Бутырский районный суд г. Москвы без малого три месяца (с 11 июля) рассматривает уголовное дело по обвинению адвоката АП г. Москвы Андрея Маркина и жителя Московской области Абдуразака Магомедтагирова в совершении покушения на мошенничество в крупном размере группой лиц по предварительному сговору (ч. 3 ст. 30 и ч. 3 ст. 159 УК РФ) в отношении Карпухина.
Версия обвинения
По версии обвинения, Андрей Маркин 26 ноября 2016 г. узнал о задержании Мурадхана Магомедова, подозреваемого в вымогательстве под угрозой физической расправы суммы в 50 тыс. руб., от их общего знакомого – Абдуразака Магомедтагирова, который попросил Маркина взяться за защиту Магомедова, искренне полагая, что тому необходима квалифицированная юридическая помощь. Буквально на следующий день после задержания Магомедова отпустили из отдела полиции, и он стал активно общаться с Магомедтагировым и Маркиным, но действовал уже под непосредственным контролем оперативных сотрудников и выполнял все их указания. Назначив ночную встречу в одном из ресторанов Москвы, Магомедов попытался вручить Магомедтагирову конверт с частично деньгами, а частично муляжами для передачи их адвокату Маркину, но Магомедтагиров отказался брать деньги, пояснив, что если они предназначены для оплаты работы адвоката, то лучше передать их непосредственно Маркину. Сразу после этого Магомедтагиров был задержан оперативниками, а при личном досмотре в кармане его куртки был обнаружен конверт с деньгами, которых Магомедтагиров не брал, о чем прямо заявил во время досмотра и написал замечание в протоколе.
В отношении Маркина и Магомедтагирова 31 марта 2017 г. было возбуждено уголовное дело. Спустя три месяца адвокат был задержан по подозрению в совершении преступления, а 2 августа 2017 г. помещен в СИЗО.
Позиция обвиняемого и защиты
Андрей Маркин считает обвинение незаконным и не основанным на реальных обстоятельствах. Он сразу отметил, что факт вымогательства в отношении Карпухина действительно имел место, о чем свидетельствуют наличие уголовного дела, которое было возбуждено 1 декабря 2016 г., и показания задержанных в рамках расследования соучастников Магомедова, сообщивших в том числе об активной роли Магомедова в данном преступлении. Сам Магомедов не скрывал своей причастности к преступлению и согласился, чтобы адвокат Маркин осуществлял его защиту, а также сообщил, что задержавшие его сотрудники полиции обещали за 1 млн руб. вывести его из-под уголовной ответственности.
С постановлением о возбуждении уголовного дела от 31 марта 2017 г. Маркин и его защитник были ознакомлены только 16 июня 2017 г. – спустя два с половиной месяца после вынесения постановления. В отношении адвоката была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. 22 марта 2018 г. решением Бутырского районного суда г. Москвы уголовное дело было возвращено в прокуратуру СВАО г. Москвы для устранения недостатков в порядке ст. 237 УПК РФ.
Спустя два месяца, 22 мая следователь по особо важным делам СК по ЮАО г. Москвы Иналук Гадаев прибыл в СИЗО для уведомления Маркина об окончании предварительного следствия, и Маркин сообщил ему, что только 16 мая получил от следователя Лапиной сообщение о возобновлении предварительного следствия 29 марта. Так, на протяжении двух месяцев обвиняемый адвокат был лишен возможности участвовать в следственных действиях, своевременно осуществлять свои права обвиняемого и заявителя по факту незаконных действий оперативных сотрудников 6-й ОРЧ ОУР УВД по СВАО ГУ МВД России по г. Москве. Управление собственной безопасности ГУ МВД России по г. Москве, рассмотрев материалы проверки по заявлению, усмотрело признаки преступления по ч. 4 ст. 303 УК РФ, совершенного оперативными сотрудниками (фальсификация доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности). Материалы проверки были направлены в ГСУ СК России по г. Москве, однако уголовное дело в отношении оперативников возбуждено не было.
Одновременно Гадаев представил Маркину для ознакомления постановление о производстве предварительного следствия следственной группой. В протоколе об окончании предварительного следствия Маркин указал о несогласии с окончанием предварительного расследования и заявил отвод двум следователям, входящим в состав следственной группы, мотивируя тем, что ими были допущены грубые нарушения уголовно-процессуального закона, установленные Московским городским судом при ознакомлении обвиняемого адвоката с материалами уголовного дела и утверждении обвинительного заключения при направлении дела в суд. Допущенные нарушения и послужили основанием для возврата уголовного дела в прокуратуру.
Кроме того, Андрей Маркин заявил ряд ходатайств о проведении следственных действий, а именно:
- о допросе потерпевшего Карпухина по известным ему обстоятельствам вымогательства;
- о получении детализации соединений абонентского устройства, принадлежащего сожительнице Магомедова, в период с 25 ноября по 1 декабря 2016 г. с привязкой к базовым станциям. Эта информация помогла бы подтвердить либо опровергнуть версию защиты о том, что после встречи с адвокатом Маркиным сожительница Магомедова созвонилась с оперативниками 6-й ОРЧ и вступила с ними в сговор с целью привлечения к уголовной ответственности адвоката, намеревавшегося оказать юридическую помощь Магомедову, задержанному за вымогательство;
- о дополнительном допросе Андрея Маркина;
- о дополнительной очной ставке между Маркиным и Магомедтагировым;
- об ознакомлении с процессуальным решением по результатам проверки, проведенной в отношении полицейских 6-й ОРЧ.
В УСБ ГУ МВД России по г. Москве стороной защиты были представлены неопровержимые доказательства фальсификации оперативными сотрудниками 6-й ОРЧ результатов оперативно-розыскной деятельности, а именно:
- результаты двух экспертиз, подтвердившие отсутствие следов пальцев рук и биологических следов Магомедтагирова на конверте с деньгами;
- заключение психофизиологической экспертизы с использованием полиграфа, подтверждающее правдивость показаний Магомедтагирова, что конверт с деньгами ему сунули в карман насильно;
- логичность деяний сотрудников УВД в достижении преступной цели: незаконное освобождение от уголовной ответственности Магомедова и его сообщников путем фальсификации доказательств «виновности» Маркина и Магомедтагирова;
- аудиозапись разговора троих сотрудников УВД по СВАО г. Москвы, обсуждающих обстоятельства сфабрикованного уголовного дела в отношении Маркина и Магомедтагирова. На произведенной негласно аудиозаписи оперативный сотрудник Дмитрий Прохоров, участвовавший в задержании Магомедтагирова, рассказывает собеседникам, что капитан полиции Рафеенков, которого он называет «Раф», засунул задержанному в карман конверт с деньгами. При этом совершил эти действия за деньги, полученные от Магомедова в качестве вознаграждения за «развал» дела о вымогательстве. В записи Прохоров утверждает, что «дело приостановлено с концами, и движения по этому делу не будет», имея в виду, что организованной преступной группой приняты исчерпывающие меры, чтобы данное дело не имело судебной перспективы.
24 мая Гадаев в СИЗО вручил Маркину постановление об отказе в отводе двух следователей, а также пояснил, что в удовлетворении всех заявленных им ходатайств отказано. Предполагая подобный исход заранее, Маркин заявил отвод руководителю СУ по СВАО ГСУ СК РФ по г. Москве Сергею Галашко и его заместителю Александру Вишнякову. В протоколе об окончании предварительного следствия Маркин сделал соответствующую запись о том, что по смыслу уголовно-процессуального закона дальнейшие следственно-процессуальные действия могут быть продолжены только после получения ответа на заявленный отвод.
Несколько дней спустя Гадаев сообщил Маркину, что в удовлетворении его ходатайства об отводе заместитель руководителя СУ по СВАО ГСУ СК РФ по г. Москве Александр Вишняков отказал, в ГСУ СК РФ по г. Москве отвод намеренно не передали. Тогда Маркин передал отвод через администрацию СИЗО. С момента подачи прошло три с половиной месяца, и ответа до сих пор нет.
Добавлю, что обвинительное заключение в отношении Маркина утверждено Александром Вишняковым, в отношении которого заявлен отвод. С материалами уголовного дела Андрей Маркин ознакомился только на одном из судебных заседаний с разрешения судьи Юлии Шелеповой.
Что касается меры пресечения, то необходимость содержания под стражей государственный обвинитель мотивирует тем, что Маркин отказывается признать свою вину. По моему убеждению, это наказание за его отказ от самооговора и инструмент психологического давления с целью подписания «признательных» показаний.
О предварительных итогах судебных заседаний
По итогам 11 судебных заседаний допрошены пока только два свидетеля и «потерпевший» Магомедов. В процессе допроса Магомедова, который длился более шести часов, гособвинитель предложил ему пояснить обстоятельства дела. С этой задачей Магомедов справился, рассказал, как заученное стихотворение, используя юридические термины и не забывая выдать свою версию, что адвокат Маркин не предлагал подписать соглашение, а ввел его в заблуждение относительно возможных последствий. Однако, отвечая на вопросы стороны защиты, Магомедов «поплыл» и не смог вспомнить многие события, происходившие в то же время, что и обстоятельства, описанные им в свободном рассказе. Магомедов заявил, что был задержан на 48 часов без всякого основания, однако ни надзорными ведомствами, ни следствием не была проведена проверка данного факта и не принято процессуальное решение. Полицейские, задержавшие и поместившие его в КАЗ, превысили должностные полномочия. В своем незаконном пребывании в камере Магомедов обвинил адвоката Маркина, несмотря на то, что их встреча состоялась спустя сутки после задержания. На это Юлия Шелепова справедливо ответила, что задерживали Магомедова оперативники, а не адвокат.
Магомедов также не смог пояснить, каким образом он 27 ноября 2016 г. после освобождения позвонил Магомедтагирову при отсутствии мобильного телефона. Этот факт в очередной раз доказывает, что Магомедов стал сотрудничать с оперативными сотрудниками 27-го, а не 28-го ноября, что имеет принципиальное значение для установления истины по делу, в том числе и для оценки допустимости фонограммы – записи, осуществленной Магомедовым якобы по собственной инициативе до обращения в органы полиции с заявлением. Впоследствии Магомедов звонил Магомедтагирову с разных телефонов и просил о содействии в оказании юридической помощи Андреем Маркиным. К сожалению, данные записи к материалам дела не были приобщены. Магомедов сообщил, что записывал разговоры на телефон, принадлежащий сожительнице, однако, вопреки здравому смыслу и требованиям УПК РФ, телефон не был изъят и, соответственно, не приобщен к материалам дела. Мы неоднократно ходатайствовали об этом в ходе предварительного следствия, но получали немотивированные отказы, которые, по сути, являются незаконными и затрудняют доступ к правосудию.
В суде Магомедов подтвердил, что приобщенная к материалам дела аудиозапись «оперативного эксперимента» не в полном объеме отражает разговор, записанный им в ресторане. В фонограмме также отсутствуют фрагменты записи, где Магомедтагиров неоднократно отказывается взять деньги. Полагаю, это является основанием для проведения фоноскопической судебной экспертизы, о чем будет заявлено на соответствующей стадии судебного процесса.
Видеозапись задержания Магомедтагирова с камер видеонаблюдения могла бы также подтвердить, что конверт с деньгами был подброшен ему во время задержания, после того как были надеты наручники. Однако так совпало, что на запросы следствия, которые исполняли сотрудники ОРЧ, пришли ответы, что представить видеозаписи не представляется возможным. Этот ответ очень устроил следствие, абсолютно не желающее установить истину, поскольку подавляющее количество ходатайств о получении доказательств были без всяких оснований отклонены.
На изъятом у Магомедтагирова конверте (по версии обвинения, Магомедтагиров взял в руки у Магомедова конверт) отсутствуют следы отпечатков пальцев, а также его ДНК, что полностью или в значительной степени исключает версию обвинения в том, что подсудимый брал в руки конверт.
Отмечу, что на просьбу Магомедтагирова назвать фамилию свидетеля – сотрудника полиции, присутствовавшего при всех встречах в инкриминируемый период времени между Магомедовым и Магомедтагировым, Магомедов с разрешения суда ответил отказом. Мы категорически не согласны с разрешением суда не сообщать данные прямого свидетеля, поскольку в задачу суда входит всестороннее рассмотрение уголовного дела, а потерпевший под страхом уголовного преследования обязан сообщать все известные ему факты по предмету судебного разбирательства.
Суд отказал в удовлетворении ходатайства в изъятии телефона у сожительницы Магомедова (для проведения впоследствии фоноскопической и компьютерно-технической экспертиз), аудиозаписи разговоров с которого легли в основу обвинения. В условиях состязательного процесса считаем такой отказ недопустимым.
Факт сотрудничества Магомедова с оперативниками до официальной подачи заявления о мошенничестве, на мой взгляд, свидетельствует о его недобровольном участии в ОРМ, поскольку освобождение Магомедова и его сообщников от уголовной ответственности за вымогательство с применением оружия взамен создания искусственных доказательств совершения мошенничества в отношении него нельзя признать добровольным. Считаю, что указанные обстоятельства преступной деятельности могут быть выявлены только в ходе честного расследования данного дела.
Кроме того, согласно данным медицинского освидетельствования, назначенного судом, за год, проведенный в СИЗО, здоровье адвоката значительно ухудшилось. По мнению защиты, следователь обратился с ходатайством об избрании меры пресечения в виде заключения под стражей исключительно потому, что Маркин не признавался в сфальсифицированном обвинении. В общении с коллегами выяснилось, что такая практика распространена в Московском регионе. Прокуратура на эти противозаконные действия следственных органов не реагирует. Так, Магомедтагиров находится под подпиской о невыезде, поскольку изменил правдивые показания на так называемые «признательные». Впоследствии он вернулся к прежним правдивым показаниям, одновременно указав, что был вынужден пойти на самооговор под давлением следователя Орлова. Однако данное обстоятельство не стало предметом проверки как вышестоящих структур, так и надзорного ведомства, что, по моему мнению, свидетельствует об обыденности происшедшего.
В ходе судебного разбирательства защитниками Андрея Маркина были поданы ходатайства об ознакомлении с протоколами судебных заседаний, которые до настоящего времени судом не изготовлены. Считаем это грубейшим нарушением права на защиту, поскольку мы лишены возможности обращаться к предыдущим протоколам для формулирования вопросов и подготовки ходатайств. При этом суд, вынося приговор в совещательной комнате, сможет пользоваться только материалами предварительного следствия и собственными записями, что не соответствует принципам справедливого судопроизводства. Также, на наш взгляд, это является благодатной почвой для недобросовестных судей, «подгоняющих» протоколы заседаний под обвинительный приговор.
В настоящее время в судебном процессе доказательства представляет сторона обвинения. Сторона защиты будет представлять свои доказательства во вторую очередь.
Надеемся, суд удовлетворит наши ходатайства, которые помогут установить истину, а государственное обвинение будет защищать не только права потерпевшего, но и права подсудимых на защиту от необоснованного обвинения. А пока государственный обвинитель исключительно однобоко понимает свою роль, а именно – любой ценой добиться обвинительного приговора, безмотивно возражая на ходатайства защиты об установлении тех или иных фактов, имеющих значение для дела. Обществу, на чьи налоги существует «государево око», такая «правозащитная деятельность» в суде, мягко говоря, не нужна.
