Заметка юриста Ангелины Севостьяновой о предпринятой российским правительством попытке наделить суды присяжных правом рассматривать довольно узкую категорию экономических преступлений, совершенных в IT-cфере, под броским заголовком «Неоднозначная инициатива» вызвала у меня, признаюсь, столь же неоднозначную реакцию.
Сразу скажу, что у меня так же, как у автора, есть некоторые сомнения по поводу этой инициативы, но не более того. Однозначно и категорически не могу согласиться с ярыми нападками на суд присяжных, подвергшийся в публикации совершенно необоснованной критике. Чрезмерная увлеченность автора этой критикой и попытками представить российский суд присяжных «хромающим» правовым институтом по той причине, что, как утверждает А. Севостьянова, правовая культура в России характеризуется правовым нигилизмом, создает впечатление, что заметка и готовилась с этой основной, а быть может и единственной, целью, а предлагаемое правительством расширение подсудности – всего лишь повод для очередного акта необъяснимой агрессии против сегодняшнего суда присяжных. Необъяснимой по той причине, что автор далек от «хромающего» института не только на практике, но и в теории.
К сожалению, суд присяжных в постсоветской России возрождался в очень непростых условиях. Его полномочия в 2008–2013 гг. были урезаны более чем вдвое – с 47 составов преступлений до нынешних 21, а предлагаемые время от времени меры по развитию этой формы осуществления правосудия так и не выходили за рамки законотворческих инициатив.
Еще в феврале 2020 г. председатель Верховного Суда РФ Вячеслав Лебедев в порядке исполнения поручения президента предложил расширить подсудность суда присяжных за счет всех категорий дел об особо тяжких преступлениях и преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, за исключением дел, содержащих государственную тайну. Но эти предложения, к сожалению, так и не дошли до Госдумы. Взамен появилась инициатива правительства – передать суду присяжных рассмотрение экономических дел в сфере IT, а также право освобождать IT-предпринимателей от уголовной ответственности в случае возмещения ущерба и уплаты штрафа.
При этом никто не пояснил, какие преступления должны быть отнесены к IT-сфере, какое количество уголовных дел этой категории и с какими результатами рассматриваются судами; наконец, каким образом на «судей факта» планируется возложить решение чисто процессуального вопроса об освобождении от уголовной ответственности деятельно раскаявшихся обвиняемых.
Стоит ли говорить, что такого рода уголовные дела требуют не только житейской мудрости, но и специальных познаний, которых вряд ли стоит ожидать от среднестатистического присяжного. Разумеется, как «судьи факта», присяжные будут ориентироваться на мнения экспертов и специалистов, без которых такие дела просто не рассматриваются, однако оценка их выводов также потребует определенного уровня подготовки. Не сомневаюсь, что присяжным под силу самые сложные дела. Тем не менее, приветствуя в принципе любое стремление расширить подсудность судов присяжных, не могу считать в достаточной степени продуманной и обоснованной именно такую предлагаемую правительством «дорожную карту».
Хорошо известно особое внимание, которое правительство уделяет развитию цифровизации и внедрению цифровых технологий практически во все сферы жизни. При этом не стоит забывать, что множество вопросов можно решить легко и просто, даже не прибегая к модным современным технологиям.
Хотим сделать что-то для развития в стране суда присяжных? Давайте увеличим численность коллегий присяжных заседателей если не до традиционной дюжины, то для начала хотя бы до восьми в судах районного уровня и до десяти – в судах субъектов Федерации. Хотим расширить подсудность уголовных дел, рассматриваемых с участием присяжных? Нет ничего проще. Давайте сделаем это за счет хотя бы тех составов, которые до 2009 г. были подсудны присяжным. Не сомневаюсь, что тут же возникнет вопрос о дополнительных расходах, которые потребуются для реализации этих предложений. Но если задача состоит в том, чтобы правовыми методами решать чисто экономические проблемы, то вряд ли, полагаю, следует считать панацеей их передачу на рассмотрение коллегий присяжных. Не слишком ли простым является предлагаемое решение?
Ранее правительство уже выступало с предложением учредить должность так называемого IT-омбудсмена и создать для рассмотрения хитроумных IT-дел специальную судебную инстанцию. Теперь объектом инициативы стал суд присяжных. Однако следует помнить, что формальное изменение подсудности практических результатов не даст. «Воз» останется на прежнем месте. Почти к такому же выводу приходит и А. Севостьянова.
Мне уже приходилось говорить1, что предложения, в том числе главы государства, о расширении полномочий судов присяжных противниками данного института старательно «забалтываются»: сразу же в противовес появляются идеи, осуществление которых на практике по тем или иным причинам не может привести к сколько-нибудь заметному расширению сферы применения судов присяжных.
В перечне составов, которые законодатель посчитал возможным передать на рассмотрение присяжных (п. 2 и 2.1 ст. 30 УПК РФ), значительную долю занимают весьма экзотические преступления – такие, например, как пиратство (ст. 227 УК РФ), публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст. 354 УК), нападение на лиц или учреждения, пользующиеся международной защитой (ст. 360 УК) и т.п. Цель, на мой взгляд, очевидна – создать видимость обширной подсудности при фактическом лишении подавляющего большинства обвиняемых малейшего шанса уйти от обвинительного уклона традиционного суда. Нынешняя инициатива, хотя формально и расширяет подсудность суда присяжных, но в случае ее реализации в форме закона, думается, вряд ли сможет эффективно работать.
Однако, несмотря на все изложенные сомнения, убежден, что в идеале каждому, кто не согласен с предъявленным ему уголовным обвинением и готов его оспаривать в состязательном процессе, должна быть предоставлена реальная возможность воспользоваться конституционным правом на рассмотрение дела судом с участием присяжных – по меньшей мере в случаях обвинения в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. И если верить статистике, в этом нет ничего фантастического.
1 См., в частности: https://www.youtube.com/watch?v=dAuWz9el-U8.