Институт кассации вне всякого сомнения представляет особый интерес как с практической, так и с сугубо теоретической точки зрения, поскольку чаще других инстанций (производств) подвергался в России изменениям и процессуальным реформам. Создание и функционирование новых кассационных судов в системе общей юрисдикции, с закреплением возможности обжалования итоговых судебных решений в порядке сплошной кассации, показало, что участниками судопроизводства данная инстанция в набольшей степени воспринимается в качестве эффективного процессуального механизма по выявлению и исправлению судебных ошибок. Между тем, развитие данного института требует, на мой взгляд, дальнейшего критического осмысления.
Не отрицая значимости данного производства для отечественного уголовного процесса, хотелось бы подвергнуть сомнению целесообразность двухуровневой системы кассационного обжалования.
Так, согласно ст. 401.3 УПК РФ некоторые судебные решения могут быть последовательно обжалованы в кассационном порядке дважды: первый раз – во вновь созданных кассационных судах общей юрисдикции (при отсутствии предварительной процедуры рассмотрения для итоговых судебных решений) второй – в Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (при наличии обязательной предварительной процедуры рассмотрения).
Казалось бы, указанный порядок должен способствовать предоставлению участникам уголовного судопроизводства дополнительных процессуальных гарантий, направленных на выявление и исправление ошибок, допущенных нижестоящими судами. Однако анализ статистики в части количества дел, переданных через существующую предварительную процедуру (фильтр) и рассмотренных «второй» кассационной инстанцией, демонстрирует невысокую процессуальную активность суда, а именно: редкие случаи отмен судебных решений в кассационном порядке высшей судебной инстанцией.
Е.В. Васьковский верно отмечал, что наличие в судебной системе инстанции, которая вправе отменять судебные акты нижестоящей инстанции, предоставляет гарантии защищенности от судейского произвола, что формирует убежденность в установлении справедливого судебного акта. Сложно отрицать, что разнообразие проверочных инстанций в системе пересмотра судебных решений способно повысить эффективность правосудия.
Вместе с тем, возникают закономерные вопросы: насколько может быть оправданным наличие в системе пересмотра (проверки) судебных решений дуализма в рамках одной и той же инстанции; не является ли процессуальной избыточностью существование двухуровневой системы кассационного обжалования, а также какие функцию и роль выполняет «вторая кассационная инстанция», действующая в лице судебной коллегии ВС?
По мнению А.Г. Халиулина, необходимость сохранения второй кассационной инстанции на уровне ВС очевидна и связана с большим количеством судебных ошибок, допускаемых нижестоящими судами. Н.Н. Ковтун, рассматривая вопрос о назначении кассационной инстанции, приходит к выводу, что наличие двойной кассации в уголовном процессе обусловлено стремлением к обеспечению судебной защиты и исправлению возможных ошибок. Таким образом, в качестве основной причины сохранения двухуровневой системы кассационного обжалования приводится потребность в устранении ошибок, имеющих место в судебных решениях, вступивших в законную силу.
В доктрине уголовного процесса некоторые авторы придерживаются критических мнений относительно двухуровневой системы кассационного обжалования. Например, В.К. Бобров, анализируя проблему неоднократной проверки судебных решений в различных кассационных инстанциях, отмечал, что возможность двукратной кассационной проверки не способствует стабильности судебных решений.
На мой взгляд, дублирование одних и тех же проверочных инстанций, во всяком случае, не может отвечать интересам правосудия и реально обеспечить защиту прав участников уголовного судопроизводства.
Определенно, институт кассации в России фактически стал не только исключительным способом проверки судебных решений на соответствие закону, но и инструментом ревизионного контроля. Тем не менее, многообразие кассационных инстанций, функционирующих в уголовном процессе, полагаю, не может соответствовать правовой природе кассационного производства и способно окончательно нивелировать исключительный характер данной инстанции, превратив ее в ординарную, наряду с апелляционной.
Данный вопрос приобретает более острое восприятие при условии существования в нашей стране надзорной инстанции, признаваемой в качестве экстраординарной, то есть исключительной. В связи с этим заслуживающей внимания представляется позиция коллектива авторов, считающих возможной передачу полномочий по кассационному обжалованию итоговых решений судов субъектов в кассационные суды общей юрисдикции, и устранение повторной кассации. При этом они исходят из принципа «один суд – одна инстанция».
Разделяя подобную точку зрения, считаю допустимым отказ законодателя от двухуровневой системы проверки судебных решений в кассационном порядке, в результате которого целесообразным будет сохранение процессуальной возможности проверки судебных решений в кассационном порядке лишь на уровне кассационных судов общей юрисдикции, с исключением кассационный инстанции в Верховном Суде и, как следствие, – одновременным усилением роли надзорной инстанции.
По моему мнению, исключение «второй» кассационной инстанции при предоставлении возможности обжалования судебных решений, принятых в кассационном порядке в суд надзорной инстанции с сохранением предварительной процедуры рассмотрения (фильтра) в ВС, может повысить роль кассационных судов общей юрисдикции, подчеркнуть исключительный характер кассационной инстанции и возвратить процессуальную активность надзорной инстанции.
В результате отказа от двухуровневой системы проверки судебных решений в кассационном порядке кассационная инстанция будет проверять законность судебного решения, рассматривая вопросы права, а надзорная – поддерживать единообразие судебной практики, что устранит различное толкование и применение закона судами нижестоящих инстанций. Предлагаемые изменения не только исключат дуализм кассационного производства и устранят неоправданную конвергенцию кассационного и надзорного производств в уголовном процессе, но и, на мой взгляд, позволят Верховному Суду аккумулировать все интеллектуальные и человеческие ресурсы в рамках надзорной инстанции.
При этом конкретные решения надзорной инстанции будут иметь ориентирующее значение для нижестоящих инстанций, так как де-факто будут выступать в качестве форм фиксации правовых позиций – как мне представляется, более эффективных, чем привычные обзоры судебной практики.
Не разделяя потенциальных опасений относительно того, что отказ от двойной кассации может снизить процессуальные гарантии граждан, хочу отметить, что формальное увеличение количества инстанций не гарантирует защиту прав и не может быть панацеей от неправосудных приговоров. По моему убеждению, правоприменителю следует повышать качество рассмотрения дел в ординарных инстанциях, оставив исключительным (экстраординарным) функции по выявлению и устранению действительно значимых судебных ошибок, не обременяя их необходимостью повторного, но достаточно формального рассмотрения дел в упрощенной процессуальной форме.
1 Обзор статистических данных о рассмотрении в Верховном Суде в первом полугодии 2020 г. административных, гражданских дел, дел по разрешению экономических споров, дел об административных правонарушениях и уголовных дел.
2 Васьковский Е.В. Избранные работы польского периода. – М.: Статут, 2016.
3 Ковтун Н.Н. О сути и назначении самобытной российской кассации: позиции закона, доктрины и практики // Мировой судья. 2020. № 11.
4 Курс уголовного процесса / А.А. Арутюнян, Л.В. Брусницын, О.Л. Васильев и др.; под ред. Л.В. Головко. М.: Статут, 2016.
5 Бобров В.К. Новая кассация: какая она? // Мировой судья. 2020. № 6.
6 Кудрявцева А.В., Дик Д.Г., Спиридонов М.С. Производство в суде кассационной инстанции: особенности нового правового регулирования // Уголовное право. 2019. № 1.
