– Олег Иванович, в конце прошлого года на сайте КС РФ было опубликовано определение от 25 ноября 2020 г. № 2634-О, позволяющее обвиняемым доказывать, что преступление совершили не они, а другие лица. Именно вы по просьбе своего доверителя писали текст жалобы в КС РФ. Расскажите, пожалуйста, предысторию этого дела.
– 27 февраля 2018 г. в состоянии комы был экстренно госпитализирован один из заключенных следственного изолятора г. Иваново. Врачи диагностировали закрытую черепно-мозговую травму от воздействия тупого твердого предмета, отек мозга, нарушение кровообращения тяжелой степени. Через два месяца, так и не приходя в сознание, он скончался. В ходе расследования установили, что в тот февральский день он имел «беседы» с несколькими оперативными сотрудниками изолятора. Последним из них оказался Игорь Ерохин. По версии следствия, именно он дал заключенному пощечину, от которой тот якобы и ударился затылком о стену. Ерохину предъявили обвинение – ч. 4 ст. 111, п. «а, в» ч. 3 ст. 286 УК РФ. Виновным себя он не признал.
В суде выяснились многочисленные обстоятельства, явно не укладывающиеся в рамки обвинения. Инициатором «беседы» с заключенным оказался совсем другой оперативник, который, уединившись со своей жертвой, очевидно, для лучшего взаимопонимания предварительно надел на него наручники и самовольно тайно вооружился резиновой палкой. По обращению защитников специалисты дали заключение, что смертельный удар был нанесен по голове, но совсем не в области затылка, и имел характерную линейную форму, которая отражала особенности травмирующего предмета. Много интересного об обстоятельствах получения травмы сообщили свидетели и сам подсудимый. Поэтому мы поддержали позицию нашего доверителя о совершении преступления при иных обстоятельствах и иным лицом, что вызвало явное неудовольствие обвинения и суда. Присяжные оправдали Ерохина.
Однако приговор опротестовали. Значительная доля апелляционного представления прокурора была посвящена именно теме незаконного воздействия на присяжных со стороны защитников и оправданного.
– Апелляционный и кассационный суды приняли решения не в пользу Вашего подзащитного со ссылкой на ч. 1 ст. 252 УПК РФ. Можете воспроизвести их аргументы и свои контрдоводы?
– Гособвинитель утверждал, что на протяжении всего процесса в нарушение положений ч. 1 ст. 252 УПК РФ о пределах судебного разбирательства защита говорила о причастности к совершению преступления иных лиц и доводила до сведения присяжных информацию, направленную на формирование сомнений в наличии доказательств виновности Ерохина, и это якобы повлияло на объективность вынесенного вердикта.
Напрасно в апелляционной инстанции мы пытались объяснить судьям, что защита в принципе не может быть связана рамками обвинения, что мы не вправе занимать позицию, отличную от позиции нашего доверителя, и ссылались при этом на конституционно-правовое толкование ст. 252 УПК РФ, ранее данное в определении КС РФ от 29 сентября 2011г. № 1238-О-О. Оправдательный приговор все-таки был отменен.
Судебная коллегия пришла к выводу, что упомянутое мною определение касается только общих условий судебного разбирательства, а содержащиеся в гл. 42 УПК РФ процессуальные ограничения, касающиеся пределов судебного разбирательства и круга обстоятельств, подлежащих исследованию с участием присяжных заседателей, исключают возможность обсуждения в их присутствии вопроса о причастности к совершению преступления лица, не являющегося подсудимым по рассматриваемому уголовному делу. Судья Второго кассационного суда общей юрисдикции также посчитал позицию апелляционной инстанции правильной и отказал в передаче нашей кассационной жалобы на рассмотрение суда кассационной инстанции.
После этого я решил, что точку в этом юридическом противостоянии способен поставить только Конституционный Суд РФ. Жалобу я подготовил от имени Игоря Ерохина.
– Почему суды назвали доводы в защиту обвиняемого незаконным воздействием на присяжных?
– Сегодня это самый типичный мотив, используемый прокуратурой и судом для обоснования отмены оправдательных приговоров, вынесенных на основании вердиктов коллегии присяжных заседателей.
Согласно ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор может быть отменен лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.
На практике суду достаточно сделать совершенно голословный и бездоказательный вывод о том, что оказанное на присяжных воздействие является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и оно якобы повлияло на их беспристрастность, формирование их убеждения и содержание данных ими ответов. Это не что иное, как нарушение фундаментального принципа судопроизводства обоснованности и мотивированности судебных решений.
– Как долго пришлось ждать рассмотрения жалобы в КС РФ?
– Все произошло очень быстро. Уже через месяц было вынесено определение, а еще через месяц – 25 декабря судебное решение опубликовали на сайте суда. По этой причине я и посчитал его новогодним подарком.
– Формально КС РФ отказался принять жалобу Вашего подзащитного к рассмотрению. Почему же тогда это определение эксперты считают принятым в пользу заявителя?
– В практике Конституционного Суда РФ есть так называемые определения с позитивным содержанием. Они выносятся КС РФ в упрощенном порядке и содержат отказ в принятии обращения к рассмотрению, но в отличие от обычных «отказных» определений фактически по существу разрешают поставленный в жалобе вопрос. Поскольку нас изначально интересовало лишь конституционно-правовое толкование применения положений ст. 252 УПК РФ при рассмотрении дел судом присяжных и мы вовсе не рассчитывали обосновать несоответствие правовой нормы Конституции РФ, мы были полностью удовлетворены выраженной в определении позицией Конституционного Суда РФ. Она оказалась действительно категоричной и позитивной.
– Какие дальнейшие действия вы намерены предпринять, чтобы подтвердить невиновность Игоря Ерохина?
– Не секрет, что прокуратура испытывает панический ужас перед судом присяжных, а суды районного уровня еще не готовы к работе с коллегиями присяжных заседателей. Поэтому они дружно делают все, чтобы не допустить повторного оправдательного вердикта. Одной из традиционных форм такого противодействия является ходатайство обвинения о возврате уголовного дела якобы для соединения с другим делом. Задача – изменить в ходе дополнительного расследования обвинение таким образом, чтобы лишить обвиняемого шансов на суд присяжных. И не важно, что никаких законных оснований для принятия такого решения нет. Суды по инициативе прокурора охотно избавляются от дел, перспективой которых является оправдательный приговор.
Именно с таким противодействием мы и столкнулись по делу Игоря Ерохина. Сейчас мы пытаемся отстоять само его право на суд присяжных.
– Это было не первое Ваше обращение в КС РФ? Если были другие обращения, можете немного рассказать о них?
– Слишком вольное толкование правовых норм – к сожалению, особенность национального правоприменения. В немалой степени этому способствует расплывчатость и неконкретность самих норм уголовно-процессуального закона, перенасыщенных оценочными категориями. В связи с этим я неоднократно пытался добиться от Конституционного Суда РФ ясности в толковании отдельных положений уголовно-процессуального закона.
В частности, я хотел бы напомнить определение от 11 мая 2012 г. № 647-О, вынесенное по моей личной жалобе на нарушение моих конституционных прав ст. 182 УПК РФ и ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Конституционный Суд РФ уклонился от оценки употребления в оспариваемой норме понятия достаточных данных, разрешив проведение обыска на основе лишь субъективного усмотрения следователя и судьи.
А вот в определении КС РФ от 26 ноября 2018 г. № 2805-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шарова Александра Вячеславовича на нарушение его конституционных прав пунктами 3 и 4 части четвертой статьи 47 УПК РФ» Конституционным Судом РФ было дано очень подробное, важное и полезное для адвокатов конституционно-правовое толкование права обвиняемого дать показания по делу, недопустимости произвольного отказа обвиняемому в реализации права.
– Вам приходилось обращаться и в Европейский суд по правам человека. По каким делам?
– Не считаю себя профи в этой области. Но будучи убежденным сторонником сражения до последнего патрона и пройдя все национальные судебные инстанции, не раз обращался в Европейский суд по правам человека. Были, конечно же, и положительные результаты. 22 февраля 2018 г. ЕСПЧ вынес по моей жалобе решение № 54214/14 «Болотников против России», поддержав мои доводы о провокации преступления оперативными сотрудниками полиции и констатировав нарушение ст. 6 Конвенции. Президиум Верховного Суда РФ согласился, что было нарушено право осужденного на справедливое судебное разбирательство, отменил приговор и освободил Болотникова из мест лишения свободы.
В минувшем году по прошествии пяти лет ЕСПЧ коммуницировал еще одну мою жалобу. Надеюсь, что она также получит положительную оценку международного правосудия.
– Как давно Вы ведете дела, рассматриваемые с участием присяжных? Как часто удавалось добиться оправдательного приговора?
– Ивановские адвокаты с судом присяжных познакомились одними из первых в стране еще в 1995 г. Именно в те годы суд присяжных поразил меня своими возможностями состязательности, которые были просто недоступны в традиционном суде, и сделал страстным поклонником этой формы осуществления правосудия. Никогда не увлекался статистикой и не готов назвать точные цифры, но думаю, что оправдательные вердикты присяжных мне приходилось выслушивать не менее чем по 90% дел.
Были примеры, когда приходилось добиваться отмены обвинительного приговора в Верховном Суде РФ, а потом там же отстаивать уже оправдательный приговор, постановленный при повторном рассмотрении дела судом присяжных.
В минувшем году большой резонанс получило решение суда присяжных по делу А. Грудистова, застрелившего в ходе конфликта азербайджанского парня и обвинявшегося в совершении умышленного убийства. В интернете можно найти массу информации об этой истории. Присяжные согласились с моими доводами, что роковой выстрел – случайное стечение обстоятельств, и подсудимый получил свободу прямо в зале суда. Можно понять, почему такой формально обвинительный приговор был воспринят в обществе как оправдательный.
– Что бы Вы могли посоветовать адвокатам, которые только начинают практику в суде присяжных?
– Прежде всего я хотел бы напомнить им библейскую мудрость «просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите и отворят вам». Не бойтесь суда присяжных, дерзайте, и ваше упорство будет вознаграждено. Учитесь излагать свою позицию доходчиво и понятно, образно и убедительно, будьте внимательны даже к мелочам. Забудьте адвокатские штампы и стремитесь к творчеству. Помните, что судебный процесс с коллегией присяжных заседателей – это театральный спектакль, и ваша роль в нем главная. А присяжные – та самая благодарная публика, которая вместо цветов и аплодисментов вознаградит ваш труд оправдательным вердиктом.
– Как Вы в принципе оцениваете практику суда с участием присяжных заседателей в РФ? Какими путями можно усовершенствовать ее?
– Сами результаты рассмотрения дел с участием присяжных заседателей, на мой взгляд, не дают оснований только для негативной оценки. Доля оправдательных приговоров постепенно растет и сейчас близка к 30%. С каждым днем увеличивается число адвокатов, успешно познающих преимущества этого правового института.
Беспокойство вызывают двойные стандарты при рассмотрении приговоров, вынесенных судами с участием присяжных заседателей, в апелляционном порядке. Об этом свидетельствует существенное превышение количества отмененных оправдательных приговоров. К обвинительным приговорам вышестоящие суды проявляют явную снисходительность. Не может не тревожить и продолжающийся до сих пор саботаж предложения Президента РФ Владимира Путина о расширении подсудности судов присяжных, которое он сделал еще в 2019 г. Все это говорит о том, что в нашей стране значительные силы стремятся не к возрождению, а к вырождению судов присяжных.
Что касается практики, то она неизбежно будет совершенствоваться по мере ее расширения и обогащения. А адвокаты могли бы содействовать этому, используя свое право получить конституционно-правовое толкование наиболее принципиальных и сложных вопросов в Конституционном Суде РФ.
– Можете дать прогноз, как будет дальше развиваться суд присяжных? Его компетенция расширится или будет свернута до минимума?
– Она и сейчас практически близка к минимуму. Слишком велико сопротивление. Компромиссные и весьма ущербные изменения, вступившие в действие с 1 июня 2018 г., коснулись преимущественно организационных аспектов работы судов. Расширение применения института суда присяжных заседателей за счет таких экзотических и по существу не встречающихся на практике статей, как 277, 295, 317 и 357 УК РФ, можно смело считать профанацией. Хочется надеяться на продолжение реформы (при наличии политической воли) прежде всего в направлении реального расширения перечня составов преступлений, рассматриваемых судом присяжных, большей информированности присяжных об обстоятельствах дела, подлинной, а не мнимой состязательности обвинения и защиты. В Российской империи, например, с участием присяжных рассматривались дела по 410 составам Уложения о наказаниях, и никто не жаловался на обременительность суда присяжных для государственного бюджета. В идеале конституционное право на рассмотрение уголовного дела судом присяжных должно быть реализовано, как мне кажется, в отношении всех преступлений за исключением лишь преступлений небольшой тяжести.
