Получил от редакции «АГ» предложение написать статью на актуальную тему адвокатской практики и сразу согласился, решив, что тема меры пресечения в уголовном процессе никогда не утрачивала и вряд ли утратит когда-нибудь актуальность, а для меня сегодня это еще и проблема, которую я безуспешно пытаюсь разрешить по одному из уголовных дел уже почти восемь месяцев. Благодаря журналистам и интернету эта история уже получила широкую известность далеко за пределами Ивановской области.
Еще в конце 70-х гг. ХХ в. молодой уроженец Чечни Юсуп Билтуев после окончания срочной армейской службы остался жить в Иваново. Получил высшее образование. Женился. Вырастил шестерых детей и обзавелся 16 внуками. Стал успешным бизнесменом и общественным деятелем, возглавил областной чечено-ингушский культурный центр «Вайнах». Последние годы особенно активно занимался волонтерской деятельностью, оказывая помощь бойцам, участвующим в проведении специальной военной операции.
С возрастом у Ю. Билтуева появились проблемы со здоровьем. Особенно подводило зрение – никак не удавалось стабилизировать глазное давление. Не помогла даже лазерная операция. Врачи диагностировали прогрессирующую глаукому и посоветовали готовиться к неизбежной в таких случаях полостной операции. Провести ее планировали в третьем квартале нынешнего года, но в феврале 67-летнего Билтуева неожиданно задержали и заключили под стражу. Вскоре я стал одним из его защитников.
Юсуп Билтуев не признал обвинение в совершении двух эпизодов мошеннических действий – по ч. 4 ст. 159 и ч. 3 ст. 30. Как человек, мало знакомый с уголовным процессом, он считал свое нахождение в следственном изоляторе всего лишь досадным недоразумением, следствием оговора и был убежден, что непременно будет оправдан судом. Признаюсь, я тоже не вижу сколь-нибудь убедительных доказательств его виновности, но намеренно не хочу касаться обвинения и обстоятельств дела, поскольку суд еще не вынес итогового решения. Не хочу, чтобы мои оценки рассматривались как попытка оказать давление на суд. Буду говорить лишь о мере пресечения, которая была избрана судом с учетом тяжести предъявленного обвинения. Для нас – защитников Ю. Билтуева первоочередной задачей стала настоятельная необходимость изменения меры пресечения на более мягкую. Сразу хочу отметить, что нам не представили никаких фактических данных о том, что доверитель может скрыться ˂…˃ может продолжить ˂…˃ может оказать ˂…˃, а его безупречная репутация давала надежду на милосердие правосудия.
Оказавшись в следственном изоляторе, пенсионер Ю. Билтуев был передан на попечение тюремной медицины. Там, конечно, приняли прописанные ему врачами лекарства, вот только хранить их нужно было в холодильнике, а холодильник в камере российского СИЗО – непозволительное излишество. Дорогостоящие лекарства буквально через пару дней приходили в негодность. Глазное давление зашкаливало, а офтальмологов в штате УФСИН не значилось. Обследовавшие нашего доверителя специалисты офтальмологической клиники забили тревогу: за короткий срок острота зрения упала с десятых до сотых единиц, он катастрофически быстро слеп. Медики пришли к выводу о необходимости срочного стационарного обследования больного с применением высокотехнологичного оборудования, а также проведения сложнейшей операции, при этом отметив отсутствие в управлении ФСИН необходимых условий.
Тогда Билтуева отвезли к дежурному офтальмологу поликлиники областной клинической больницы, которая, признав существенное снижение качества зрения, ни словом не обмолвилась о необходимости оперативного вмешательства. Устно, правда, как утверждает подзащитный, врач отметила, что на один глаз зрение утрачено практически полностью, а операция на втором еще способна сохранить его остатки.
Не вижу необходимости перечислять все многочисленные обращения, жалобы и призывы защиты изменить меру пресечения или хотя бы провести независимую экспертизу состояния здоровья Юсупа Билтуева. Обвинение уверяло, что нигде он не смог бы получить такую эффективную медицинскую помощь, как в следственном изоляторе, а обстоятельства, об установлении которых ходатайствует защита, не имеют значения для дела, поскольку врач поликлиники ОКБ не отметила в своей справке необходимость проведения операции.
Уголовно-процессуальный закон содержит формулировку, которую сторона обвинения и суд нередко используют при продлении меры пресечения: «основания для избрания меры пресечения не изменились…» Эту фразу выдергивают из контекста ст. 110 УПК и пытаются ею обосновать нежелание изменить меру пресечения в сторону смягчения и гуманизации. При этом, как правило, даже не указывается, какие именно основания остались неизменными и что должно произойти, чтобы обвиняемый мог рассчитывать на милость со стороны правоприменителей.
Неоднократно звучала эта магическая фраза и при рассмотрении судами ходатайств о продлении содержания под стражей Ю. Билтуева и ходатайств защиты о проявлении милосердия к этому человеку, учету столь серьезной жизненной ситуации, в которой он оказался, и изменении меры пресечения на более гуманную, которая позволила бы ему самостоятельно обратиться за квалифицированной медпомощью. Районный суд, правда, попытался объяснить, что основания не изменились, «поскольку производство по уголовному делу не завершено и не прекращено…» Оригинальная точка зрения, ведь закон не связывает изменение оснований со стадией производства по делу, и меняться они могут независимо от стадии предварительного следствия или судебного разбирательства.
Защита как раз утверждала обратное: основания, которые первоначально учитывались судом, изменились существенно. Или, если хотите, возникла настоятельная необходимость дать оценку таким обстоятельствам, которые при избрании меры пресечения вообще не учитывались, хотя согласно положениям ст. 99 УПК РФ они должны были получить оценку суда и не могли быть проигнорированы. Речь идет о личности обвиняемого, его возрасте и состоянии здоровья. Причем законодатель по смыслу правовой нормы имеет в виду состояние здоровья обвиняемого в целом, а не только такое исключительное по степени опасности клиническое состояние, которое вообще несовместимо с пребыванием человека за решеткой.
Однако толкование следователей и суда, к сожалению, не всегда совпадает с тем, что указано в законе. Ключевой и единственный аргумент суда сводится к отсутствию сведений о том, что обвиняемый страдает заболеванием, включенным в Перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, утвержденный Постановлением Правительства РФ от 14 января 2011 г. № 3, и не может содержаться под стражей в условиях следственного изолятора по состоянию здоровья.
Известно, о какого рода противопоказаниях идет речь в упомянутом Перечне. Это не только противопоказания к содержанию под стражей – это противопоказания к жизни человека. Не дай Бог никому иметь такого рода заболевания. Кстати, в отношении заболеваний глаз единственным препятствием для содержания под стражей в Перечне названа лишь полная слепота.
Ну, а если противопоказаний не имеется, то все остальные проблемы со здоровьем, какими бы серьезными и потенциально опасными они ни были, обвинением и судом в данном случае были проигнорированы. Можно представить простую логику: нет противопоказаний, пусть сидит в СИЗО – тяжесть обвинения позволяет; вот когда болезни достигнут той степени тяжести, которая указана в Перечне заболеваний, тогда подумаем, – может быть, даже освободим из-под стражи. Хочется добавить: если обвиняемый к тому времени еще будет жив.
Глаукома, к сожалению, неизлечима, и при отсутствии профилактической терапии неизбежно ведет к слепоте. Единственный путь остановить такое трагическое развитие болезни – своевременно выполнить операцию. Билтуев утратил зрение пока только на один глаз, второй частично еще сохраняет способность видеть, а поэтому нет оснований для его освобождения из-под стражи, пока он не ослеп полностью и не получил инвалидность первой группы, – это, на мой взгляд, циничная, беспринципная и бесчеловечная позиция. Ведь согласно ст. 46 Конституции каждому гарантируется судебная защита прав и свобод, включая право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41 Конституции), а базовый принцип уголовного судопроизводства – ст. 6 УПК – в качестве назначения уголовного судопроизводства указывает в том числе защиту личности от ограничения ее прав и свобод. Заметьте, защиту прав и свобод независимо ни от стадии процесса, ни от тяжести обвинения. Более того, и при таком драматическом развитии событий лицо, в отношении которого в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, должно содержаться в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью (ч. 1 ст. 9, ч. 3 ст. 10 УПК).
В ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья. Никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению.
Отказ в предоставлении необходимой медпомощи тяжелобольному лицу, заключенному под стражу, расценивается международным правом не иначе как применение пыток. Трудно представить, какие физические и нравственные страдания должен испытывать человек, сознающий свою обреченность и беззащитность, понимающий, что он слепнет с каждым днем, превращаясь в инвалида, а представители власти сознательно и намеренно обрекают его на такой исход.
Мы не раз говорили об этом в суде, но суд не счел нужным даже привести в постановлениях о продлении меры пресечения эти доводы. Я публично заявил об этом в передаче Ивановского общественного телевидения, которую так и назвали «Суд в Иванове разрешил пытки». Десятки тысяч просмотров и полное отсутствие реакции со стороны тех, кто не только может, но и обязан остановить это позорное глумление над пожилым человеком.
На днях суд в очередной раз без колебаний продлил Юсупу Билтуеву срок стражи еще на три месяца. В постановлении о продлении меры пресечения доводы защиты об удручающем состоянии здоровья доверителя даже не приводятся, и это полностью устраивает апелляционную и кассационную инстанции.
Верховный Суд РФ неоднократно рекомендовал судьям более гуманный подход к избранию меры пресечения, однако на практике из года в год наблюдается обратная тенденция – призывы к милосердию остаются неуслышанными. Постановления Пленума ВС игнорируются.
7 декабря 2022 г. вопрос о необоснованном нахождении под стражей многих обитателей следственных изоляторов обсуждался на заседании Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Доводы адвокатов и юристов о проблемах гуманизма и милосердия в стране нашли понимание и были поддержаны.
24 октября 2023 г. Государственная Дума рассмотрела в первом чтении подготовленный Верховным Судом по поручению Президента РФ В. Путина законопроект № 381316-8 о внесении в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации изменений, направленных на ограничение применения меры пресечения в виде заключения под стражу к подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений ненасильственного характера, женщинам, имеющим малолетних детей, и лицам, страдающим тяжелыми заболеваниями.
Впервые, в частности, предлагается прописать в законе, что такое «ненасильственное преступление», ограничить применение заключения под стражу в отношении женщин, имеющих малолетних детей, а также подозреваемых и обвиняемых, которые страдают тяжелым заболеванием, подтвержденным медицинскими документами. Однако такие ограничения в применении самой суровой меры пресечения законопроект связывает с широким усмотрением судей.
Впрочем, даже в таком виде законодательная инициатива Верховного Суда не получила полной поддержки и «забуксовала» в многочисленных замечаниях, согласованиях и доработках. Трудно прогнозировать, когда и в каком виде проект дождется второго и третьего чтений.
Пользуясь представившейся возможностью, хочу внести свою лепту в работу над этим законопроектом. Считал бы уместным распространить ограничения в применении меры пресечения в виде заключения под стражу также на лиц пожилого (например, пенсионного) возраста (за исключением подозреваемых или обвиняемых в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления насильственного характера). Для таких людей сам факт заключения под стражу создает опасную для их жизни и здоровья психотравмирующую ситуацию, обостряет возрастные болезни, унижает их человеческое достоинство.
Уважительное отношение к старшим характерно для всех народов мира, но из поколения в поколение у вайнахов подчеркнуто заботливое, почтительное отношение к старейшинам превратилось в одно из важнейших требований нравственности, стало высшим достоянием личности. Именно такие славные традиции культуры чеченского народа пропагандировал Юсуп Билтуев, пока сам не оказался в положении, которое не имеет ничего общего с уважением к людям старшего поколения. В связи с этим обращаюсь к депутатам Госдумы от Чеченской Республики с просьбой дополнить представленный Верховным Судом законопроект и внести в уголовно-процессуальный закон поправку об ограничении применения меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении пожилых людей.
