Не сдаваться и профессионально отстаивать свои законные права и интересы

– Диана Мусовна, расскажите вначале о себе: когда у вас появилось желание стать юристом, почему и сразу ли после окончания вуза выбрали адвокатуру, как начиналась ваша адвокатская практика?

– Желание стать юристом было, на мой взгляд, вполне естественным, так как я родилась и выросла в семье юристов и педагогов. Мама – полковник полиции в отставке, папа тоже в прошлом работник правоохранительных органов. В 2010 г. я окончила Институт прокуратуры Саратовской академии права, однако вопрос с трудоустройством в прокуратуру затянулся, и чтобы не терять времени, я начала работать помощником адвоката. Должна признаться, что вскоре желание просто немного поработать на адвокатском поприще преобразовалось в призвание стать профессиональным адвокатом. Не зря в народе говорят: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся» – зачастую людям нужна помощь, а гуманность адвокатской профессии, желание помогать людям – неотъемлемая часть адвокатской деятельности, что очень близко моей природе. Так что я начала практику в 2010 г. сразу после окончания вуза, в родном Нальчике, устроившись на работу помощником адвоката, а в 2015 г. сдала квалификационный экзамен и получила статус адвоката.

– На чем вы специализируетесь?

– С октября 2015 г. я стала практиковать по уголовным делам. Да и сейчас в моей практике уголовные дела занимают львиную долю времени, но зачастую приходится вести и гражданские дела.

– Почему вы выбрали такую форму адвокатского образования, как адвокатский кабинет?

– Могу признаться, что такая форма адвокатского образования, как адвокатский кабинет, выбрана мною временно. В дальнейшем намерена продолжить свою адвокатскую деятельность в бюро или коллегии.

– Приходилось ли вам по роду своей профессиональной деятельности до мая 2020 г. бывать в отделе МВД «Урванский», сталкивались ли вы там прежде с какими-то сложностями?

– Именно в этом отделе полиции до того случая я была всего один раз. Это произошло, если мне не изменяет память, в 2018 г. Тогда никаких сложностей, связанных с допуском адвоката к доверителю и осуществлением профессиональной деятельности, не возникало. Помню, что это было ближе к вечеру, мой доверитель уже находился в отделе полиции. Я показала свое удостоверение, сказала, к кому пришла, на проходную спустился следователь, проводил меня в свой кабинет, и мы спокойно произвели все неотложные следственные мероприятия.

– А приходилось ли вам в принципе иметь дело с грубыми нарушениями профессиональных прав адвокатов?

– Честно признаюсь – нет. Если говорить о нарушениях прав адвокатов, то этот термин после майских событий 2020 г. приобрел для меня несколько иную смысловую нагрузку. Если раньше серьезным нарушением казался несвоевременный допуск адвоката к подзащитному, незначительные конфликтные ситуации со следователями и дознавателями, возникающие время от времени, то теперь, после указанных событий, воспринимаю его как угрозу жизни и здоровью адвоката. И вы знаете, по какой причине изменилось мое восприятие. При этом хочу отметить, что настолько грубого отношения, как это имело место в мае 2020 г. в отделе МВД «Урванский», лично не наблюдала никогда. Более того, о подобных случаях раньше даже не слышала не только в родной республике, но и за ее пределами.

– Расскажите о ваших психологическом состоянии и ощущениях, когда началась вся эта история и дело дошло до взаимных обвинений в совершении противозаконных действий, а то и уголовных деяний.

– Ни для кого не секрет, что мое дело приобрело заметный общественный резонанс, который возрастал на фоне других несправедливостей в отношении адвокатов. Это ситуация вызвала волну негодования всего адвокатского сообщества, что, на мой взгляд, вполне объяснимо, так как на тот момент имелись неопровержимые доказательства абсолютной нашей невиновности, запечатленные на видео. Казалось бы, что может быть проще для следователя, как взять и посмотреть этот видеоролик? Но нет, он этого делать не хотел.

Признаюсь, что психологически было сложно: сначала незаконное возбуждение уголовного дела, затем незаконное задержание, предъявленные мне пять раз в разных вариациях обвинения в уголовном деянии, трактовка всех событий в угоду силовикам. Поражала абсолютная необъективность следствия, даже определенная «клановость». Сложно было не только мне, но и моим защитникам, так как на них оказывалось значительное давление со стороны правоохранительных органов. Им также приходилось обжаловать все действия и решения следственных органов и местных судов в апелляционных и кассационных инстанциях. И здесь надо отметить их профессионализм и упорство.

Конечно, это был колоссальный стресс для меня и моей семьи, однако меня никогда не оставляла вера в то, что в конечном счете справедливость восторжествует. А также у меня никогда не возникало сомнений относительно силы и сплоченности нашей корпорации, которые были проявлены с первых же дней.

– Не как адвокату, а как молодой женщине вам не казалось диким такое отношение мужчин в полицейской форме, которое в принципе неприемлемо, а тем более на Кавказе, где традиция уважения к женщине особенно сильна?

– Для меня такое отношение мужчин в полицейской форме является диким и абсурдным, независимо от того, где это происходит и кто эти мужчины.

Что же касается нашей кавказской ментальности, то у нас женщина находится под абсолютным покровительством мужчины. Следовательно, такое поведение вдвойне недопустимо и порицаемо. При этом хочу отметить, что в своем кругу не знаю ни одного мужчины, который мог бы себе позволить такое поведение в отношении женщины.

Если говорить о ментальности не только моего адыгского народа, но и жителей Кавказа вообще, то у них всегда было, если так можно сказать, «величальное» отношение к женщине. По обычаям адыгов, например, если всадник заезжал в село и встречал женщину, то он обязательно спешивался, чтобы ее не волновать, шел за ней пешком, дабы она не испугалась и не подумала, что он принес плохую весть или явился с дурными намерениями. Конечно, ни о каком рукоприкладстве и речи быть не могло.

– Могли бы вы вести себя в той ситуации иначе, а если нет, то почему?

– Считаю, что иного сценария развития событий не могло быть ввиду следующих обстоятельств: 1) мы пришли исполнять свой профессиональный долг, а в результате на нас напали несколько человек (это подтверждает видеозапись), все были в гражданской одежде, и лишь впоследствии выяснилось, что они – сотрудники полиции; 2) все мои действия были продиктованы исключительно самообороной и защитой моего женского достоинства; 3) катализатором развития событий именно в таком формате выступали сами сотрудники Урванского отдела полиции, и тому есть подтверждения.

– Не возникало у вас желания все бросить и перейти в какую-либо иную сферу юридической деятельности?

– Нет, не возникало. В особенности теперь, когда прошло уже полтора года. Считаю, что должна, как и прежде, помогать людям, нуждающимся в моей защите. Каждый человек, сталкиваясь с определенными временными сложностями, должен стараться их преодолеть. И это не повод бросать любимую работу.

– Считаете ли вы, что столкнулись с системной несправедливостью или, скорее, со случайностью, оказавшись не в то время и не в том месте?

– Для того чтобы считать это системой, нужно хорошо знать все ее элементы, чтобы иметь возможность ее объективно оценивать. И потому, учитывая, что я столкнулась с этим впервые, хочу считать это частным случаем. Мы ведь знаем массу примеров абсолютно порядочных, честных, самоотверженных правоохранителей, которые чтут закон, порой рискуют жизнью при исполнении служебных обязанностей. Поэтому мне хочется верить, и я действительно верю (особенно с учетом того, в какой семье я выросла и как наблюдала правоохранителей не только на работе, но и в жизни), что это всего лишь случайность.

– На чью поддержку вы рассчитывали, когда начался этот конфликт, кто в реальности оказал вам более существенную помощь?

– К счастью, мне вообще не пришлось искать поддержку, так как реакция Федеральной палаты адвокатов РФ последовала незамедлительно. И об этом узнали все. Президент ФПА РФ Юрий Пилипенко уже на следующий день после инцидента направил министру внутренних дел РФ обращение по поводу грубейшего нарушения профессиональных прав адвокатов в Кабардино-Балкарии и требований закона, где заявил о недопустимости применения насилия к адвокату. Совет ФПА РФ также обозначил свою четкую позицию, в том числе в СМИ, посчитав этот случай посягательством на свободу и независимость корпорации и ее членов, и указал на недопустимость применения насилия в отношении адвоката и женщины. Более того, руководство ФПА РФ обеспечило нас защитой не только на стадии предварительного следствия, но и в суде.

Считаю необходимым отметить, что все адвокатское сообщество было взбудоражено событиями в Нальчике, огромное количество коллег не просто не остались неравнодушными, они и приехали к нам в здание суда, когда в отношении нас с Ратмиром Жилоковым (адвокатом, защищать которого и прибыла в отдел полиции Диана Ципинова. – Прим. ред.) избиралась мера пресечения, выписали ордера на нашу защиту и всячески способствовали восстановлению законности. Я искренне благодарна как руководству Федеральной палаты адвокатов, так и всем коллегам, принимавшим участие в моей судьбе, тем, кто меня поддерживал все это время как морально, так и фактически, – участвуя в продолжающемся судопроизводстве.

– А как отреагировала на эти события ваша региональная палата?

– Был экстренно созван Совет палаты, на котором было принято решение оказать существенное влияние на исход этих событий. Были направлены обращения в республиканские прокуратуру, МВД, Минюст и Общественную палату. Решался также вопрос о применении норм дисциплинарной ответственности. Когда последовало представление регионального Минюста, палате пришлось возбудить дисциплинарное производство, и в его рамках сделан вывод об отсутствии в наших действиях состава какого бы то ни было дисциплинарного нарушения. Так что можно сказать, что региональная палата защитила интересы своих адвокатов перед Министерством юстиции.

– Адвокаты, которые помогают вам, работают безвозмездно?

– Они делают это с самыми добрыми намерениями, т.е. совершенно бесплатно, отказываясь от любого предлагаемого мною вознаграждения.

– Какой совет вы бы дали молодым адвокатам, которые волею судьбы могут оказаться в такой же ситуации?

– Разделим этот вопрос на две части. Если в отношении адвоката уже возбуждено уголовное дело, могу посоветовать ему одно – не сдаваться и профессионально отстаивать свои законные права и интересы. Это значит последовательно обжаловать абсолютно все незаконные действия правоохранительных органов до самой последней инстанции, вплоть до Верховного Суда или ЕСПЧ. Это самый эффективный способ воздействия на любого недобросовестного следователя. А второе – каждый адвокат должен обладать юридической грамотностью и мужеством, стойкостью и верой в закон и справедливость. Именно эти качества не позволят ему отклоняться от нормы закона и помогут отстаивать позиции – как свои, так и своего доверителя.

– Из ваших ответов я понял, что сейчас, спустя полтора года, вы сохраняете оптимизм и надежду, что зло будет наказано, а невиновные – оправданы?

– Отвечу известной крылатой фразой – «Дорогу осилит идущий»2. Признаюсь, что мы с моими адвокатами планируем добиваться законного приговора вплоть до самых высших инстанций, поскольку законность и справедливость полностью на нашей стороне. И мы все преисполнены оптимизма.