Перед тем как выразить свою позицию по вопросам, поднятым в статьях Алексея Королёва о необходимости централизации в адвокатуре и Евгения Корчаго «Адвокатуре противопоказан более высокий уровень централизации», хотелось бы предупредить читателей, что в настоящем тексте речь пойдет прежде всего о профессиональных, а не о политических проблемах сообщества, и поэтому рассматривать его как продолжение (вопреки решению редакции) обсуждения каких-либо других публикаций нет оснований.
Несмотря на процитированное название мнения Евгения Корчаго, полагаю, что тема статьи не централизация сообщества, а перспективы его развития, единства и, как следствие, его авторитета.
Оба автора избрали одинаковый стиль изложения по десяти тезисам, но не буду повторять их путь, поскольку, с моей точки зрения, часть тезисов схожи между собой (например – технология «майдана» и политизация), а по другой части (повышение квалификации) свое мнение на сайте и страницах «АГ» ранее уже высказывал.
Итак.
Не только Алексей Королёв, но и многие другие коллеги, в том числе и автор данного текста, придерживаются мнения о том, что адвокатская деятельность по защите конкретного лица не является политической. При этом никто не отказывает конкретному адвокату в праве быть приверженным любой не запрещенной в стране политической ориентации и пропагандировать ее, но вне рамок судебных заседаний и профессиональной деятельности.
Евгений Корчаго воспринимает указанную позицию как запрет любой политической деятельности, ссылается на термин, данный в Толковом словаре под редакцией Д.Н. Ушакова, предполагающий отграничение политической деятельности (как внутренней и внешней деятельности государства) от деятельности группировок, партий и т. д.
Давайте разберемся – участвует ли сообщество в той или иной форме в уголовной политике государства и пытается ли влиять на нее?
Достаточно посмотреть на ежегодные доклады ФПА РФ, чтобы дать положительный ответ. Последние изменения в УПК РФ по расширению прав защиты тоже свидетельствуют об этом.
Но это влияние на государственную внутреннюю политическую деятельность. А как быть с деятельностью партий, объединений и группировок? Кем Евгений предлагает сообществу стать в этом ряду?
Если партией, то кто кроме него или его сторонников, но при этом с совершенно иными политическими убеждениями, согласится?
Группировкой? Но дело в том, что псевдоадвокатское объединение, одним из ярких лидеров которого является Евгений Корчаго, состоит из людей совершенно разных политических убеждений, начиная с него самого, как он это определяет, – государственника, продолжая открытыми борцами с режимом и заканчивая неприкрытыми националистами. Какую общую политическую идею способна предложить эта гремучая смесь корпорации и какое из индивидуальных или групповых политических убеждений предлагает поддержать всему сообществу?
Таким образом, на сегодня и по российскому законодательству, и по принципам демократии, столь милым сердцу адвокатской оппозиции (за исключением категорически не принимаемого ею принципа подчинения меньшинства большинству), участие корпорации как в уголовной политике государства, так и в политике гражданского общества определяет орган, которому это право предоставлено и нашим профессиональным законом, и выборами, – Совет ФПА РФ.
Повторюсь – не препятствуя при этом любому члену корпорации иметь свое политическое мнение, не выдавая его при этом за мнение всей корпорации.
Далее – мнение об оценке необходимости «централизации» прав защиты адвокатов. Предложение Алексея Королёва о том, что в бюджете ФПА РФ и региональных палат должна быть выделена отдельная статья на защиту прав адвокатов, Евгений Корчаго выдает за его стремление улучшить статистическую отчетность и повышение имиджа палат. Категорически не соглашусь с этим. Тем более что коллеги должны видеть, что корпорация готова поддержать их не только морально, но и материально.
Интересно, что Евгений Корчаго, отрицая более чем здравое предложение, тем не менее среди своих союзников имеет создателей некоей аморфной структуры, объявившей себя фондом защиты адвокатов, заседает с ними в президиумах интересных конференций и не имеет ничего против того, что эта структура «централизует» защиту адвокатов. Не потому ли, что идеолог названной структуры продекларировал, что помимо адвокатов, преследуемых за профессиональную деятельность, они готовы защищать борцов с режимом и бороться в том числе и с выборными органами адвокатского самоуправления – квалификационными комиссиями палат?
Понимаю, что следующий мой довод может вызвать шквал критики, тем не менее не соглашусь с мнением Алексея Королёва о том, что корпорации следует защищать любого подсудимого адвоката, до предания суду не прекратившего статус (то есть независимо от того, за что и по какому обвинению он предан суду).
С моей точки зрения, «централизованно» нужно защищать коллег, подвергнутых несправедливому уголовному преследованию за профессиональную деятельность. Ведь зачастую мы прекрасно понимаем, когда адвокат страдает за профессиональную деятельность, а когда сам он решает иные задачи.
При этом я абсолютно не против, если активных «политиков» от адвокатуры будет защищать упомянутый фонд, который ставит перед собой именно такую цель, но возражаю при этом, чтобы он под предлогом защиты прав адвокатов боролся с выборными органами сообщества.
Полагаю, что логической нестыковкой в позиции Евгения Корчаго является его неоднократно выраженное отрицание права неадвоката Алексея Королёва «учить» корпорацию жизни и вносить предложения по совершенствованию деятельности сообщества. Будучи ярым сторонником демократии и заявляя о некоторых, по его мнению, нарушениях демократических принципов в корпорации, Евгений ослабляет свою позицию неприятием идей, предлагаемых журналистом, только лишь потому, что он не адвокат.
При этом Евгений Корчаго не принимает во внимание тот факт, что Алексей свой статус адвоката прекратил именно в связи с законом и необходимостью оформления трудовых отношений с ПАНО, является редактором толкового профессионального издания и отвечает в палате за методическую работу.
К тому же на конференциях упомянутой псевдоадвокатской организации будущее адвокатуры обсуждается не просто с неадвокатами, а зачастую, на мой взгляд, с «откровенными неадекватами». Наверное, стоит предположить, что для Евгения достойными для участия в обсуждении судьбы сообщества являются только сторонники его мнения независимо от статуса.
Ну а теперь о том, что Евгением Корчаго обозначено как «централизация», о якобы «правящей» роли ФПА РФ и об анархии.
Тезис Алексея Королёва о том, что сегодняшний Закон об адвокатуре отражает принципы представительной демократии, Евгению кажется реакционным. Он, как и некоторые его союзники, является ярым сторонником изменения порядка выборов органов адвокатского самоуправления и противником предоставления ФПА РФ каких-либо новых полномочий в корпорации.
Что касается выборов органов самоуправления корпорации, полагаю, что это тема отдельной статьи, и знаю, что не только в адвокатской палате Белгородской области, но и палатах других регионов на адвокатских собраниях (конференциях) практиковались рейтинговые голосования как по кандидатурам, предложенным президентами и советами, так и по кандидатурам, выдвинутым в ходе этих собраний.
Давайте же разберемся с компетенцией ФПА РФ. Имеет ли она вообще реальные полномочия по администрированию корпорации – как в целом, так и отдельных палат? Ни для кого из адвокатов и просто юристов (ну разве только за исключением тех, кто подписал недавно безграмотное письмо в СК с просьбой навести в отдельной адвокатской палате порядок) не секрет, что действующая редакция нашего Закона не предоставляет Совету ФПА РФ и его руководству никаких полномочий по администрированию в сообществе.
Может ли Совет ФПА РФ отстранить президента любой палаты, заставить совет этой палаты принять определенное решение, повлиять на хозяйственные вопросы палаты? Прекрасно понимая, что полномочий, позволяющих влиять на любое решение региональных палат, у ФПА РФ нет, адвокатская оппозиция, тем не менее, упрекает Совет ФПА РФ, в частности в том, что он не может навести порядок в АП Башкирии (члены которой при этом не просят ни о каком вмешательстве). Ставится в упрек ФПА РФ и отсутствие реакции на лишение региональными палатами статуса адвокатов некоторых лиц, столь милых оппозиции. А есть ли у ФПА РФ права повлиять на такие решения?
Зачем они это делают? Чтобы показать государству и обществу несовершенство закона? Да нет. Резкая критика оппозиционерами любых попыток законодателя предоставить Совету ФПА РФ новые полномочия позволяет мне утверждать, что дело не в несовершенстве закона, а исключительно в желании подорвать тем самым авторитет ФПА. Задумываются ли они при этом, что такими действиями подрывают авторитет всего сообщества? Неужели нет?
Интересно, кому же они хотят отдать административные полномочия в корпорации? Ответ на сегодня кажется также очевидным: единственный кандидат – Минюст.
