Медосвидетельствование призывников: анализ судебной практики

В продолжение темы практической реализации прав и гарантий призывника как пациента, получающего услугу диагностики как медицинского вмешательства в рамках определения годности к военной службе, отмечу, что наиболее частым нарушением является установление диагноза непосредственно врачами военкоматов. Как уже указывалось, военный комиссариат, не имея лицензии на осуществление медицинской деятельности, не может проводить диагностику, отнесенную Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» к медицинским вмешательствам¹.

Проведение диагностики врачом военкомата не соответствует закону в том числе потому, что данный врач не является лечащим врачом – на него не возложены функции по организации и непосредственному оказанию пациенту медицинской помощи в период наблюдения за его состоянием и лечения². Кроме того, при установлении диагноза гражданам, подлежащим призыву на военную службу, врачи военкомата зачастую не учитывают не только клинические рекомендации, но и «Расписание болезней», а также не проводят каких-либо диагностических исследований.

Призывники при этом не дают информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство в случае применения лекарственных препаратов в процессе исследования. Например, самой частой процедурой, при которой нарушается ч. 1 ст. 20 Закона об основах охраны здоровья граждан³, является использование препаратов, вызывающих временный паралич цилиарной мышцы глаза (циклоплегию), для определения истинной рефракции глаза. Также часто наблюдается нарушение императивной нормы об обязательности проведения лабораторных и инструментальных исследований перед началом медосвидетельствования⁴.

Обратимся к правоприменительной практике, когда в ходе процесса возникает потребность в специальных познаниях в области медицины.

Например, анализируя практику судов г. Москвы по делам об оспаривании решений призывных комиссий по основаниям неправильно проведенной диагностики и неверно установленной категории годности, можно отметить, что в подавляющем большинстве дел суды отклоняют ходатайства административных истцов о проведении судебно-медицинской экспертизы с целью получения заключения о том, страдает ли административный истец какими-либо заболеваниями и какая категория годности должна быть определена. Так, отказывая в проведении СМЭ, суд тем не менее в мотивировочной части решения указал, что не может самостоятельно сделать вывод о состоянии здоровья призывника и требуется помощь экспертов: «Суд, не обладая специальными познаниями, не имеет возможности самостоятельно оценить состояние здоровья человека ˂…˃ вывод о состоянии здоровья может быть сделан только экспертами»⁵.

При этом в гражданских процессах по спорам пациентов с медорганизациями суды практически всегда назначают судебно-медицинскую экспертизу, если необходимо разрешить вопрос об истинном диагнозе.

Решению проблемы частично способствуют суды кассационных инстанций, указывающие, что нижестоящие инстанции выходят за пределы своей компетентности и, не имея специальных познаний в области медицины, разрешают вопросы, не отнесенные законом к полномочиям суда. Кассационные суды нередко обращают внимание, что даже в отсутствие ходатайств о проведении экспертизы при необходимости специальных знаний требуется обсуждать со сторонами вопрос о назначении по делу судебной экспертизы либо о ее назначении по инициативе суда⁶.

Распространенным является толкование судами права призывника на прохождение независимой военно-врачебной экспертизы как обязанности, императивно установленной до обращения в суд: «суд отмечает, что, считая себя негодным к военной службе, истец не воспользовался вышеуказанным правом на производство независимой военно-врачебной экспертизы в порядке, установленном Положением о независимой военно-врачебной экспертизе, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации от 28 июля 2008 г. № 574»⁷. Между тем нормами законодательства не предусмотрено обязательное прохождение независимой военно-врачебной комиссии в досудебном порядке.

Также в правоприменительной практике есть примеры, когда суды в нарушение ч. 2 ст. 33 КАС РФ привлекают к участию в деле в качестве специалистов в порядке ст. 48, 50 КАС врачей военкомата, заключения которых, собственно, оспариваются: «Оценивая показания данного специалиста, суд доверяет им, поскольку специалист предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, оснований сомневаться в квалификации специалиста не имеется»⁸.

Как отмечалось, проведение ряда диагностических исследований до медицинского освидетельствования призывников является обязательным, однако суды при этом не всегда учитывают императивную норму Положения о ВВЭ⁹: «Оснований полагать, что при проведении медицинского обследования, были нарушены права призывника ˂…˃ не имеется, поскольку императивного запрета на проведение медицинского обследования до получения результатов анализов законодателем не предусмотрено»¹⁰.

Кроме того, в ряде случаев административные ответчики освобождаются судами от бремени доказывания, которое в нарушение ч. 11 ст. 226 КАС перекладывается на административного истца: «Оснований сомневаться в компетентности врачей-специалистов судом не установлено, со стороны административного истца убедительных доказательств или аргументов в подтверждение собственных доводов не представлено»¹¹.

Таким образом, изложенное позволяет заключить, что граждане, подлежащие призыву на военную службу, находятся в неравном положении по сравнению с остальными пациентами, что нарушает конституционный принцип равенства всех перед законом, который, как неоднократно отмечал Конституционный Суд, распространяется не только на права, непосредственно закрепленные Конституцией РФ, но и на связанные с ними другие права, приобретаемые на основании закона¹².

Подобная ситуация представляется недопустимой, поскольку влечет нарушение конституционного права граждан, подлежащих призыву на военную службу, на медицинскую помощь. В связи с этим полагаю, что законодательство в области определения категории годности граждан к военной службе требует пересмотра. В частности, представляется целесообразным распространить обязательность применения клинических рекомендаций, установленную Федеральным законом от 25 декабря 2018 г. № 489-ФЗ «О внесении изменений в статью 40 Федерального закона “Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации” и Федеральный закон “Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации” по вопросам клинических рекомендаций», на обследование призывников без каких-либо изъятий, а из «Расписания болезней» исключить диагностические критерии. Кроме того, в отношении призывников необходимо проводить не «медицинское освидетельствование» врачами, привлеченными из муниципальных и государственных медицинских организаций, а военно-врачебную экспертизу на базе военно-врачебных комиссий, имеющих соответствующую лицензию на проведение ВВЭ. Также считаю необходимым установить запрет на проведение диагностических мероприятий в отношении призывников вне медицинских организаций.