Стоит ли ожидать возврата «абсолютного иммунитета»?

Определением Верховного Суда РФ от 22 сентября 2022 г. № 305-ЭС22-12854 на рассмотрение в заседании Судебной коллегии по экономическим спорам были переданы кассационные жалобы на постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 1 марта 2022 г. и Арбитражного суда Московского округа от 18 мая 2022 г. по делу № А40-208133/2019.

Согласно резолютивной части Определения от 24 октября 2022 г. № 305-ЭС22-12854 (далее – Определение) по результатам рассмотрения кассационных жалоб решения судов апелляционной и кассационной инстанций отменены и оставлено в силе определение АС г. Москвы от 23 декабря 2021 г., которым из конкурсной массы исключены принадлежащие должнице жилой дом и земельный участок как единственное жилье (ст. 446 ГПК РФ).

Несмотря на то что мотивированный документ ВС по итогам рассмотрения кассационных жалоб пока не опубликован, вызывают интерес основания для передачи дела на рассмотрение Верховного Суда, которые и стали причиной отмены актов апелляционной и кассационной инстанций.

На мой взгляд, приведенные в Определении основания и известные по делу обстоятельства дают основания полагать, что ВС намерен скорректировать ранее выработанную позицию о том, что сам по себе тот факт, что жилое помещение является единственным жильем, не является безусловным основанием для исключения данного имущества из конкурсной массы.

Исходя из содержания судебных актов, вынесенных по обособленному спору, были констатированы следующие обстоятельства.

Решением АС г. Москвы от 4 октября 2019 г. в отношении гражданки-должницы была введена процедура реализации имущества и утверждена кандидатура финансового управляющего.

На дату введения процедуры банкротства у должницы имелось жилое помещение (квартира в Москве), которое находилось в залоге в обеспечение обязательств перед банком.

В ходе процедуры банкротства в реестр кредиторов были включены требования банка как обеспеченные залогом указанного объекта недвижимости. Впоследствии квартира была реализована в ходе процедуры банкротства как заложенное имущество.

Также в преддверии процедуры банкротства должница совершила сделку по отчуждению аффилированному лицу (своему отцу) принадлежавшего ей жилого дома и земельного участка в Подмосковье. В ходе процедуры банкротства сделка была признана недействительной, а дом и участок – возвращены в конкурсную массу в порядке применения последствий недействительности сделки. Признавая сделку недействительной, суд исходил из того, что она совершена в целях причинения вреда кредиторам (п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве), а также со злоупотреблением правом (ст. 10 ГК РФ).

Впоследствии финансовый управляющий включил дом и участок в опись имущества должницы и определил начальную продажную стоимость. Судом было утверждено положение о порядке, условиях и сроках продажи дома и участка, проведены публичные торги, которые не состоялись из-за отсутствия заявок. Дом был продан посредством публичного предложения; с покупателем заключен договор купли-продажи, госрегистрация перехода права собственности была приостановлена.

После проведения торгов и заключения договора купли-продажи прежний собственник дома и участка (отец должницы) подал заявление об оспаривании торгов, в удовлетворении которого было отказано. При этом в судебном акте указывалось, что торги проведены в соответствии с законодательством.

Также после проведения торгов и заключения договора купли-продажи имущества должница обратилась в суд с заявлением об исключении дома и земельного участка из конкурсной массы как единственного жилья (ст. 446 ГПК, п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве).

Суд первой инстанции удовлетворил заявление и исключил указанное имущество из конкурсной массы. При этом решение было мотивировано только тем, что указанное имущество является единственным жилым помещением, пригодным для проживания гражданки-должницы и членов ее семьи. Доказательства того, что имущество находится в залоге, в материалы дела не представлены. Сведения о том, что у должницы на праве собственности имеются иные жилые помещения, в деле отсутствуют.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 1 марта, оставленным без изменения постановлением АС Московского округа от 18 мая, решение первой инстанции было отменено, а в удовлетворении заявления должницы отказано. При этом апелляция и кассация исходили из следующих обстоятельств:

• дом и участок были отчуждены должницей в целях причинения вреда кредиторам, а также со злоупотреблением правом;
• на дату введения процедуры банкротства у должницы имелось иное жилое помещение, находившееся в залоге;
• пассивная позиция должницы в деле (не обжаловались судебные акты о признании сделки недействительной, об утверждении порядка продажи имущества и об отказе в признании недействительными торгов);
• должница обратилась с заявлением об исключении имущества из конкурсной массы только после того, как оно было реализовано. 

Необходимость передачи кассационных жалоб должницы и ее отца на рассмотрение Верховного Суда была мотивирована тем, что сделка по отчуждению и последовавшие после признания ее недействительной действия в отношении дома не повлекли изменение его статуса как единственного пригодного для проживания должницы жилого помещения и не исключили распространение на него правил ст. 446 ГПК, о применении которых просила должница. В такой ситуации заслуживает внимания довод должницы и заинтересованного лица, для которого дом также является единственным жильем, об игнорировании апелляционным и окружным судами невозможности обращения взыскания на дом в силу закона. 

Приведенные доводы в обоснование необходимости рассмотрения кассационных жалоб дают основание для следующих предварительных выводов. 

Во-первых, о возможности возвращения понимания исполнительского иммунитета в отношении единственного жилья как абсолютного.

Складывавшаяся до настоящего момента правоприменительная практика исходила из того, что при решении вопроса об исключении единственного жилья должника из конкурсной массы необходимо исходить из того, что исполнительский иммунитет не предназначен для сохранения в любом случае такого помещения за должником.

Исполнительский иммунитет в отношении единственного жилья предназначен для гарантии гражданину-должнику и членам его семьи уровня обеспеченности жильем, необходимого для нормального существования, не допуская нарушения конституционного права на жилище и умаления человеческого достоинства.

Исполнительский иммунитет не предназначен для сохранения за гражданином-должником принадлежащего ему на праве собственности жилого помещения в любом случае. В применении исполнительского иммунитета суд может отказать, если доказано, что ситуация с единственно пригодным для постоянного проживания помещением либо создана должником со злоупотреблением правом, либо сложилась объективно, но размеры жилья существенно (кратно) превосходят нормы предоставления жилых помещений на условиях социального найма в регионе проживания должника (определения ВС от 7 октября 2021 г. № 304-ЭС21-9542 (1,2) и от 24 декабря 2021 г. № 309-ЭС21-14612).

Совершение должником действий с целью недопущения обращения взыскания на жилое помещение и причинение тем самым вреда кредиторам рассматривается как недобросовестное поведение, влекущее отказ в применении исполнительского иммунитета (определения ВС от 29 ноября 2018 г. № 305-ЭС18-15724 и от 30 августа 2021 г. № 307-ЭС21-8025).

На сегодняшний день судебная практика исходила из того, что жилое помещение могло бы быть лишено статуса единственного жилья, если бы должник осуществлял недобросовестные действия для получения в отношении конкретного объекта исполнительского иммунитета не с целью сохранения единственного места проживания, а для недопущения обращения взыскания на объект недвижимости для удовлетворения требований кредиторов. К таким действиям, как правило, относились: реализация единственного жилья незадолго до введения или в период процедуры банкротства; приобретение жилья в период наличия задолженности; совершение односторонних действий, направленных на изменение регистрации по месту жительства с исключительной целью создания объекта, защищенного исполнительским иммунитетом¹.

Признание недействительной сделки, посредством которой было отчуждено единственное жилье, рассматривалось в судебной практике как основание для отказа в применении исполнительского иммунитета. Совершив недействительную сделку по отчуждению такого жилья, должник фактически выразил свою волю на прекращение его прав в отношении него. Если должник по своей воле готов утратить право на единственное жилье в результате возмездной или безвозмездной сделки, он не рассматривает предоставленный законом иммунитет как жизненно необходимый. В такой ситуации представляется логичной принудительная реализация такого имущества должника в обмен на уменьшение размера кредиторской задолженности².

Если ситуация с единственным жильем сложилась объективно, но размеры жилья существенно (кратно) превосходят нормы предоставления жилых помещений на условиях социального найма в регионе проживания должника, исполнительский иммунитет в отношении такого жилья не может быть предоставлен автоматически только в силу того обстоятельства, что оно является единственным. Необходимо исходить из того, что положения ст. 446 ГПК и п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве не являются основанием для безусловного отказа в обращении взыскания на единственное жилое помещение при соблюдении условий, указанных в Постановлении Конституционного Суда РФ от 26 апреля 2021 г. № 15-П:

• правила об исполнительском иммунитете не исключают возможность ухудшения жилищных условий должника и его семьи;
• ухудшение жилищных условий не может вынуждать должника помимо его воли к изменению поселения – т.е. замещающее жилье должно предоставляться, как правило, в пределах того же населенного пункта;
• отказ в применении исполнительского иммунитета не должен оставить должника и членов его семьи без жилища, пригодного для проживания, площадью, по крайней мере, не меньшей, чем по нормам предоставления жилья на условиях социального найма;
• отказ от исполнительского иммунитета должен иметь реальный экономический смысл как способ удовлетворения требований кредиторов, а не являться карательной санкцией за неисполненные долги или средством устрашения должника.

Стоит отметить, что ни в оставленном в силе определении АС г. Москвы от 23 декабря 2021 г., ни в определении о передаче кассационных жалоб на рассмотрение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС не затрагивался вопрос о необходимости установления наличия (отсутствия) указанных условий. При этом общая площадь жилого дома должницы составила 81,7 кв. м, в то время как норма предоставления жилых помещений на условиях социального найма на территории указанного муниципального образования составляет 14 кв. м на человека (решение Совета депутатов Одинцовского городского округа Московской области от 28 августа 2019 г. № 36/8). 

Во-вторых, вновь ставится под сомнение возможность оспаривания сделок должника с единственным жильем, поскольку такое оспаривание не будет преследовать цель пополнения конкурсной массы, если в любом случае возвращенное в результате оспаривания жилое помещение подлежит исключению из конкурсной массы. 

Верховным Судом в Определении от 7 октября 2021 г. № 304-ЭС21-9542 (1,2) сформирован правовой подход к оспариванию сделок должника, повлекших отчуждение единственного жилья. Исполнительский иммунитет в отношении жилых помещений не носит абсолютный характер. Ввиду того что правовая возможность возврата в конкурсную массу имущества должника по недействительным сделкам является одним из обстоятельств, имеющих значение для правильного решения обособленного спора по оспариванию совершенных должником сделок, в подобных спорах суд должен решить и вопрос о перспективе применения ограничения исполнительского иммунитета в отношении такого имущества. При этом для судебной перспективы оспаривания сделки достаточно лишь вывода о высокой вероятности введения таких ограничений, поскольку результатом оспаривания сделок должника может быть только возвращение имущества в конкурсную массу, а определение его дальнейшей судьбы происходит в иных процедурах. Тем самым был сделан вывод, что сам по себе статус единственного жилья не может препятствовать оспариванию сделки по его отчуждению и возврату в конкурсную массу с перспективой дальнейшей реализации. 

Если исходить из изложенного в Определении от 22 сентября 2022 г. № 305-ЭС22-12854 довода ВС о том, что возврат единственного жилья в конкурсную массу в результате признания недействительной сделки по его отчуждению не повлек изменения статуса такого помещения и не исключил распространения на него правил ст. 446 ГПК, то оспаривание таких сделок автоматически становится бесперспективным ввиду невозможности реального наполнения конкурсной массы. 

В-третьих, по логике, приведенной в обсуждаемом Определении, постановка должником вопроса об исключении единственного жилья из конкурсной массы не ограничена какими-либо обстоятельствами и возможна в любое время в течение всей процедуры банкротства – независимо от того, что имущество находится в процессе реализации или реализовано.