Артериальное давление и право на защиту

В публикации развивается проблема, поднятая ранее на страницах «Адвокатской газеты» в статье Петра Баренбойма «Неврологическая пытка» (см.: «АГ». 2019. № 3). Проанализировав содержание ряда понятий, обозначенных в Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, показав специфику экономических дел, выявив связь между повышенным артериальным давлением и способностью человека понимать происходящее, а значит – защищать свои права, авторы приходят к выводу, что данная проблема не должна оставаться без внимания со стороны как адвокатских объединений, так и предпринимательских ассоциаций.

Ошибка перевода

Для начала приведем ст. 1 Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания: «Для целей настоящей Конвенции определение “пытка” означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включаются боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно».

Следует обратить внимание на словосочетание «причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное». Здесь английское слово «mental» переведено как «нравственный». Это размывает понимание значения термина «пытка» и делает его слишком неопределенным для четкого правоприменения. Еще более осложняет ситуацию тот факт, что русский язык является официальным языком ООН, а значит, ошибка русских переводчиков в 1984 г., когда Конвенция принималась, как бы «затвердевает в правовом бетоне» и нелегко поддается толкованиям. Есть в тексте перевода Конвенции и иные неточности, которые находятся за пределами задач настоящей публикации.

Другой предлагаемый перевод слова «mental» – «душевный», хотя и соответствовал бы бытовому употреблению «душевнобольной», т.е. человек с больной психикой, находится еще дальше от научно-практического понимания содержания пытки такого рода.

Отметим, что обратный перевод официального теперь термина «нравственный» на английский означает «моральный» и еще более запутывает ситуацию, так как не соответствует смыслу английского слова «mental», не является его синонимом. Термин «нравственный» мог бы быть кое-как, с натяжкой соотнесен со словосочетанием «бесчеловечные, унижающие достоинство» действия, употребляемым в ст. 16 Конвенции, но оно и юридически, и лингвистически отделено от понятия «пытка», поскольку эта статья просто-напросто отсылает к другой статье Конвенции: «Каждое Государство-участник обязуется предотвращать на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, другие акты жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания, которые не подпадают под определение пытки, содержащееся в статье 1 (выделено нами. – П.Д., С.Н.) , когда такие акты совершаются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия».

Большинство комментариев, толкований и разъяснений смысла Конвенции даны в основном на английском. Но там значение «mеntаl» уравнивается с «psychological» («психологический»), в то время как слово «mеntаl» подразумевает более широкий спектр воздействия на мозг и на всю нервную систему как физическую субстанцию. Таким образом, воздействие на неврологию человека в этом ооновском понимании равнозначно психологическому воздействию. Можно сказать – в содержании слова «mental» психология и неврология частично совпадают, что надо бы отчетливо уяснить. Например, довольно популярная пытка электромагнитным излучением через стены на спящего человека и лишает его полноценного сна, и постепенно нарушает нормальное функционирование головного мозга¹. По нашему мнению, следует установить, что такой род пытки может включать чисто психологическую пытку, психологическую пытку с определенным неврологическим компонентом и явление, которое можно назвать неврологической пыткой. Это же относится к жестоким, бесчеловечным действиям, фигурирующим в названии Конвенции ООН и ее ст. 16.

О специфике экономических дел

Юристы привыкли оперировать понятиями вменяемости, невменяемости, дееспособности, в том числе временной невменяемости и недееспособности. Но действительность намного сложнее, если подойти к ней с точки зрения психологии и неврологии. Психологическое давление на следствии и отчасти в суде должно встречать отпор со стороны адвокатов, поскольку нередко оно подходит к грани законного поведения должностного лица: следователя, прокурора и даже… судьи или переходит ее. Да, именно так. Еще раз обращаем внимание на формулу ст. 1 Конвенции, согласно которой в определение пытки «не включаются боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно».

Особо здесь нужно выделить слова «неотделимы» и «случайно». Конечно, пребывание под стражей само себе несет страдание, в этом, нужно прямо сказать, отчасти и заключается применение данной меры пресечения, нередко не вызванной необходимостью именно по делам предпринимателей и должностных лиц. Во многих случаях это связано со стремлением следствия сломить волю обвиняемого и всегда иметь его «под рукой».

Адвокату крайне важно понимать возможности своего клиента в плане адекватного восприятия судебного процесса, особенно, когда ему нужно реагировать на вопросы, ответы на которые тут же фиксируются в следственном протоколе или протоколе судебного заседания и могут иметь порой ключевое значение для принятия решения и вынесения приговора. Особенно это важно при рассмотрении экономических дел, обычно имеющих длительный характер и связанных с большим числом бухгалтерских и иных документов, порой занимающих многие тома. Отсюда и специфика этих дел, которая вытекает из монотонности и большей продолжительности процесса по сравнению с процессом рассмотрения других уголовных дел, и быстрее формирует «размытость» восприятия, приводящую при определенных неврологических ситуациях к ошибкам или неточностям в ответах подзащитного, порой неожиданным даже для его адвоката, предварительно подробно обсудившего с ним позицию по делу.

Человек может говорить одно, а иметь в виду другое

Американский философ права Джозеф Вайниг специально как отдельную правовую проблему выделял тот факт, что человек может говорить одно, а иметь в виду нечто другое². Для ее понимания юристам нужно знать хотя бы основы неврологии, связанные с артериальным давлением. Нужно учитывать, что лица с артериальным давлением, отклоняющимся от нормы, могут на какое-то время не вполне адекватно воспринимать происходящее и дать неправильный ответ либо высказать суждение, не соответствующее тому, которое на самом деле имелось в виду.

Право любого вменяемого подсудимого на защиту основывается на возможности в течение всего времени судебного процесса правильно воспринимать происходящее. У людей же с проблемами артериального давления такая способность ослабляется или почти полностью утрачивается.

Если негативное воздействие на головной мозг носит временный, даже кратковременный характер, то, не успевая привести к патологическим изменениям, оно может в течение этого промежутка времени влиять на состояние человека, например, на его способность восприятия событий и возможность на них адекватно реагировать. Это особенно неблагоприятно для него, когда он находится на допросе у следователя или на скамье подсудимых.

Возьмем самую наглядную неврологическую ситуацию, связанную с отклонениями давления от нормы. Попробуем привести элементарные, но, видимо, не слишком известные адвокатам данные о влиянии давления на состояние человека.

О чем должны знать адвокаты?

Типичное значение артериального кровяного давления здорового человека (систолическое/диастолическое) – 120 и 80 мм рт. ст.

Верхнее число – систолическое артериальное давление – показывает давление в артериях в момент, когда сердце сжимается и выталкивает кровь в артерии, оно зависит от силы сокращения сердца, сопротивления, которое оказывают стенки кровеносных сосудов, и числа сокращений в единицу времени.

Нижнее число – диастолическое артериальное давление – показывает давление в артериях в момент расслабления сердечной мышцы. Это минимальное давление в артериях, оно отражает сопротивление периферических сосудов.

Стойкое повышение артериального давления выше 140/90 мм рт. ст. (артериальная гипертензия) или стойкое понижение артериального давления ниже 90/60 (артериальная гипотензия) могут быть симптомами различных заболеваний.

Гипертонический криз является результатом резкого нарушения механизмов регуляции артериального давления, что, в свою очередь, приводит к сильному повышению артериального давления, и расстройством циркуляции крови во внутренних органах. Во время гипертонического криза наблюдаются симптомы нарушения кровоснабжения головного мозга и сердца, потеря работоспособности, утомляемость, головные боли, особенно в затылочной части, оглушенность, головокружение, помрачение сознания.

По российской статистике только чуть более трети больных мужчин знали о наличии у них заболевания и только 20% знающих о нарушении своего давления больных получали медикаментозное лечение. В связи с этим закономерно повышается абсолютное количество гипертонических кризов.

Кроме того, значительную роль в увеличении частоты их появления имеет отсутствие должной преемственности лечения между скорой медицинской помощью, терапевтическим стационаром и поликлиникой. В России единой общепринятой классификации гипертонических кризов в настоящее время не существует.

Допрос как ситуация, связанная с повышенным психоэмоциональным напряжением, безусловно, может быть провоцирующим фактором возникновения гипертонических церебральных кризов, иначе говоря, способен вызвать обострение артериальной гипертензии. В результате может кратковременно утратиться способность ориентироваться в окружающей обстановке, нарушиться память.

Нарушение права человека понимать происходящее как неврологическая пытка

Когда человека с аномальным артериальным давлением обязывают участвовать в судебном заседании, он не в состоянии осуществлять свое право на понимание происходящего, что является основой права на защиту, поскольку уровень артериального давления и работа головного мозга, обеспечивающая адекватное восприятие окружающей действительности, связаны напрямую. Кроме того, длительное ненормальное состояние кровяного давления может напрямую привести к инсульту или инфаркту. Получается, что здесь у адвоката двойная забота: и осуществить право на защиту, и даже защитить здоровье своего доверителя.

Приведем цитату из онлайн-репортажа о судебном заседании по делу бывшего главы Нижнего Новгорода и других. После того, как к одному из подсудимых в зал судебного заседания была вызвана неотложная медицинская помощь, судья возобновила судебное заседание, указав:

«Судья сообщает, что М. осмотрел врач скорой помощи, зачитывает заключение врача: жалобы на головную боль, давление 160 на 100. Патологических состояний не выявлено. У М. инсулинзависимый диабет, повышенный уровень сахара в крови, он должен соблюдать режим питания и принимать лекарства. По заключению врача, он может принимать участие в заседании дальше».

Получается, что выбивающееся из нормы давление не посчитали препятствием для продолжения судебного заседания ни врач, ни, понятно, на основе его мнения, судья. Как стало известно из последующих публикаций в интернете, тюремные врачи госпитализировали подсудимого, и только после этого его адвокаты активизировались и стали поднимать вопросы, связанные с обоснованностью предыдущего решения о возможности участия в судебном заседании. Стали произноситься фразы о «психологической пытке». Позднее по тому же делу защита реагировала более своевременно, когда суд продолжил процесс при давлении 180 на 110: сразу же после отказа в ходатайстве об отложении слушания она заявила судье отвод с употреблением понятия «пытка» ³.

Возникает вопрос: насколько к такой ситуации подготовлены адвокаты и вообще юристы? Какие знания неврологии у них имеются для того, чтобы правильно и, главное, оперативно реагировать?

По нашему мнению, дополнительно к понятиям физической пытки и психологической пытки должно быть введено понятие неврологической пытки, поскольку неврология является отдельной отраслью медицины, не совпадающей ни с судебной психиатрией, ни с судебной психологией. «Неврология потенциально является мостом, который соединит разделенные правом и правовой культурой понятия физических и психологических негативных воздействий» ⁴.

Попробуем привести конкретные примеры, показывающие взаимосвязь психологической пытки с возникновением неврологической ситуации, также имеющей характер пыточного воздействия на человека. В литературе уже приводился пример психологической пытки, которой подвергли по делу об экономическом преступлении бизнесмена, члена-корреспондента РАН. Ему надели две пары наручников и предложили осуществлять свои права по ст. 217 УПК РФ, т.е. «без ограничения» знакомиться с сотнями томов уголовного дела, делать выписки и т.д. Характерно, что из пяти (!) присутствующих адвокатов никто о ситуации психологической пытки не заявил, и этот вопрос был поднят только при вступлении в дело нового адвоката. Впоследствии дело было возвращено из суда прокурору и «заглохло» при доследовании.

И еще пример с бывшим главой Нижнего Новгорода, когда он был вынужден знакомиться с сотней томов уголовного дела, сидя в клетке на деревянной скамье, где не было стола, а кругом валялся строительный мусор. Его адвокат своевременно сделал заявление о применении психологической пытки, и условия ознакомления были изменены. Похоже, в СК есть практика стараться помешать внимательному ознакомлению обвиняемого с материалами проведенного расследования, а заодно надавить на него и унизить. Иными словами, в момент, когда обвиняемый хотел увидеть, какие доказательства собраны против него, его ставили в унизительное положение заведомой физической невозможности осуществить свои права, чем, разумеется, погружали в глубокую стрессовую ситуацию.

Обвиняемые и подсудимые по экономическим делам по возрасту и образу жизни часто состоят в группе риска болезней артериального давления. Данная проблема должна быть известна как адвокатским палатам, так и предпринимательским общественным бизнес-организациям, которые совместно в качестве институтов гражданского общества должны уделить ей должное внимание.

По нашему мнению, целесообразно в рамках адвокатских объединений и предпринимательских ассоциаций создать рабочую группу из неврологов, нейропсихологов, психологов, адвокатов и представителей бизнес-ассоциаций, которая представила бы свои предложения, например, об обязательной проверке по ходатайству защиты и подсудимых уровня артериального давления в ходе судебного заседания и о разработке медиками методологии действий скорой помощи при вызове в суды в случае, например, медикаментозного резкого снижения или повышения давления, если это может быть связано с риском для здоровья. В ходе своей деятельности эта рабочая группа могла бы привлекать психологов из различных научных структур для проведения исследований, результаты которых наглядно показали бы важность проблемы, поставленной в этой публикации.