Моя позиция может, на первый взгляд, показаться удивительной – она о критике решения ЕСПЧ, поддержавшего доводы государства и, соответственно, отклонившего жалобу заявителя. То, что Европейский Суд признал действия России законными, обоснованными и не нарушающими права граждан, – само по себе, конечно, хорошо. В то же время в контексте защиты родительских прав отцов изложенные в данном документе выводы представляются катастрофическими.
13 июля в «АГ» была опубликована новость о Постановлении ЕСПЧ по делу «Илья Ляпин против России», в котором Страсбургский суд рассмотрел вопрос о правомерности лишения родительских прав отца, не сумевшего доказать, что он принимал участие в воспитании и содержании сына.
Данное постановление следует внимательно изучить всем адвокатам, оказывающим юридическую помощь по семейным делам. Но даже из приведенного в указанной публикации описания очевидно, какого принципа, вынося это решение, придерживался Европейский Суд: родительское бездействие (обозначу его так) должно оцениваться отрицательно для отца, и, если ребенка хочет усыновить отчим (супруг матери ребенка), биологического отца следует лишить родительских прав.
Как отмечено в новости, «по мнению Суда, крайне важно учитывать существующие семейные связи между супругами и детьми, о которых они заботятся. В данном случае Суд решил, что В. очевидно считал своим отцом М. и хотел быть его сыном. Если ребенок долгое время проживает не с биологическим родителем, интерес такого ребенка в том, чтобы его фактическая семья не изменилась. И этот интерес важнее, чем право родителя на воссоединение со своим ребенком», – подчеркнул ЕСПЧ.
Не буду оценивать ситуацию заявителя жалобы, поскольку не знаком с подробностями данного дела, а спроецирую выводы Европейского Суда на «боевую», скажем так, обстановку. Я действительно считаю, что последствия данного решения ЕСПЧ могут быть разрушительными.
Я недаром назвал ее «боевой»: не только адвокаты по семейным делам, но и другие коллеги знают, как много споров происходит между бывшими супругами относительно определения места жительства детей или порядка общения с ними проживающего отдельно родителя. Иногда, к сожалению, экс-супруги (либо один из них) ведут такие споры исключительно ради того, чтобы заставить нервничать бывшего мужа (жену). Такая мотивация, на мой взгляд, отвратительна вплоть до аморальности и потому недопустима. Но бывает, причем нередко, что другой родитель (в подавляющем большинстве случаев отец) ведет борьбу потому, что по-настоящему хочет сохранить связь с ребенком.
Мнение последнего, полагаю, при малейшей предоставляемой законом возможности нужно учитывать.
Мотивация, приведенная в описании решения ЕСПЧ («В. очевидно считал своим отцом М. и хотел быть его сыном»), сама по себе не удивляет. Например, в моей практике был случай, когда к моменту спора девушка уже носила фамилию отчима, поменяв ее при получении паспорта в 14 лет (взяла фамилию матери, которая ранее сменила ее, вступив в брак с отчимом девушки), но настойчиво хотела и отчество сменить на производное от имени отчима – настолько она ценила его и считала своим отцом. Однако в отсутствие качественно проведенной судебно-психологической экспертизы, позволяющей выслушать всех участников конфликта, невозможно было утверждать, что на ребенка не оказывалось давление (разумеется, мягкое, убеждающее, но все-таки давление) со стороны матери (и, возможно, отчима), поскольку уверенности в том, что ребенок выразил свое истинное мнение, все равно не было.
Но главное, на мой взгляд, даже не то, что ЕСПЧ применил к российской ситуации формальные европейские «лекала», отрицающие особую роль в жизни ребенка именно биологических родителей, – что характерно для традиционного уклада российского общества, – и пренебрегающие кровным родством ради возможности усыновления.
Европейский Суд совершенно формально, на мой взгляд, отнесся к доводам отца и отверг их: «Суд посчитал аргументы заявителя противоречивыми. Так, Илья Ляпин утверждал, что воздерживался от общения с сыном, чтобы тот мог привыкнуть к жизни с новым мужем матери. И в то же время утверждал, что А. препятствовала такому общению. Однако, – заметил ЕСПЧ, – в любом случае ни один из этих аргументов не является убедительным».
Практикующим российским адвокатам прекрасно известно, что противоречия здесь вполне может не быть. Например, мне и многим коллегам знакомы случаи, когда из-за конфликтных отношений с бывшим мужем мать ребенка (с которой тот либо оставался автоматически, либо был оставлен по решению суда) всячески препятствовала общению отца и сына. Чтобы не усугублять положение и сберечь психологическое здоровье ребенка, не травмировать его сценами между родителями, отец отступал.
В свете рассматриваемого постановления ЕСПЧ выходит, что отец, который бережет своего ребенка в ущерб своим правам, заранее проигрывает «битву» за него (вплоть до полного «уничтожения» его как вынужденно-воюющей в этом споре стороны – посредством лишения родительских прав).
Мы не можем не принимать во внимание данную позицию Европейского Суда (как и сложившуюся в России правоприменительную практику, в подавляющем большинстве случаев неблагоприятную для отцов). Соответственно, информируя отцов как наших доверителей, будем обязаны предупреждать об опасности такого бездействия (хотя оно и вызвано заботой о ребенке) и рекомендовать обязательно обозначать свои родительские права всеми законными средствами, настаивать на их осуществлении.
Потому что, если не сделать этого сразу после распада семьи, – потом будет поздно.
Катастрофичность изложенных в постановлении ЕСПЧ выводов такова, что теперь решение данного вопроса нельзя откладывать даже на год-два в ожидании того, что мать ребенка «сменит гнев на милость», или в уповании на уменьшение взаимной неприязни бывших супругов. Отцу ребенка необходимо сразу после расторжения брака (еще лучше – с первого же часа раздельного проживания супругов) делать все, чтобы сохранять свое присутствие в жизни ребенка наравне с его матерью (несмотря на раздельное проживание), какие бы хитрости и коварство со стороны последней ни пришлось преодолевать.
Лично я теперь буду рекомендовать доверителям, желающим сохранить отношения с ребенком, заключать соглашение с матерью ребенка о порядке общения отца с ним – независимо от того, как складывается их общение после распада семьи. И если бывшая жена под любыми предлогами отказывается от заключения такого соглашения – незамедлительно обращаться в суд с иском об определении указанного порядка. Если этого не сделать, во многих случаях потом будет поздно что-либо предпринимать, даже обращаясь в суд.
В надежде на лучшее – для ребенка – решение этой проблемы меня укрепляет лишь уверенность в том, что отец, желающий сохранить отношения с детьми, преодолеет все преграды. А мы, в свою очередь, поможем защитить его отцовство.