18 августа Верховный Суд вынес Определение № 308-ЭС21-14836 по делу № А63-955/2021 о неисполнении решения третейского суда о взыскании задолженности по договору подряда, заключенному с применением положений Закона о закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц.
3 мая 2018 г. между ПАО «МРСК Северного Кавказа» и ООО «Проф-Строй» был заключен договор подряда, по условиям которого «Проф-Строй» обязался выполнить работы по строительству подстанции. Договором предусмотрено, что все споры, разногласия и требования, возникающие из него или в связи с ним, в том числе связанные с его заключением, изменением, нарушением, расторжением, прекращением и действительностью, подлежат разрешению в Третейском суде при Российском союзе промышленников и предпринимателей.
15 мая 2019 г. по договору цессии подрядчик уступил ООО «РЭИ» все имеющиеся права требования к «МРСК Северного Кавказа», а также те, которые возникнут в будущем в пределах суммы уступаемых прав цедента. Помимо задолженности цессионарию были переданы право на получение неустоек, штрафов, процентов, а также иные права в том объеме и на тех условиях, которые существуют к моменту перехода права.
Определением АС Республики Ингушетия от 1 марта 2021 г. по делу № А18-2790/2-019 общество «Проф-Строй» было признано банкротом. Его конкурсный управляющий, полагая, что договор уступки права требования от 15 мая 2019 г. является недействительной сделкой, оспорил его в арбитражный суд. При этом управляющий ссылался на то, что договор заключен менее чем за год до принятия заявления о признании общества банкротом при наличии признаков неплатежеспособности. Кроме того, по договору цессии были уступлены права (требования), которые возникнут в будущем, т.е. в состоянии неплатежеспособности общества, при наличии долгов перед другими организациями.
Между тем общество «РЭИ» обратилось в Арбитражный центр при Российском союзе промышленников и предпринимателей с исковым заявлением к ПАО «Россети Северный Кавказ» (правопреемник «МРСК Северного Кавказа») о взыскании задолженности по договору подряда. Решением третейского суда с заказчика было взыскано 45 млн руб. задолженности по договору и 774 тыс. руб. в возмещение расходов на уплату арбитражного сбора. Общество «Россети Северный Кавказ» решение третейского суда не исполнило, полагая, что этот спор не мог быть предметом третейского разбирательства. Заказчик утверждал, что является субъектом естественных монополий, спорный договор заключен по результатам открытого запроса предложений на право заключения договора подряда, заключение договора преследовало публичный интерес, договор направлен на удовлетворение публичных нужд.
Это послужило основанием для обращения «РЭИ» в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. Суд первой инстанции заявление удовлетворил, с чем согласилась апелляция. Они исходили из того, что в результате заключения договора цессии к новому кредитору перешло право требования оплаты выполненных подрядчиком работ по договору подряда. Суды отметили, что наличие задолженности заказчик не отрицает и денежные средства в добровольном порядке не выплатил.
Отклоняя довод заказчика о том, что решение третейского суда противоречит публичному порядку, поскольку спорный договор подряда заключен с применением положений Закона о закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц (Закона № 223-ФЗ), суды указали, что споры из договоров, заключенных в порядке данного закона, являются гражданско-правовыми, поэтому данный спор является гражданско-правовым. Разрешение гражданско-правовых споров посредством третейского разбирательства предусмотрено гражданским законодательством. При таких обстоятельствах суды пришли к выводу об отсутствии оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.
Впоследствии «Россети Северный Кавказ» и конкурсный управляющий общества «Проф-Строй» обратились с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив материалы дела, ВС напомнил, что в соответствии с ч. 4 ст. 239 АПК РФ арбитражный суд отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если установит, что спор, рассмотренный третейским судом, в соответствии с федеральным законом не может быть предметом третейского разбирательства или приведение в исполнение решения третейского суда противоречит публичному порядку РФ.
Нижестоящие суды ссылались на отсутствие оснований считать спор, возникший из отношений сторон, неарбитрабельным, поскольку споры из договоров, заключенных в порядке Закона № 223-ФЗ, являются гражданско-правовыми, т.е. основанными на равенстве автономии воли и имущественной самостоятельности участников, а потому такие споры могут быть рассмотрены третейским судом. Однако ВС обратил внимание на отсутствие в материалах дела доказательств, подтверждающих факт заключения договора подряда в порядке, установленном Законом № 223-ФЗ, которые могли бы позволить судам сделать указанный вывод, при этом доводы общества суды не проверили.
Кроме того, Суд учел, что конкурсный управляющий ссылался на то, что приведение в исполнение решения третейского суда противоречит публичному порядку РФ. Он напомнил, что под публичным порядком понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы РФ (п. 51 Постановления Пленума ВС РФ от 10 декабря 2019 г. № 53).
Сторона, заявляющая о противоречии третейского решения публичному порядку РФ, должна обосновать наличие такого противоречия. И в данном случае, заметил Суд, конкурсный управляющий ссылался на противоречие договора цессии Закону о банкротстве, поскольку договор уступки заключен за семь месяцев до возбуждения в отношении «Проф-Строя» дела о признании банкротом и за девять месяцев до введения в отношении этого общества процедуры наблюдения. Конкурсный управляющий полагал, что обращение нового кредитора в третейский суд на основании договора уступки направлено на вывод денежных средств из конкурсной массы подрядчика в ущерб требованиям других кредиторов. При этом требование «РЭИ» в реестр требований кредиторов банкрота не включено.
Между тем третейский суд в своем решении указал, что не нашел возможным дать окончательную правовую оценку доводам подрядчика о недействительности договора уступки, поскольку данный вопрос является предметом рассмотрения АС Ростовской области в деле № А53-30533/2020. Доказательств очевидной ничтожности договора уступки в материалы дела не представлено.
Верховный Суд отметил, что защита охраняемых законом интересов третьих лиц, в том числе в отношениях с неплатежеспособным должником, – важная функция правосудия, являющаяся элементом публичного порядка государства. Следовательно, при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда вопрос о защите интересов третьих лиц подлежит судебному контролю как элемент публичного порядка государства исполнения в силу полномочий государственного суда, в том числе ввиду заявления данного довода участником разбирательства, уточнено в определении. При этом суды осуществляют такой контроль, исходя из общих принципов права, правовых принципов, действующих в отдельной сфере правоотношений (например, в сфере банкротства), и с учетом норм законодательства, регулирующих конкретную сферу правоотношений.
В силу п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве с даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения не допускается прекращение денежных обязательств должника путем зачета встречного однородного требования, если при этом нарушается очередность удовлетворения требований кредиторов, указал Суд. В настоящем случае конкурсный управляющий указывал на нарушение исполнением третейского решения как общих принципов права (принципа добросовестности и запрета злоупотребления правом), так и специальных принципов законодательства о несостоятельности (запрет получения незаконных и необоснованных преимуществ).
По мнению Судебной коллегии, суды фактически не рассмотрели довод конкурсного управляющего о нарушении исполнением решения третейского суда публичного порядка РФ. ВС также посчитал, что ссылку третейского суда на дело № А53-30533/2020 АС Ростовской области нельзя признать обоснованной, поскольку определением этого суда исковое заявление общества оставлено без рассмотрения. Кроме того, она обратила внимание на то, что производство по делу № А18-2790/2019 не закончено, в настоящее время на рассмотрении окружного суда находится кассационная жалоба общества «РЭИ» на постановление апелляционного суда по названному делу.
Таким образом, Верховный Суд отменил оспариваемые судебные акты как принятые с существенными нарушениями норм материального и процессуального права, направив дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Заместитель руководителя отдела финансово-экономических экспертиз «АВЕРТА ГРУПП» Александр Тихов отметил, что в рассматриваемом споре затронуты две проблемы, первая из которых касается арбитрабельности споров из договоров, заключенных на основании Закона № 223-ФЗ. Эксперт указал, что идея об ограниченной арбитрабельности таких споров неоднократно высказывалась ВС РФ ранее, например в определениях от 11 июля 2018 г. № 305-ЭС17-7240 и от 21 января 2019 г. № 305-ЭС18-16908. «Общий подход высшей инстанции можно охарактеризовать следующим образом: споры из договоров, заключенных по Закону № 223-ФЗ, арбитрабельны, если отношения сторон не осложнены публичным элементом, под которым может пониматься в том числе бюджетное финансирование спорных отношений», – пояснил он.
По мнению Александра Тихова, в рассматриваемом определении ВС не внес какие-либо принципиальные новшества в приведенное толкование, однако указал, что заключение договора для целей реализации публичного интереса может свидетельствовать о неарбитрабельности и эти доводы судам необходимо проверить. В целом такое указание соответствует сложившейся в российском праве доктрине арбитрабельности, считает эксперт.
Вторая проблема, как указал Александр Тихов, связана с возможным эффектом спора о признании решения третейского суда на дело о банкротстве цедента, от которого истец по третейскому спору получил права требования по договору уступки. Как следует из обстоятельств дела, данный договор уступки оспаривается в деле о банкротстве цедента его конкурсным управляющим. Применительно к данному аспекту спора Экономколлегия указала на обязательность учета интересов кредиторов цедента как составляющую публичного порядка РФ, отметил эксперт.
Соглашаясь по существу с итоговым выводом ВС о невозможности выдачи экзекватуры на решение третейского суда в условиях спора об обладателе спорных требований, Александр Тихов подчеркнул, что все же вопрос о недействительности сделки по банкротным основаниям не должен разрешаться при осуществлении судами функции контроля за третейским разбирательством – такой спор должен быть рассмотрен именно в деле о банкротстве. «В противном случае может возникнуть коллизия двух судебных актов. Вместе с тем надлежащим правовым механизмом, одновременно обеспечивающим как правовую определенность, так и защиту интересов кредиторов, могло бы быть приостановление производства по делу, связанному с третейским судом, до рассмотрения банкротного спора по существу», – полагает он.
Управляющий партнер Volokhov Group Борис Волохов обратил внимание, что сам по себе вопрос об арбитрабельности споров из правоотношений, возникающий в рамках заключения и исполнения договоров по Закону № 223-ФЗ, является достаточно актуальным. Он заметил, что ФАС России на протяжении многих лет формировала практику, согласно которой включение арбитражной оговорки в договор является нарушением Закона о закупках. Однако такие решения антимонопольного органа достаточно редко оставлялись в силе в случае судебного обжалования.
Борис Волохов указал, что фактически вопросы, касающиеся урегулирования споров, в том числе возможности их рассмотрения третейскими судами, Законом № 223-ФЗ в принципе не регулируются, в связи с чем заказчик вправе самостоятельно включать в проект договора положения об урегулировании споров посредством третейского суда. При этом, как подчеркнул эксперт, ранее в Определении № 305-ЭС17-7240 ВС РФ указывал, что в законодательстве отсутствует запрет на включение в текст договора, заключенного на основании упомянутого закона, условия о подведомственности споров, вытекающих из договора, третейским судам, поскольку такого элемента публичного порядка РФ, как неарбитрабельность споров, возникающих из отношений, регулируемых Законом № 223-ФЗ, не выявлено.
Вместе с тем, как пояснил Борис Волохов, гражданско-правовые отношения могут быть осложнены публичным элементом, и данный факт, в свою очередь, ставит вопрос о влиянии такого осложнения на арбитрабельность спора. В качестве таковых квалифицируются отношения в сфере банкротства, государственной контрактной системы, отношения в сфере добросовестной конкуренции, в сфере опеки и попечительства и др. «В данном случае ВС, отменяя судебные акты нижестоящих судов, указал, что в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие факт заключения договора подряда в порядке, установленном Законом № 223-ФЗ, а также на то, что суды не рассмотрели доводы конкурсного управляющего подрядчика о нарушении исполнением решения третейского суда публичного порядка РФ. Без установления указанных обстоятельств нижестоящие суды были не вправе выносить судебный акт», – указал эксперт.
