Дела, связанные с незаконным увольнением и дискриминацией работников государственных органов, организаций и учреждений в отместку за информацию и борьбу с нарушениями закона, в США довольно распространены. Практика правоохранительных органов направлена на всемерную защиту прав и законных интересов работников органов госуправления, лиц, занятых в государственном секторе экономики, а также сотрудников государственных организаций и учреждений, информирующих компетентные органы о фактах несоблюдения законодательства и иных нарушениях. Она является эффективным средством в борьбе с нарушениями государственной дисциплины и правопорядка, результатом которых является причинение обществу колоссального материального и морального вреда.
Одна из важнейших задач современного общества – борьба с коррупцией в системе органов исполнительной власти и в правоохранительных органах. Ее решение в значительной степени зависит от того, насколько активно участвуют в этом сами госслужащие и, выполняя гражданский долг, информируют компетентные органы о фактах коррупции и нарушения установленных требований, создающих условия для подобных деяний.
В связи с этим представляет интерес иск зам. окружного прокурора города и графства Сан-Франциско H. к органам управления указанных административно-территориальных единиц.
Здесь необходимо пояснить особенности организации системы правоохранительных органов в США.
В отличие от России, в Штатах органы прокуратуры и юстиции представляют собой единые системы на всех уровнях управления. Министр юстиции США является одновременно Генеральным прокурором страны. Он назначается президентом, утверждается Сенатом и входит в состав федерального правительства. По такому же принципу строится система органов прокуратуры и юстиции в штатах – субъектах федерации. Что касается органов территориального и муниципального управления, то прокурор (он же руководитель управления юстиции города, округа, графства и др. (city, district attorney)) – должность выборная. Он наделен правом найма и увольнения работников. Однако иски работников, связанные с нарушением их трудовых прав, предъявляются к соответствующим органам исполнительной власти, поскольку зарплата им выплачивается из местного бюджета.
H., 20 лет проработавшая в прокуратуре г. Сан-Франциско (сначала в должности начальника отдела, а затем заместителя прокурора города), была уволена в соответствии с приказом прокурора D. Она обратилась в суд с иском о незаконном увольнении, поскольку считала, что была уволена в отместку за информацию о фактах, свидетельствующих о возможных финансовых махинациях, в которые вовлечены должностные лица муниципалитета города и частные компании, специализирующиеся на сантехнических работах, в том числе ремонте подземных канализационных линий. Получив «сигнал» от ФБР, а также от одного из следователей городской прокуратуры о возможных злоупотреблениях при заключении контрактов на проведение указанных работ между муниципалитетом города и подрядчиками, H. приступила к собственному расследованию.
В ходе тщательной проверки, проведенной H. вместе с двумя подчиненными, удалось установить ряд фактов, свидетельствующих о возможном наличии коррупционной схемы при заключении контрактов на ремонтные работы, в которых не было необходимости, а также оплату этих работ по завышенным ценам. По подсчетам H., неоправданные работы и их завышенная стоимость обошлись казне города (то есть налогоплательщикам) в 10 млн долл. О ходе расследования Н. постоянно докладывала прокурору. Прежде всего она обратила внимание, что расходы на ремонт подземных канализационных линий в результате их повреждения корнями деревьев за последние несколько лет резко увеличились. Подобные ремонтные работы в условиях Калифорнии – обычное явление. В результате оседания почвы разрастающиеся со временем корни деревьев повреждают подземные канализационные линии, поэтому требуются постоянный контроль за их состоянием, своевременная вырубка деревьев, а в необходимых случаях – ремонт системы канализации и замена труб.
В процессе расследования H. выявила нарушения правил заключения контрактов на такие работы. Жалобы и заявления граждан – владельцев частных домов и строений – и общественных организаций, а также материалы проверок управомоченных госслужб рассматриваются соответствующими подразделениями муниципалитета, в том числе претензионным отделом прокуратуры, решение которого удовлетворить претензию и дать согласие на заключение контракта необходимо. Однако претензионный отдел принимал такие решения и на основании заявлений самих сантехнических компаний, в отсутствие претензий со стороны владельцев домов и строений. Кроме того, встречались случаи, когда работники сантехнических компаний обращались к гражданам с просьбой направить претензии в муниципалитет, обещая за это «откаты», или направляли претензии от их имени.
Учитывая это, H. приступила к анализу работы претензионного отдела. Начальник отдела R., сотрудник M., непосредственно занимавшийся вопросами, связанными с ремонтными работами, заявили H., что у нее нет оснований подозревать их в каких-либо махинациях. Разразился скандал, и прокурор города распорядился прекратить расследование, а затем подписал приказ об увольнении H.
Замечу, что H. проработала с прокурором города D. довольно долго. Представитель муниципалитета, ответчика по делу о незаконном увольнении Н., заявил в суде, что D. и раньше намеревался освободить H. от занимаемой должности в связи с недостаточной эффективностью ее работы. Относительно проведенного расследования D. заключил, что H. «гонится за сенсационными разоблачениями» и пытается найти нарушения, которых не было.
В процессе рассмотрения дела истица заявила, что незаконное увольнение вызвало у нее колоссальный стресс, ухудшение здоровья и разрушило ее 30-летнюю карьеру юриста, честно исполняющего гражданский и профессиональный долг.
В итоге требования истца были удовлетворены: суд взыскал с муниципалитета в пользу H. 700 тыс. долл. в качестве компенсации потери в заработной плате, компенсацию морального вреда в 1,3 млн долл., а также 2,4 млн долл. в качестве компенсации расходов на представителей интересов истца. Решение устояло в апелляции.
Важно подчеркнуть, что вопрос о том, применялись ли в действительности коррупционные схемы и факты коррупции, о которых заявила H., остался за пределами рассмотрения данного иска: суд защищал законное право работника представить информацию о вероятности противоправных и преступных действий третьих лиц, которой онa располагалa.
Рассмотрим другие примеры незаконного увольнения госслужащих в отместку за информацию о коррупции.
D. и E., служащие аэропорта г. Сиэтла, oбратились в суд с иском о незаконном увольнении. По мнению истцов, причиной увольнения послужило размещение ими в электронных сетях информации о злоупотреблениях бывшего руководителя аэропорта C. Согласно этой информации, злоупотребления состояли в том, что договоры аренды площадей аэропорта заключались с друзьями С. и компаниями, являющимися «донорами» его избирательной кампании.
Дело в том, что должность руководителя аэропорта – выборная и, как нередко бывает с выборными должностями, финансирование избирательной кампании «нужного» кандидата используется как способ коррупции. Такая схема, как полагали D. и E., была использована во время выборов на должность руководителя аэропорта. Соответственно, были нарушены правила заключения договоров аренды на конкурсной основе, утвержденные Федеральной администрацией гражданской авиации (Federal Aviation Administration) – ведомством, имеющим статус министерства и издающим межведомственные нормативные правовые акты обязательного характера.
В судебном заседании представитель ответчика заявил, что истцы нарушили принятый в аэропорту «неписаный кодекс поведения» (code of conduct). Суд с участием жюри присяжных признал иск обоснованным, и присяжные вынесли вердикт о взыскании с ответчика в пользу истцов компенсации в 16 млн долл. В конечном итоге стороны заключили мировое соглашение об уплате компенсации в 8 млн долл. – при условии, что стороны обязуются не обжаловать решение в апелляцию.
В еще одном примере L., служащая исправительно-трудового учреждения для несовершеннолетних штата Нью-Джерси, обратилась с иском о незаконном увольнении. По мнению истицы, она была уволена, причем незадолго до выхода на пенсию, за предоставление ФБР информации в ходе расследования дела о вымогательстве одним из должностных лиц этого учреждения взяток у подчиненных.
Рассмотрев дело, суд с участием жюри присяжных взыскал с ответчика в пользу истицы компенсацию за потери в зарплате (265 тыс. долл.), компенсацию морального вреда (1 млн долл.) и штраф в 6,5 млн долл., поскольку увольнение было квалифицировано как умышленное злостное нарушение закона о трудовых правах граждан.
Истица P. обратилась в суд в связи с незаконным увольнением в отместку за действия, направленные на борьбу с коррупцией в системе исполнительной власти. Она воспротивилась заключению многомиллионных контрактов с двумя специализирующимися на прокладке скоростных дорог частными компаниями (эти компании являлись «донорами», финансировавшими избирательную кампанию губернатора штата). Полагая, что суммы заключаемых с ними контрактов значительно завышены и могут стать способом коррумпирования, P. настаивала на их уменьшении, исходя из оценки реальной стоимости работ. На нее неоднократно оказывали давление и в конце концов уволили.
Суд нашел представленные истицей доказательства убедительными. Стороны заключили мировое соглашение, согласно которому ответчик выплатил ей компенсацию в 750 тыс. долл., а также 187,5 тыс. долл. в качестве компенсации расходов на представителя.
Дело о незаконном увoльнении P. получило широкий резонанс в политических кругах штата Айдахо. При этом истица не требовала восстановления в прежней должности и была принята на работу в должности финансового директора Управления транспорта штата Делавэр.
С. работала в администрации государственного университета медицины и стоматологии штата Нью-Джерси координатором по связям с госорганами. Она обратилась в суд с иском о незаконном увольнении в отместку за предоставление информации о нарушениях закона, состоявшихся в университете.
В исковом заявлении утверждалось, что руководство университета сначала отказало С. в повышении в должности, на которое у нее были все основания, а затем она была уволена. Сотрудничая со следствием и выступая с показаниями перед Большим жюри1, истица заявила, что в университете существует своего рода «тайный фонд», предназначенный для взяток политикам (political slush fund). Причем средства в этот фонд выделяются из фонда на общественные нужды (Community Events), несмотря на то что финансирование политической деятельности за счет государственных средств, выделенных учебным заведениям, запрещено.
Суд с участием жюри присяжных, рассмотрев все обстоятельства дела, признал иск обоснованным и взыскал в пользу истицы компенсацию в 84 тыс. долл. и 265 тыс. долл. штрафа.
Приведу несколько примеров незаконного увольнения работников госорганов, организаций и учреждений в отместку за информацию о прочих нарушениях закона.
K., судья агентства штата Техас по делам несовершеннолетних (Texas Youth Commission), был уволен в отместку за то, что сообщил о попытках его коллеги – судьи – oказать давление на полицейского, чтобы тот изменил свои показания, и обращении судьи с просьбой к K. помочь ему в этом. Кроме того, K. сотрудничал со следственными органами в ходе расследования дела о фальсификации документов другим судьей агентства.
Суд с участием жюри присяжных признал иск обоснованным и взыскал с агентства в пользу истца компенсацию в 700 тыс. долл.
М. работала в Департаменте здравоохранения штата Южная Каролина и руководила реализацией программы борьбы с туберкулезом. Получив информацию о заболевании туберкулезом сотрудника одной из начальных школ и опасаясь вспышки заболевания школьников, она обратилась к руководству Департамента с предложением о тестировании всех учеников этой школы. Однако указание на это дано не было. Спустя два месяца среди учеников действительно произошла вспышка заболевания туберкулезом. В ответ на возмущенные жалобы родителей тестирование школьников все-таки было проведено, на что ушел еще месяц. При этом руководство Департамента обвинило М. в том, что она не приняла своевременных мер, и уволило.
М. обратилась в суд с иском о незаконном увольнении. Дело окончилось мировым соглашением, согласно которому ответчик уплатил истице компенсацию в размере 150 тыс. долл.
S. обратилась в суд с иском о незаконном увольнении в отместку за предоставление руководству Департамента здравоохранения штата Нью-Мексико информации о неэффективном использовании бюджетных средств, выделенных на программу борьбы со СПИДом, а также о нарушениях финансовой отчетности, порядок предоставления которой регулируется законом штата о борьбе с обманом со стороны налогоплательщиков (Fraud Against the Taxpayers Act). Наряду с федеральным законом такие законы приняты в каждом штате. Суд с участием жюри присяжных признал иск обоснованным и взыскал с ответчика в пользу истицы компенсацию за потери в оплате труда на общую сумму свыше 82,6 тыс. долл.
R. и M. работали в государственном университете штата Колорадо. Они представили руководству докладную о ненадлежащей утилизации токсичных отходов в кампусе университета, что представляет опасность для студентов и преподавателей. «Ответом» на докладную стало увольнение. По решению суда с университета в пользу истцов была взыскана компенсация в 600 тыс. долл.
Законы о защите работников-«информаторов» (федеральный и штатов) распространяются также на право работников отказаться от дачи ложных показаний, фальсификации документов и другой информации, связанной с выполнением трудовых функций, а также право критиковать руководство.
P., служащий муниципалитета города Окленд штата Калифорния, предъявил иск о незаконном увольнении в отместку за отказ фальсифицировать данные и предоставить ложную информацию о распространенной в муниципалитете практике приема на работу с нарушением установленных законом правил.
Дело окончилось мировым соглашением, согласно которому муниципалитет выплатил Р. компенсацию за потери в зарплате в размере 613 тыс. долл.
D. работала начальником отдела кадров муниципалитета города Эдмондс (Edmonds), столичный округ Колумбия. Она была уволена после того, как сообщила мэру города, что дала следственным органам показания о необоснованных суммах, выплаченных помимо официальной зарплаты его помощнице.
D. обратилась с иском в суд о незаконном увольнении ее в отместку за правомерные действия. Суд с участием жюри присяжных вынес решение о взыскании с муниципалитета города в пользу истицы компенсации в размере 1 млн долл.
Еще один пример незаконного увольнения «из мести за правду». Е., биолог по образованию, заведовала лабораторией ДНК Управления судмедэкспертизы графства Харрис штата Техас. Она обратилась в суд с иском о незаконном увольнении в отместку за то, что в ходе расследования уголовного дела об убийстве представила экспертное заключение, противоречащее версии следствия и обвинения. Кроме того, выступая с показаниями перед Большим жюри, Е. заявила, что ее руководство и прокуратура игнорировали представленное лабораторией, возглавляемой Е., заключение судебно-медицинской экспертизы, скрыв тем самым существенные доказательства по делу. При этом ее вдобавок обвинили в том, что она не была «командным игроком», и спустя 15 дней после заседания Большого жюри уволили. Между тем независимая судмедэкспертиза подтвердила правильность представленного заключения.
Суд с участием жюри присяжных признал увольнение незаконным и взыскал с ответчика в пользу истицы компенсацию в 375 тыс. долл. и судебные расходы.
Рассмотрим примеры судебных исков о незаконном увольнении в отместку за критику.
R., профессор эконoмики госуниверситета города Джексонвиль штата Флорида, был уволен за критические замечания в адрес декана бизнес-школы. В письме, разосланном по электронной почте, он критиковал декана за нарушение установленных правил, в том числе исправление оценки одному из студентов R. Суд с участием жюри присяжных удовлетворил иск и взыскал с университета в его пользу компенсацию в 265 тыс. долл.
M. работала психологом в психиатрической больнице, подведомственной Департаменту по вопросам психических заболеваний (Department of Mental Health) штата Калифорния. Она неоднократно высказывала критические замечания и выражала обеспокоенность относительно достоверности диагностики и лечения пациентов клиники, а также заключений о вменяемости (невменяемости) лиц, привлекаемых к уголовной ответственности. В ответ на данные заявления M. была уволена. Она обжаловала увольнение в административном порядке и, согласно решению административного суда, была восстановлена на работе. После этого M. предъявила иск о возмещении понесенных в результате незаконного увольнения материальных потерь и компенсации морального вреда.
Интересно, что ответчиками по данному делу выступали Департамент (т.е. госорган-работодатель), а также должностные лица, которые, согласно заявлению истицы, преследовали ее за критику.
Суд с участием жюри присяжных продолжался в течение месяца. В процессе рассмотрения дела были заслушаны показания десятков свидетелей и заключения двух крупных специалистов в области судебно-психиатрической экспертизы. Было установлено, что уровень судебно-психиатрической экспертизы, проводимой в названном медучреждении, не соответствует установленным требованиям и принятым процедурам, а применяемые при этом средства и инструменты устарели и не дают надежных результатов. Представители ответчика заявили, что M. была уволена не за критику, а за то, что в обоснование своих заявлений привлекала в качестве свидетелей пациентов медучреждения. Кроме того, своими действиями она нарушила Кодекс этики Американской ассоциации психологов (American Psychological Association's Ethics Code). Однако Кодекс не только не запрещает открытую критику ненадлежащего качества работы в области психиатрии, но, наоборот, – призывает к этому персонал лечебных заведений и организаций США.
Согласно вердикту присяжных в пользу истицы в возмещение материального и морального вреда было взыскано с ответчика 890 тыс. долл., а также с должностных лиц персонально по 50, 30 и 30 тыс. долл. – их действия суд расценил как злостное, умышленное нарушение, своего рода сговор в целях преследования истицы за разглашение недостатков в работе, оказывающих негативное воздействие на здоровье пациентов и систему правосудия.
Это редкий в американской судебной практике случай, когда ущерб, причиненный незаконным увольнением, был взыскан не только с работодателя, но и с должностных лиц госоргана. Обычно в исковых заявлениях в качестве ответчиков указываются госорган и его руководитель, однако обязанность возмещения вреда в США, как и в России, возлагается только на госорган, который, в свою очередь, применяет к конкретным виновникам меры ответственности, предусмотренные административным и трудовым законодательством.
Наряду с незаконным увольнением в отместку за информацию работодатели нередко прибегают к другим формам преследования работников – таким, как необоснованное наложение дисциплинарных взысканий; отказ в продвижении по службе и повышении зарплаты при наличии оснований; лишение бенефитов; отказ оплаты за сверхурочные работы и в просьбе работников о желании поработать сверхурочно; установление неудобного графика работы (например, скользящего); отказ в просьбе перевести на другую работу, которую работники считают для себя более предпочтительной, и др.
C., служащая муниципалитета города Бостон, обратилась с жалобой в Комитет по борьбе с дискриминацией штата Массачусетс (Massachusetts Commission Against Discrimination)2 в связи с тем, что начальник преследует ее в отместку за протесты против его расистских высказываний. В ответ на протесты со стороны С., предки которой афро-американцы и гаитяне, она получала необоснованно заниженные оценки при переаттестации, ей не оплачивались сверхурочные работы и было отказано в просьбе установить скользящий график. Также ее лишили полагающихся бенефитов, которые получают другие, а именно относящиеся к «белой» расе, работники.
В итоге суд с участием жюри присяжных взыскал с ответчика в пользу истицы компенсацию за материальные потери в размере 389 тыс. долл., моральный вред в 500 тыс. долл. и штраф 10 млн долл. Взыскание судами США столь крупного штрафа за преследование по расовому признаку в последние годы весьма характерно и, на мой взгляд, свидетельствует о попытках органов государственной власти, в данном случае судебной, решить «расовую» проблему.
В заключение отмечу, что законодательство о защите прав информаторов распространяется также на работников общественных (поn-government) организаций и работников частного сектора экономики.
1 Большое жюри (grand jury) – коллегия присяжных заседателей, которая определяет обоснованность и целесообразность предъявления обвинения в совершении преступления. Большое жюри названо так потому, что традиционно включает большее число присяжных (обычно от 16 до 23) по сравнению с судом присяжных (12 человек). В отличие от суда присяжных, Большое жюри не решает вопрос виновности или невиновности потенциального правонарушителя. Члены жюри – рядовые граждане, которые заслушивают показания участников закрытых заседаний. Закрытый режим ограждает членов жюри от запугиваний и давления, а также невиновных лиц – от необоснованных обвинений. Как правило, подследственному не разрешено присутствовать на этих заседаниях. Согласно данным Американской ассоциации адвокатов (ABA) практика использования Большого жюри подвергается все возрастающей критике за то, что является «штампом» для обвинения без надлежащих процессуальных процедур. Критики утверждают, что Большое жюри утратило историческую роль защитника граждан от необоснованных обвинений. Большое жюри обычно рассматривает дела по рекомендации прокуратуры; его еще называют «пассивным прокурором». В конечном итоге решение о предъявлении обвинения принимает прокуратура. В настоящее время правовой институт «Большое жюри» используется в практике около 50% штатов.
2 Согласно федеральным законам и законам штатов о защите прав работников от любых форм дискриминации в каждом штате в структуре органов исполнительной власти эти функции возлагаются на соответствующие подразделения. Обращение работника в данные подразделения по поводу дискриминации не лишает его права обратиться с иском в суд.
