Детство и школьные годы
Михаил Александрович Гофштейн родился в Могилеве 19 апреля 1923 г., но вскоре переехал в Москву. Он воспитывался в семье, где считалось, что, кроме отличных оценок, никаких других в учебе быть не может. Как вспоминал сам Михаил Александрович, по настоянию матери он заучивал наизусть классические поэмы. С удовольствием участвовал в школьной художественной самодеятельности, в районных конкурсах чтецов-декламаторов. Талантливый мальчик-чтец вместе с другими юными дарованиями приветствовал съезд комсомола. В качестве поощрения юных декламаторов записали в Дом пионеров, где в студии художественного чтения с ними занималась Мария Гавриловна Бовшек. Затем пригласили в Центральный детский театр, которым руководила знаменитая Наталья Ильинична Сац
Школьное увлечение сценой, казалось, предопределило будущее. Но в старших классах Михаил Гофштейн неожиданно передумал и захотел пойти на военную службу. Родители были категорически против, поскольку считали, что сын может стать артистом. Но он настоял на своем.
Участие в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.
В июне 1941 г. Михаил Александрович поступил в 1-е Московское Артиллерийское училище им. Красина (г. Москва, г. Миасс Челябинской области) и обучался там по март 1942 г. После прохождения ускоренного курса училища попал на фронт. С апреля 1942 г. по июль 1943 г. – командир огневого взвода 8-го Отдельного Гвардейского минометного дивизиона 66 Гвардейского минометного полка (Западный, Брянский, Воронежский, Степной фронты); с июля 1943 г. по февраль 1944 г. – командир батареи 76-го Гвардейского Минометного полка 5-й Гвардейской Танковой Армии (Степной, 2-й Украинский фронты); с февраля 1944 г. по апрель 1946 г. – начальник штаба дивизиона 76-го Гвардейского минометного полка (2-й Украинский, 2-й и 3-й Белорусский, 1-й Прибалтийский, Белорусский военный округ); с апреля 1946 г. по апрель 1947 г. – начальник штаба 307 Отдельного Гвардейского минометного дивизиона 8-й танковой дивизии. Участвовал в боях на всех вышеперечисленных фронтах. Командовал гвардейской батареей установок залпового огня («Катюш») в составе 5-ой Гвардейской танковой армии.
Начало адвокатской деятельности
В 1947 г. Михаил Александрович демобилизовался в звании капитана и поступил в Московский юридический институт. Окончил его с отличием в 1951 г.
С 1951 г. по 2009 г. – член Московской областной коллегии адвокатов. С ней была связана вся профессиональная деятельность М.А. Гофштейна. Он начал адвокатскую деятельность в сельском районе Подмосковья. Был единственным адвокатом при суде, что принесло ему значительный опыт ведения самых разнообразных дел. Работал в Кунцевской, а затем в Центральной юридических консультациях Московской областной коллегии адвокатов. Очень скоро Михаил Александрович заявил о себе как об одном из самых талантливых специалистов трудной и благородной адвокатской профессии. В 1962 г. М.А. Гофштейн был избран в состав руководящего органа Московской областной коллегии адвокатов. С 1966 по 1989 г. –заместитель председателя Президиума Московской областной коллегии адвокатов.
Блестящий адвокат, преподаватель, общественный деятель
На протяжении многих лет Михаил Александрович эффективно совмещал адвокатскую практику и общественную работу с преподавательской деятельностью на кафедре адвокатуры и нотариата МГЮА и в Российской правовой академии. При его непосредственном участии разрабатывались все проекты законов об адвокатуре, Уголовно-процессуальный и Уголовный кодексы. Активная законотворческая деятельность М.А. Гофштейна неоднократно отмечалась как Комиссией законодательных предложений Совета Союза и Совета Национальностей Верховного Совета СССР, так и Комитетом Совета Федерации по конституционному законодательству и судебно-правовым вопросам. В качестве члена Экспертно-консультативного совета СФ ФС РФ участвовал в работе над проектом УК РФ, закона об адвокатуре и рядом других законов.
М.А. Гофштейн – автор многих публикаций по специальности, в том числе работ по профессиональной этике в сборниках «Проблемы адвокатуры» (в 1987 и 1997 гг.), статей в периодической юридической и общей печати.
Юридической общественности М.А. Гофштейн известен как яркий публицист, оратор. Также широкое признание он получил, участвуя в работе по созданию, а затем и руководству Союзом адвокатов СССР и Международным союзом (Содружеством) адвокатов (МС(С)А). Михаил Александрович был одним из учредителей этих организаций. В 1989 г. он был избран заместителем председателя Правления Союза адвокатов СССР, а в 1992, 1996, 2000 и 2004 гг. избирался первым вице-президентом МС(С)А. Постоянно участвовал в законотворческой работе и в работе научно-практических конференций, организованных МС(С)А.
В 2002 г. М.А. Гофштейн был избран вице-президентом Адвокатской палаты Московской области, на этом ответственном посту находился до 2009 г. Проявил блестящие организаторские способности, умение успешно сочетать решение многочисленных административных задач и общественную деятельность с работой профессионала высочайшего класса.
Защита по уголовным делам
М.А. Гофштейн провел множество сложных по уровню обвинения дел. По одному из них приговор с осуждением к высшей мере наказания отменялся дважды. В итоге благодаря усилиям адвоката производство по делу было прекращено. Именно М. А. Гофштейн как представитель СССР и один из самых опытных адвокатов Европы входил в консультативную группу, которая оказывала юридическую помощь болгарскому гражданину С. Антонову, обвиненному в покушении на Папу Римского Иоанна Павла II. Защита была выстроена безукоризненно: приговор оказался оправдательным, за что Михаил Александрович был награжден болгарским орденом Кирилла и Мефодия I степени.
Награды
М.А. Гофштейн – Заслуженный юрист Российской Федерации. Награжден орденами Отечественной войны I и II степени, орденом Красной звезды, медалью «За боевые заслуги», болгарским Орденом Кирилла и Мефодия I степени, Золотым знаком «Почетный юрист Болгарии», высшей наградой российского адвокатского сообщества – знаком «За честь и достоинство», Золотой медалью имени Ф.Н. Плевако, за выдающийся вклад в укрепление единства российской адвокатуры награжден Дипломом с вручением Бронзового бюста Ф.Н. Плевако.
«Как мало таких!»
«Михаил Александрович Гофштейн – гордость и областной коллегии, и областной палаты, и всей российской адвокатуры»
Он успел!
Нет, не для славы чемпиона – он вырвался на полверсты – А чтоб упасть непринужденно, на невытоптанные цветы.
А. Вознесенский
Он хотел, он мог, он делал! Как мало таких! Он жил и работал, работал и жил без помпы, пафоса и желания кому-то понравиться и под что-то подстроиться. Это сложный, но единственный путь быть самим собой и стать легендой, легендой еще при жизни. Какой он? Как он таким стал? Но главное, как он таким остался? Как смог так много отдать адвокатуре – не ожидая в ответ? Как смог вырастить таких детей? Можно ли дотянуться до планки, которую он поднял для себя и ни разу не приспустил?
Он был прост и блистателен. Он был мудр и наивен. Он был терпелив и неистов. Он был боец. Он умел держать удар и смог передать это детям. Его боготворили клиенты, коллеги, студенты, и конечно, родные – он всем был нужен, интересен и полезен. А он любил и понимал их. Он, бесспорно, умел любить. Марина Цветаева сказала, что «успех – это успеть!» И он успел! Он прожил долгую, богатую, яркую, но очень трудную жизнь. А главное: он каждый день служил адвокатуре. И это служение поднимало престиж адвокатуры и заставляло всех находящихся рядом задуматься: «Каким быть?» А быть таким почти невозможно. Он завораживающе думал и блестяще рассуждал. Он много знал, невероятно много помнил. И еще он умел давать, отдавать, делиться.
Как мало таких! Он хотел менять мир, и мир менялся. И еще, он умел защищать! И это было чудо – сочетание работоспособности и таланта, умения нападать и держать удар. Нападать, отступать, опять наступать и бороться, бороться, бороться. Он умел не отчаиваться. Он Адвокат. Он любил профессию, а не себя в ней. Как мало таких! И адвокатура хлопала ему стоя. Он любил молодых, понимал их и верил в них. И эта вера была им нужна. Он умел на своем примере показать, что адвокатура – это жизнь. Он согревал их теплом и вниманием, а еще тем, что было, что передавать. И молодые начинали верить в себя, учились думать и принимать решения, а еще они учились задавать вопросы, искать ответы. Они учились жить! Он умел говорить с ними на равных. И еще он умел советовать, направлять и поправлять, и его слушали, убеждал. И еще он умел ждать отстающих. Как мало таких!
В.М. Шеркер на одной из конференций, посвященных имиджу адвоката, сказал, что «адвокат –это стиль». Вот такой удивительный стиль – жить благородно, правильно и честно, много думать и много работать, вырастить достойных продолжателей традиций, творцов и бойцов –детей и внуков, а еще очень отдавать себя адвокатуре и очень болеть за нее – это и есть особый стиль – стиль М.А. Гофштейна.
Пройдут годы, и этот период станет историей, и новые поколения будут листать ее страницы, как мы сейчас гордимся присяжной адвокатурой. И, листая день сегодняшний, они не скажут: «Как мало таких?» Они обязательно воскликнут: «Была в те годы плеяда блистательных адвокатов и какое важное место в ней занимал М.А. Гофштейн!» Как здорово, что мы его знали! Как здорово, что он Успел!
Светлана Володина, одна из тех, кто всегда будет гордиться тем, что случайно оказалась рядом.
Публикуется по изданию: Володина С.И. Статья о М.А. Гофштейне // Программа курса «Судебное красноречие» для стажеров адвокатов / Федеральная палата адвокатов РФ; Центр правовых исследований, адвокатуры и дополнительного профессионального образования Федеральной палаты адвокатов РФ; Институт адвокатуры МГЮА им. О.Е. Кутафина. М., 2012. (Библиотека адвоката). С. 96–97.
«Михаил Александрович Гофштейн – гордость и областной коллегии, и областной палаты, и всей российской адвокатуры»
С Михаилом Александровичем Гофштейном я познакомился в 1979 г. при распределении по окончании вуза. М. А. Гофштейн был тогда в областной адвокатуре, и как заместитель председателя МОКА он «покупал» выпускников юрфака. Московская городская и Московская областная коллегии адвокатов брали тогда по пять человек, окончивших юрфак МГУ. В эту счастливую пятерку попал и я, оказавшись в МОКА благодаря Гофштейну.
С 1979 г. я проходил стажировку в Московской областной коллегии адвокатов, а потом стал адвокатом. И все это время рядом был Михаил Александрович – заместитель председателя МОКА. Председателем коллегии с 1964 по 1988 г. был Михаил Павлович Быков. Два великих Михаила дали мне путевку в жизнь.
Если говорить о М.А. Гофштейне как о человеке, как об адвокате, как об учителе, то это была выдающаяся личность и замечательный адвокат, прошедший войну и большой жизненный путь. Те, кому посчастливилось с ним работать, получили от него максимум профессиональных знаний и уроков человечности. Он очень любил работать с молодежью, отдавал ученикам всего себя. К нему всегда можно было обратиться за советом и за помощью. Можно вспомнить очень много примеров, когда его мудрые и правильные советы помогали нам на практике.
Мне посчастливилось вместе с ним участвовать в ряде процессов, где также можно было научиться адвокатскому мастерству, и в ряде поездок, конференций. Вспоминаю поездку в Австрию по линии Союза адвокатов СССР, где вместе с Гофштейном были я и председатель Свердловской областной коллегии адвокатов Владимир Николаевич Смирнов. Это была незабываемая поездка, фактически наш первый визит к зарубежным коллегам.
Мы все очень благодарны Михаилу Александровичу, собираемся отметить его юбилей, подготовили специальную программу творческого вечера, который проведем 25 апреля, обязательно посетим его могилу. И все, кто его знал, обязательно помянут добрым словом своего товарища и учителя, являющегося гордостью и областной коллегии, и областной палаты, и всей российской адвокатуры.
«В целом это был человек большого государственного ума»
Я познакомилась с Михаилом Александровичем Гофштейном в 1957 г., когда меня приняли стажером в Московскую областную коллегию адвокатов.
В Коллегии была группа участников войны, они держались вместе, и их объединял тогдашний председатель Президиума Лазарь Яковлевич Назаров. Это были настоящие мужики, знавшие цену жизни. Среди них Миша отличался молчаливостью, хотя был веселым от рождения человеком, безумно остроумным, очень образованным, но весьма осторожным. В нем было такое человеческое обаяние, что мы – молодые женщины – ходили за ним как эскорт. Мы все в него были влюблены. Для нас, выпускников МГУ, это было совершенно новое –другие человеческие взгляды, отношения.
Он никогда не позволял себе ни одного грубого слова. А уже потом, когда его избрали в Президиум МОКА, он казался нам недосягаемым, но оказалось, что он остался доступным, общительным, таким, каким был до избрания в руководство. Более того, я впервые услышала от человека, который прошел всю войну, что это были лучшие годы его жизни. Мы говорили, что война– это страшное время. Да, страшное. Но те, кто действительно воевал, считали эти годы лучшими.
Гофштейн был более 20 лет заместителем председателя Президиума, и именно при нем 325 очень разных людей, которых объединяло слово «адвокат», превратились в одну большую семью. Все, что сейчас есть в подмосковной адвокатуре, было построено при Михаиле Александровиче. Там было два Михаила: Михаил Быков и Михаил Гофштейн. Один – бывший дипломат, а другой – воин, причем в жизни тоже. В целом это был человек большого государственного ума.
Мы были дружны еще и потому, что жили в одном доме, в соседних подъездах. Дружить с ним было празднично. Он в субботу мог позвонить и сказать: «Альбина, я пришел с базара и принес капусту. Срочно к нам». (Больше всего на свете он любил квашеную капусту и жареные пирожки с мясом.) Капуста, сбрызнутая растительным маслом, уже стояла на столе, мы выпивали по рюмочке и закусывали квашеной капустой. А еще он оставил после себя замечательного сына, это находка для нашей адвокатуры.
«Таких, как он, я больше не встречал, хотя знал многих выдающихся адвокатов»
Выбор мною профессии на 100% обусловлен тем, что профессия «адвокат» была семейной, и отец, и мама были адвокатами. И никакой другой профессии для себя я не представлял никогда. С того возраста, когда в голову мальчишки начинают приходить твердые и чем-то обоснованные убеждения относительно будущей профессии, я считал, что буду адвокатом.
Единственный разговор применительно к будущей профессии заключался в одном – для того чтобы поступить на юридический факультет МГУ, чтобы в дальнейшем стать адвокатом, нужно очень много знать и очень стараться и хорошо учиться. Это мне ненавязчиво объяснили родители, когда я был готов к восприятию этих идей.
У меня перед глазами был отличный пример. Еще в довольно раннем возрасте отец сумел привить мне интерес к профессии, раскрыть ее слабые и сильные стороны, ее творческое содержание. И, конечно, стремление овладеть этой профессией объясняется тем, что меня всю жизнь окружали очень яркие ее представители.
Моя мама Клара Семеновна тоже была адвокатом, но, в отличие от отца, который был криминалистом, она была цивилистом. Поэтому мое представление о профессии носило довольно разноплановый характер.
Универсального юриста из меня не получилось, но, будучи убежденным, что настоящая юриспруденция – это цивилистика, я вначале вел и гражданские, и уголовные дела.
Для большинства людей на земле их отец – самый лучший. Бывают досадные исключения, ну а я принадлежу к этому абсолютному большинству. Отец, конечно, был для меня самым лучшим, при этом он не ходил со мной в походы, не разжигал костры и не ставил палатки. И даже не склеивал самолетики. Такого не было. Но он был во всем для меня примером. У нас в семье существовал папин «культ», прежде всего от мамы я слышал, что наш папа самый умный, самый великий адвокат. Мама была убеждена в этом, и свои убеждения, свою любовь она передавала нам, детям.
А о том, каким он был профессионалом, я не расскажу, на меня возложен обет скромности в силу родственных отношений. Но таких, как он, я больше не встречал, хотя знал многих выдающихся адвокатов. Для меня отец стоит совершенно особняком, прежде всего по возможности вести доверительный, доходящий до ума и сердца разговор с судом. Не гипотетический или пафосный диалог, а очень простой, основанный как на харизме его личности, так и на глубочайшем знании закона и предмета обсуждения.
Мне ни разу не довелось участвовать с ним в одном деле, что объясняется позицией отца: он считал, что два Гофштейна в одном деле – это «перебор», который вызовет ненужные пересуды. И сейчас я полностью согласен с этой его позицией. Моя жена, которая тоже носит мою фамилию и тоже является адвокатом, страдает оттого, что я никогда не могу пригласить ее вместе с собой в процесс, поскольку считаю, что критерии, установленные моим отцом, абсолютно верны.
