Когда предметом исследования Конституционного Суда РФ станет жалоба гражданина на нарушение его конституционных прав рядом норм УПК РФ, а также законами, регулирующими экспертную и медицинскую деятельность (федеральными законами «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», «О лицензировании отдельных видов деятельности» и «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»), – было лишь вопросом времени. Неравнодушной оказалась врач-хирург Римма Алиуллова, которая ранее была осуждена по ч. 2 ст. 109 УК РФ за причинение смерти пациенту вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей.
Жалоба сводилась в основном к оспариванию норм, которые, по мнению заявительницы, отступают от правовых принципов и позволяют устанавливать виновность обвиняемого на основании заключения экспертов, работающих в учреждении, не имеющем лицензии и состоящем в ведомственной подчиненности органу предварительного расследования, а также изменять состав комиссии экспертов без уведомления обвиняемого и его защитника, необоснованно отказывать в удовлетворении ходатайства защиты об исключении экспертного заключения как недопустимого доказательства и о назначении повторной экспертизы.
Напомню, что организация и производство судебной экспертизы в России регулируются Федеральным законом от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Статьей 11 указанного Закона установлено, что «организация и производство судебной экспертизы могут осуществляться экспертными подразделениями федеральных органов исполнительной власти, на которые возложены функции по организации и (или) производству экспертизы в целях осуществления судопроизводства в Российской Федерации».
Но в последние годы эта формулировка обрела новые смыслы.
Председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин с 2017 г. неоднократно высказывался в публичном пространстве о необходимости создания в структуре СКР специальных отделов по расследованию ятрогенных преступлений (связанных с ненадлежащим оказанием медицинской помощи). Обсуждение этого вопроса в профессиональном сообществе выявило ряд противоречий, которые могли возникнуть при принятии такого решения, однако 26 ноября 2018 г. был подписан приказ о внесении изменений в штат центрального аппарата СКР и следственных органов, касающийся создания таких отделов.
С целью предоставления СКР полного объема прав на организацию и (или) производство судебных экспертиз был принят Федеральный закон от 26 июля 2019 г. № 224-ФЗ, которым внесены изменения в законы о государственной судебно-экспертной деятельности и о Следственном комитете Российской Федерации. В частности, ч. 4 ст. 1 Федерального закона от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации» дополнена п. 3.1 следующего содержания: «организация и производство в судебно-экспертном учреждении Следственного комитета судебных экспертиз, назначенных в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации», а ст. 45 – ч. 10, устанавливающей: «До создания в системе Следственного комитета судебно-экспертного учреждения, но не позднее чем до 1 января 2022 года организацию и производство судебных экспертиз, назначенных в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации, в Следственном комитете могут осуществлять экспертные подразделения Следственного комитета (главное управление, управления и отделы по федеральным округам, управления и отделы по субъектам Российской Федерации), которые действуют на основе подчинения нижестоящих сотрудников и руководителей экспертных подразделений вышестоящим руководителям экспертных подразделений».
Оценивая внесенные поправки, нельзя не обратить внимание на закрепленный в них принцип подчиненности сотрудников вновь созданных экспертных подразделений СКР. Именно это противоречие было основным предметом обсуждения в юридическом сообществе в период подготовки к внесению изменений в законодательство. Коллеги выражали озабоченность в части объективности заключения такой экспертизы. С этим трудно поспорить, ведь фактически получается, что экспертами становятся сотрудники следственного органа.
Важно отметить, что в ст. 7 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности предусмотрена независимость эксперта, который проводит экспертизу, а именно: «при производстве судебной экспертизы эксперт независим, он не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела». Не допуская малейшей возможности предвзятого отношения экспертов СКР к служебным обязанностям, руководствуясь как минимум нормами трудового права, не представляется возможным исключить их зависимость от органа, назначившего экспертизу, – их работодателя.
Кроме того, в ст. 18 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности установлены ограничения при организации и производстве судебной экспертизы, согласно которым «эксперт подлежит отводу от участия в производстве судебной экспертизы, а если она ему поручена, обязан немедленно прекратить ее производство при наличии оснований, предусмотренных процессуальным законодательством Российской Федерации». Соответственно, в ст. 70 УПК РФ предусмотрено, что эксперт не может принимать участие в производстве по уголовному делу, если находился или находится в служебной или иной зависимости от сторон или их представителей, и в таком случае подлежит отводу.
Однако, несмотря на законодательный запрет на зависимость эксперта, изменения в ст. 11 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности все-таки были внесены. Поправками, в частности, определено, что в течение переходного периода, установленного Законом о Следственном комитете Российской Федерации, организация и производство судебной экспертизы могут осуществляться экспертными подразделениями федерального государственного органа, реализующего в соответствии с законодательством полномочия в сфере уголовного судопроизводства. Если производство судебной экспертизы поручается указанным подразделениям, они осуществляют функции, исполняют обязанности, имеют права и несут ответственность, предусмотренные для государственных судебно-экспертных учреждений. Таким образом, перед СКР поставлена непростая задача по созданию внутренней структуры, которая ни в коей мере не будет от него зависима.
Оценивая позицию КС по жалобе Риммы Аллиуловой (Определение КС от 30 июня 2020 г. № 1394-О), следует отметить, что Суд предметно не исследовал вопрос о зависимости эксперта от органа или лица, назначившего экспертизу, указав только, что у лиц, привлеченных к уголовной ответственности, имеются процессуальные права, установленные УПК РФ, и «в силу пункта 5 части четвертой статьи 47 и пункта 8 части первой статьи 53 УПК Российской Федерации сторона защиты могла заявить отвод эксперту по любому из оснований, предусмотренных статьей 70 данного Кодекса, в том числе в связи с его служебной или иной зависимостью от сторон или их представителей». А ведь именно этот вопрос в данном деле имеет, на мой взгляд, первостепенное значение!
Полагаю, что проведение судмедэкспертизы по уголовному делу, связанному с ненадлежащим оказанием медпомощи, специальными отделами СКР противоречит прежде всего положениям Закона о государственной судебно-экспертной деятельности, а именно:
- ст. 4, в которой указано, что государственная судебно-экспертная деятельность основывается на принципах законности, соблюдения прав и свобод человека и гражданина, прав юридического лица, а также независимости эксперта, объективности, всесторонности и полноты исследований, проводимых с использованием современных достижений науки и техники;
- ст. 7, устанавливающей, что «при производстве судебной экспертизы эксперт независим, он не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела».
Следует отметить, что в данном случае нарушаются и принципы уголовного судопроизводства, в том числе состязательности и равноправия сторон, являющиеся общепризнанными в демократических правовых государствах.
Что касается довода заявительницы об установлении виновности обвиняемого на основании заключения экспертов, работающих в учреждении, не имеющем лицензии (что, по ее мнению, противоречит п. 46 ч. 1 ст. 12 Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности»), то в оценке данного аргумента соглашусь с позицией КС.
Так, согласно Перечню работ (услуг), составляющих медицинскую деятельность (Приложение к Положению о лицензировании медицинской деятельности (за исключением указанной деятельности, осуществляемой медицинскими организациями и другими организациями, входящими в частную систему здравоохранения, на территории инновационного центра «Сколково»), утвержденному Постановлением Правительства РФ от 16 апреля 2012 г. № 291), лицензированию подлежат:
- судебно-медицинская экспертиза;
- судмедэкспертиза вещественных доказательств и исследование биологических объектов;
- судмедэкспертиза и исследование трупа;
- судебно-психиатрическая экспертиза.
Раннее в перечень работ и услуг, составляющих медицинскую деятельность, входила судмедэкспертиза по материалам уголовных и гражданских дел, однако Решением Верховного Суда РФ от 23 июня 2004 г. № ГКПИ2004-738 ряд пунктов раздела «Прочие работы и услуги» Номенклатуры работ и услуг по оказанию соответствующей медицинской помощи, утвержденной Приказом Минздрава России от 26 июля 2002 г. № 238, в том числе п. 06.020.3 «судебно-медицинская экспертиза по материалам уголовных и гражданских дел», признаны недействующими.
В дальнейшем «судебно-медицинская экспертиза по материалам уголовных и гражданских дел» не была выделена как отдельная медицинская деятельность, подлежащая лицензированию. В лицензируемый перечень работ и услуг, составляющих медицинскую деятельность, она не включена до сих пор. Из этого следует, что деятельность при производстве судебно-медицинской экспертизы по материалам уголовных и гражданских дел не относится к категории медицинской и для ее осуществления лицензия не требуется. В то же время именно такая экспертиза была назначена и проведена по уголовному делу в отношении Риммы Алиулловой (приговор Менделеевского районного суда Республики Татарстан от 12 июля 2017 г. по делу № 1-61/2017). Поэтому довод жалобы по указанному основанию не является допустимым.
Таким образом, позицию Конституционного Суда в отношении доводов заявительницы об изменении состава комиссии экспертов без уведомления обвиняемого и его защитника, а также о необоснованном отказе в удовлетворении ходатайства стороны защиты об исключении экспертного заключения как недопустимого доказательства и о назначении повторной экспертизы полагаю правомерной и обоснованной.
КС РФ указал, что в силу ст. 198, 206 и 207 УПК РФ «подозреваемый, обвиняемый и защитник вправе ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц, о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении, о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту, а также о назначении дополнительной либо повторной судебной экспертизы». Механизм оспаривания результатов судебной экспертизы известен и применяется как на стадии предварительного расследования, так и в ходе судебного разбирательства. Однако при рассмотрении данного уголовного дела такие механизмы, по-видимому, применены не были.
Думается, что вопрос о предвзятости экспертов, состоящих в ведомственной подчиненности органу предварительного следствия, еще не раз будет предметом судебного исследования, в том числе в Конституционном Суде. Однако разрешение возникшей ситуации, полагаю, возможно только путем устранения имеющихся в законодательстве противоречий.
