Стремление осудить любого, кому предъявлено обвинение, невзирая на доводы защиты, оправдывающие подсудимого, не должно иметь права на существование.
Сегодня немало примеров, когда лицо, защищающее свой дом и семью от преступного посягательства третьих лиц, оказывается осужденным к реальным срокам: на скамью подсудимых попадают многие, кто оказал сопротивление и остановил агрессивное нападение на свое жилище.
В июле 2020 г. Серпуховский городской суд Московской области признал М. виновным в совершении преступления по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ.
Вечером 1 июня 2018 г. между Ч. и М. произошел конфликт: Ч., распивавший спиртные напитки неподалеку от поселкового магазина, увидел проходившего мимо соседа по подъезду – казака М. – и разразился в его адрес бранью, основанной на личной неприязни к казачьему сообществу.
Далее на странице М. в социальной сети появилось сообщение от Ч. с угрозой расправы, основанной исключительно на неприязни к казачьему сообществу в целом.
М. не воспринял угрозу как серьезную опасность для его жизни и здоровья, но только до того момента, пока ночью в дверь его квартиры не раздались сильные удары. Агрессивно настроенный Ч., высказывая М. угрозы убийством, стучал в дверь металлической этажеркой для обуви, которую обнаружил в тамбуре. В дверной глазок М. увидел, что Ч. был не один, а с приятелем, который вместе с Ч. распивал спиртное у магазина и был свидетелем его агрессии.
Осознавая риск того, что угроза со стороны Ч. может быть в ближайшее время реализована, М. достал из сейфа травматический пистолет и позвонил участковому сотруднику полиции, чтобы сообщить о возникшей ситуации и попросить помощи в рамках правового поля, но тот на звонок не ответил. В это время жена М. с плачущим ребенком на руках пыталась через дверь уговорить Ч. оставить их в покое, а все недопонимания обсудить днем. Не внимая уговорам, Ч. стал пытаться открыть дверь, дергая за ручку и пиная ногами. В результате щеколда открылась и дверь распахнулась. Ч. вбежал в коридор квартиры, где оказался лицом к лицу с М. и его супругой. Со сжатыми кулаками Ч. попытался наброситься на женщину, которая продолжала его уговаривать оставить разговор до утра. В этот момент М. воспользовавшись тем, что внимание Ч. отвлечено, вытолкнул его в тамбур.
Получив отпор, Ч. выбежал на лестничную площадку и вместе с другом стал удерживать деревянную дверь тамбура, продолжая угрожать М. физической расправой.
М. и присоединившийся к нему сосед, опасаясь, что нападающие могут поджечь тамбурную дверь, так как угрозы с их стороны продолжались, попытались ее открыть. Когда дверь открылась, Ч. снова перешел к нападению и бросился в тамбур на М. и его соседа. Находившийся на пороге тамбура М. ударил нападавшего пистолетом, который держал в руке. Только после этого нападение прекратилось. В итоге здоровью нападавшего был причинен тяжкий вред в виде открытой черепно-мозговой травмы.
Доследственная проверка длилась около полугода, и в результате в отношении М. было возбуждено уголовное дело по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК.
В ходе осмотра экспертом входной двери в квартиру М. и изучения ее конструкции было установлено, что внешнее воздействие на дверь с приложением силы могло привести к тому, что щеколда с внутренней стороны могла сдвинуться внутрь дверного полотна, в конкретный момент перестав находиться в положении «закрыто».
Соседи М., наблюдавшие инцидент в дверной глазок их квартиры, в свидетельских показаниях подтвердили, что Ч. вторгся в квартиру обвиняемого после многочисленных ударов по двери и дерганий за ручку, а М. смог его вытолкнуть из жилища, воспользовавшись тем, что Ч. повернулся к нему боком. На головах Ч. и его приятеля были капюшоны, в руках – стеклянные бутылки.
Поручение на защиту М. я приняла на стадии доследственной проверки. С доводами защиты о том, что обвиняемый действовал в переделах необходимой обороны, защищая себя и свое жилище, следственные органы согласились, и в возбуждении уголовного дела на основании ст. 37 УК было отказано, поскольку причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны – независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти – не является преступлением.
Однако прокурор в порядке надзора в рамках ст. 37 УПК внес требование в следственные органы о возбуждении уголовного дела в отношении М. После этого доводы защиты о том, что М. действовал в состоянии необходимой обороны, следователями уже не принимались во внимание. В возбуждении уголовного дела по ст. 139 УК в отношении Ч. по заявлению М. было отказано.
Согласно заключению психиатрической экспертизы, «М. находился в состоянии эмоционального возбуждения, существенно ограничивающего осознанность инкриминируемого поведения и возможность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими. В предшествующий совершению деяния период находился в состоянии повышенного нервно-психического состояния».
Фактически описанное экспертами состояние аффекта обвиняемого ни следователь, ни суд аффектом не признали.
Показания сотрудника полиции, проводившего осмотр места происшествия и допрошенного в качестве свидетеля, суд оценил критически в той части, что в момент первоначального осмотра «щеколда двери в квартире подсудимого была неисправна», поскольку дверь открывается наружу и открыть ее было невозможно, – несмотря на то что ранее эксперт дал заключение об обратном.
Сторона защиты, в свою очередь, ссылалась на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», согласно которому непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, если с учетом конкретной обстановки у него имелись основания опасаться осуществления угрозы (п. 2).
В постановлении также указано, что при выяснении вопроса, являлись ли для оборонявшегося действия посягавшего неожиданными, вследствие чего он не мог объективно оценить степень и характер опасности нападения, суду следует принимать во внимание время, место, обстановку и способ посягательства, предшествовавшие посягательству события, а также эмоциональное состояние оборонявшегося лица (состояние страха, испуга, замешательства в момент нападения). В зависимости от конкретных обстоятельств дела неожиданным может быть признано посягательство, совершенное, например, в ночное время с проникновением в жилище, когда оборонявшееся лицо в состоянии испуга не смогло объективно оценить степень и характер опасности посягательства (п. 4).
Согласно разъяснениям Пленума ВС состояние необходимой обороны можно констатировать, когда защита последовала непосредственно за актом хотя и оконченного посягательства, но, исходя из обстоятельств, для оборонявшегося лица не был ясен момент его окончания, и данное лицо ошибочно полагало, что посягательство продолжается, а также общественно опасное посягательство не прекращалось, а с очевидностью для оборонявшегося лишь приостанавливалось посягавшим с целью создания наиболее благоприятной обстановки для продолжения посягательства или по иным причинам.
Защита также подчеркивала, что любой гражданин вправе защищать свои нарушенные права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ст. 45 Конституции РФ). Норма о необходимой обороне служит одной из гарантий реализации данного права, обеспечивая защиту личности и прав обороняющегося от общественно опасного посягательства.
Однако, несмотря на доводы защиты, суд признал М. виновным в инкриминируемом деянии и приговорил к году лишения свободы условно с испытательным сроком в один год.
Сторона защиты не согласилась с приговором и обжаловала его в апелляцию, но, к сожалению, безуспешно. Остается надеяться на кассационную инстанцию – соответствующая жалоба уже подана.
В заключение добавлю, что, на мой взгляд, УК РФ требует изменений. В частности, лиц, защищающих свое жилище от преступного нападения, следует освобождать от уголовной ответственности.
