайство о проведении очной ставки. Однако проводить ее следователь не стремился, как и рассмотреть ходатайство защиты об истребовании детализации телефонных соединений. При этом он ссылался на необходимость обратиться в суд за разрешением истребовать детализацию.
Получив разрешение суда, следователь направил запрос об истребовании детализаций соединений с телефона обвиняемого. Мы надеялись, что, если будет установлено местонахождение А. в период совершения кражи на складе в Южно-Сухокумске, его алиби удастся доказать.
Тем временем подзащитный уже второй месяц содержался под стражей.
Показания сожительницы А., допрошенной по ходатайству защиты, о том, что обвиняемый в указанный период находился в Москве, следователь также подверг сомнению и в очередной раз ходатайствовал о продлении срока стражи. Ходатайство было удовлетворено судом.
Постановление о продлении срока стражи было обжаловано защитой в Верховный Суд РД, однако апелляционная жалоба была отклонена.
В связи с тем, что подзащитный продолжал настаивать на своей невиновности и приводил убедительные доводы, я обратилась с жалобой на судебные акты о продлении меры пресечения в Пятый кассационный суд общей юрисдикции, но кассационная жалоба была отклонена. В удовлетворении очередного ходатайства о прекращении уголовного дела также было отказано.
Ответ на запрос следователя по моему ходатайству в защиту А. в адрес организации в Московской области, где, как утверждал подзащитный, он работал в спорный период, был неопределенный. Впоследствии мне стало известно, что организация нанимала бригады строителей без оформления трудовых договоров, поэтому не могла сообщить достоверную информацию в отношении А. – работал он в ноябре 2017 г. в этой организации или нет.
К счастью, за это время следователь получил детализацию телефонных соединений, из которой следовало, что в ноябре 2017 г. в период совершения кражи обвиняемый находился в Московской области.
В итоге постановлением следователя уголовное дело было прекращено.
Не буду описывать страдания обвиняемого, проведшего под стражей два месяца, а также его родных и близких, однако хотелось бы обратить внимание на следующую проблему законодательного характера.
В соответствии со ст. 86 УПК адвокат вправе собирать доказательства путем получения предметов, документов и иных сведений, опроса лиц с их согласия, а также истребования справок, характеристик и иных документов от органов государственной власти и местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.
Не противоречат ли предоставленным ст. 86 УПК РФ правам ограничения, предусмотренные п. 7 ч. 1 ст. 53 Кодекса о том, что защитник вправе знакомиться со всеми материалами лишь по окончании предварительного следствия, а не с момента возбуждения уголовного дела. При этом следовало бы учесть, что адвокат несет уголовную ответственность за разглашение тайны следствия, а участие адвоката во всех следственных действиях с момента возбуждения уголовного дела будет способствовать тому, чтобы лица, не причастные к совершению преступного деяния, не находились необоснованно под стражей.
Кроме того, при рассмотрении ходатайства следователя об избрании меры пресечения или продлении срока стражи, как и при рассмотрении жалобы на постановление о возбуждении уголовного дела, суд обязан предоставить подозреваемому (обвиняемому) и его защитнику для ознакомления материалы, представленные следователем, включая те, с которыми адвокат может знакомиться лишь по окончании следствия. Почему же тогда адвокат ограничен в праве на ознакомление с этими материалами до окончания следствия?
В свое время после предоставления адвокатам права собирать доказательства мы радовались дополнительным возможностям защиты, не предполагая, что эти доказательства могут вызывать у следственных органов и суда сомнения в их допустимости, так как они получены не в процессуальной форме. Когда же мы об этом задумались, то не особенно огорчились, так как на основании собранных адвокатом доказательств можно заявлять обоснованные ходатайства о допросе как на следствии, так и в суде опрошенных адвокатом свидетелей, истребовать доказательства, а также ходатайствовать о назначении экспертиз по делу. И все же, полагаю, следует устранить противоречия норм УПК о правах адвоката-защитника и об ограничениях этих прав.
Ограничения прав адвоката в той мере, что адвокат может ознакомиться с материалами дела лишь по окончании следствия, а не с момента проверки сообщения о преступлении и сразу после возбуждения уголовного дела, на мой взгляд, способствуют лишь необоснованному затягиванию времени следствия. Именно поэтому адвокаты-защитники вынуждены заявлять ходатайства «вслепую», не зная содержания и значения следственных действий, проводимых без участия обвиняемого и его защитника, а ознакомление с материалами дела по окончании следствия лишает адвоката возможности своевременно приносить свои возражения и заявлять ходатайства.