В связи с развернувшейся дискуссией о проблемах адвокатуры, путях их решения и вообще о ее судьбе хотелось бы высказать несколько соображений.
О состоянии российской адвокатуры
Как поведало Информбюро, то бишь Интернет, 20 августа 2018 года «консервативная» Федеральная палата адвокатов РФ направила в Минюст России справку о деятельности адвокатуры России для тематического доклада к 73-й сессии Генеральной ассамблеи ООН. ФПА РФ поставила следующий диагноз состоянию российской адвокатуры:
«Отсутствие независимой судебной власти; неэффективность процедур судебного контроля за действиями органов и должностных лиц исполнительной власти (в уголовном судопроизводстве удовлетворяется лишь 15% жалоб защиты на действия органов расследования); отсутствие состязательности и равенства сторон; доминирование обвинительного уклона; крайне низкое число оправдательных приговоров; 91% удовлетворения ходатайств стороны обвинения о заключении под стражу; 98% продления сроков содержания под стражей при игнорировании доводов защиты; непомерный рост числа дел, рассмотренных судами в особом порядке (70%), как следствие недоверия граждан суду; массовые нарушения прав адвокатов (посягательства на жизнь и здоровье адвокатов, имущество, адвокатскую тайну, незаконные допросы адвокатов, неправомерные обыски и т.д.; отсутствие эффективной реакции со стороны государства на эти нарушения, отсутствие надлежащей оплаты работы адвоката по назначению; наличие цензуры переписки адвоката и подзащитного; присутствие юридического бизнеса…».
Что называется – не в бровь, а в глаз. Такой диагноз, как ни горько его признавать, составил бы честь любому самому либеральному адвокату или правозащитному сообществу. Замечу, что «пролетариат российской адвокатуры» в порядке ст. 51 УПК РФ практически в ежедневном режиме за мизерную оплату, которую систематически задерживают, в судах и «тюремных замках» осуществляет реальную правозащитную деятельность.
По мнению ФПА РФ, для решения указанных проблем требуются государственные меры.
Представляете, если бы в судах доминировали состязательность и равенство сторон при отсутствии обвинительного уклона, а в специальных бюллетенях публиковались списки судей, которые были отстранены от судебной работы за нарушение этих простых правил?
О характере дискуссии вокруг статьи коллеги Ивана Павлова
Прочел комментарий вице-президента АП Свердловской области Игоря Михайловича, озаглавленный «Так выглядят бесы…». Полагаю, что автором этой статьи является кто-то другой. Не мог адвокат Михайлович такого написать! Помню Игоря по совместному участию в уголовном процессе в Екатеринбурге, который закончился весьма удачно – возвращением дела на доследование и последующим прекращением дела в отношении «бизнес-леди». Он был веселый, остроумный, гостеприимный, с изысканной речью, бескорыстный, с большим уже тогда, в 90-е, опытом адвоката, крайне предупредительным в общении с коллегами…
И вдруг, комментируя статью Ивана Павлова, рассыпал по тексту не свойственные ему выражения типа: «всеобщая стачка адвокатов», «поджигатели», «обиженные на собственную судьбу», «не состоявшиеся на профессиональном поприще коллеги» (это все сторонники Павлова), «трижды прокукарекать», «вытаскивание мертвых крольчат из шляпы», «фокусники», «фальшивки из программы ПП», «геббельсовский прием» и т. д. И ни одного аргумента по существу…
Поскольку Игорь Михайлович в профессии несколько десятилетий, как утверждает автор статьи, то должен помнить времена, когда Кодекса профессиональной этики адвоката не было, а этика у адвокатов была. Между тем ст. 15 КПЭА запрещает адвокату в своих взаимоотношениях с коллегами употреблять выражения, умаляющие честь, достоинство или деловую репутацию другого адвоката.
Кстати, о «забастовках адвокатов». 1 ноября 2017 года Интернет «сообщил» адвокатскому сообществу, что Президиум Свердловской областной коллегии адвокатов, повторив действия адвокатов в Челябинской области и Карелии, рекомендовал всем адвокатам с 1 ноября 2017 года не выполнять заявки судов и органов МВД на участие в уголовных процессах по назначению в связи с многомиллионной задолженностью за адвокатские услуги. При этом руководители уральских адвокатов предупредили, что «адвокаты-штрейкбрехеры» будут лишаться адвокатского статуса. Одним из руководителей Екатеринбургской адвокатуры был адвокат Игорь Михайлович, который не на словах, а на практике успешно испробовал «гомеопатические средства» лечения проблем адвокатуры.
Иван Павлов написал хорошую статью, хотя с несколько пугающим названием: «Адвокатура – последний форпост независимых институтов гражданского общества». Коллега Павлов правильно отметил апатию большинства адвокатов к сколько-нибудь общественной деятельности. Это состояние напоминает болото, покрытое толстым слоем зеленой тины. Избили адвоката. Провели в адвокатском сообществе обыск. Не пустили адвоката в изолятор и т. д. Эффект один – «бульк», маленькие круги в адвокатской среде – и опять гробовая тишина. Лежа на диване, адвокаты сонно спрашивают друг друга, естественно, по скайпу: «А что президент палаты? Он написал гневное письмо! И что? Пока ничего. А Совет палаты? Страшно возмущен, заседал до 23 часов без перерыва! И что? Пока ничего. А помнишь? Да, старик, были времена, зашли в Общий отдел ЦК и «каратаевщина» прекратилась…».
Адвокат Иван Павлов, критикуя принцип отбора кандидатов в советы палат и на пост президентов адвокатских палат, пришел к выводу, что лидеры адвокатуры «предпочитают по договоренности передавать друг другу свой “трон”, игнорируя реальные проблемы и потребности сообщества».
Совершенно очевидно, что адвокаты (делегаты адвокатов) отстранены от прямых тайных выборов своих советов и президентов палат, что значительно снижает авторитет названных органов. Убежден, что при проведении таких выборов большинство членов советов адвокатских палат были бы избраны коллегами, и разговоры о «молодости», «старости», «близости к президенту» (в хорошем смысле слова), «заслугах» и т. д. угасли бы сами собой.
Доводы уважаемого Генри Марковича Резника, что «выборы президента не советом, а общим собранием адвокатов нарушают баланс, президент перестает быть primus inter pares (первый среди равных), он становится над советом, уже не может им переизбраться и вправе при расхождении в позициях с большинством совета апеллировать к высшему органу палаты, от которого получил свои полномочия» (Вестник Адвокатской палаты г. Москвы № 3(142)2018, с. 117), выглядят неубедительно.
На мой взгляд, быть первым среди 10 026 адвокатов палаты гораздо почетней, чем среди 15 членов Совета, которых лично подбирает президент палаты. При всем искреннем уважении к коллегам, избранным в состав Совета АП г. Москвы, полагаю, что не каждый мог бы претендовать на должность президента адвокатской палаты по принципу «первый среди равных». Здесь требуется гораздо более широкая поддержка адвокатов. Конференции и собрания адвокатов потеряли бы унылый налет «нерушимого блока коммунистов и беспартийных», вернулось бы живое дыхание адвокатского сообщества.
Разумеется, резко возросла бы роль председателя и членов счетной комиссии (шучу).
