За последние несколько лет резко возросло количество возбуждаемых в отношении адвокатов уголовных дел в связи с получением ими так называемых завышенных, по мнению инициаторов уголовного преследования, гонораров. Не буду перечислять все эти дела, поскольку большинство коллег, читающих адвокатскую периодику, наверняка о них знают.
Наиболее часто подобные уголовные дела формируются по следующим «лекалам»:
- речь идет об оказании юридической помощи компаниям с государственным участием, при этом компании-потерпевшие далеко не всегда соглашаются с фактом причинения им имущественного ущерба;
- по мнению инициаторов уголовного преследования, адвокаты либо заключили соглашение об оказании юридической помощи по завышенным ставкам, либо приписывали себе рабочие часы при составлении актов выполненных работ, либо отражали в актах работы, которые выполнялись внутренними силами доверителя, либо оказывали юридическую помощь, которая в реальности доверителю не была нужна;
- в отношении адвокатов и ответственных за взаимодействие с ними сотрудников компании-доверителя избирается мера пресечения в виде заключения под стражу, после чего на них с разной степенью успеха оказывается давление в целях склонения к самооговору, оговору так называемых «соучастников», признанию вины и рассмотрению дела в особом порядке;
- назначается именуемая экономической или финансово-экономической экспертиза, на основании которой делаются выводы о завышении по сравнению с рыночными ставками стоимости оказанных услуг;
- действия адвокатов и ответственных за взаимодействие с ними сотрудников компании-доверителя квалифицируются как мошенничество, совершенное в соучастии.
Безусловно, каждый случай привлечения адвоката к ответственности индивидуален, но если при возможном завышении объемов выполненных работ и искажении приемно-отчетной документации логика правоохранителей понятна, то ситуации с обвинением в мошенничестве из-за высоких ставок выглядят опасными не только для конкретных адвокатов, но и для сообщества в целом.
Формулировки «дорого – значит мошенник», «другие за эту же работу взяли бы в разы дешевле» мне за последнее время неоднократно доводилось слышать от следователей по разным делам. Однако когда я предлагаю следователям применить ту же логику к самим себе, рассуждая в парадигме «я же ни одного дела в этом году не направил, а зарплату получил – значит, я мошенник» или «я работаю в центральном аппарате, расследую дела, а следователи нижестоящего звена выполняют ту же работу, расследуют больше дел, но денег получают меньше – значит, я мошенник», соглашаться с аналогией (хотя она тут прямая) они почему-то не торопятся.
Видимо, проблема заключается не только в неопытности или отсутствии у ряда следователей достаточных юридических знаний, но и в том, что многие адвокаты вызывают, с одной стороны, чувство зависти из-за более высоких по сравнению с зарплатами оперативников, следователей, прокуроров и судей, с которыми они вынуждены взаимодействовать, доходов, а с другой – ошибочно воспринимаются представителями власти не как процессуальные оппоненты, а как враги, мешающие достижению нужного обвинению результата.
Опасность привлечения адвокатов к уголовной ответственности по делам указанной категории заключается, на мой взгляд, в том, что в России порочная практика копирует сама себя с ужасающей быстротой, и после вступления в силу одного-двух приговоров по резонансным делам стандарты доказывания по ним начинают применяться ко всем иным схожим ситуациям.
Это означает, что в ближайшее время риск уголовного преследования может возникнуть для адвокатов, оказывающих юридическую помощь не только компаниям с госучастием, но и физлицам. К примеру, недовольные результатом доверители могут начать подавать заявления о хищении адвокатами их денежных средств путем якобы завышения стоимости юридической помощи, ссылаясь при этом на некие экспертные исследования, согласно которым рыночная стоимость такой помощи должна была быть ниже. Правоохранители, по указанным причинам «недолюбливающие» адвокатов, будут активно продвигать подобные дела в суд, тем более что тот неоднократно занимал по отношению к обвинению «соглашательскую» позицию.
Уже сейчас можно наблюдать отказы многих адвокатов взаимодействовать с государственными компаниями по вопросам оказания юридической помощи из-за названных рисков.
Очевидно, данная ситуация требует изменения, и, надо признать, Федеральная палата адвокатов РФ реагирует на эту проблему весьма энергично. Насколько мне известно, по большинству уголовных дел в отношении адвокатов президент ФПА РФ Юрий Пилипенко направлял личные поручительства в целях изменения меры пресечения на менее строгую, обращался с запросами к руководству СКР и Генпрокуратуры РФ, чтобы донести свою позицию о безосновательности преследования адвокатов за осуществление профессиональной деятельности и так называемые «завышенные» гонорары.
Абсолютно взвешенной, на мой взгляд, выглядит и недавно опубликованная правовая позиция ФПА РФ, касающаяся невозможности проведения каких-либо экспертиз по оценке рыночной стоимости юридической помощи для целей уголовных дел с учетом неприменимости такой оценки к конкретной правовой ситуации и достижения адвокатом и его доверителем договоренностей на основе закрепленного в ст. 421 ГК РФ принципа свободы договора.
К этой позиции можно добавить лишь то, что согласно разъяснениям Минюста России, данным в ответ на адвокатский запрос одного из моих коллег по бюро в связи с конкретным уголовным делом, проведение подобных экспертиз по уголовным делам недопустимо в силу того, что поставленные перед экспертами вопросы охватываются правовой оценкой обстоятельств исследуемого события, а согласно ст. 16 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» эксперт обязан отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы его специальных знаний. В силу указаний Минюста России от 19 сентября 2013 г. № 16/85317-ЕБ разрешение правовых вопросов недопустимо, и в случае выявления подобных нарушений виновные будут привлечены к ответственности. Аналогичный подход по этому поводу выразил и Пленум Верховного Суда РФ в п. 4 Постановления от 21 декабря 2010 г. № 28.
Кроме того, необходимо учитывать, что в силу положений ст. 8 Закона об адвокатуре любые сведения, связанные с оказанием юридической помощи доверителю, являются адвокатской тайной. Очевидно, что к таким сведениям относится и стоимость юридической помощи по конкретному вопросу. Следовательно, при проведении любых экспертиз для оценки рыночной стоимости такой помощи неприменим сравнительный подход исследования, в данном случае основной, поскольку получение на законных основаниях экспертом данных о стоимости оказания юридической помощи по конкретному аналогичному юридическому вопросу невозможно – адвокаты не вправе предоставлять экспертам такие сведения в отношении их дел, которые можно было бы использовать для сравнения.
Развитие ситуации по конкретным уголовным делам в отношении адвокатов показывает, что, к сожалению, ни взвешенные аргументы ФПА РФ, ни позиция Минюста России о недопустимости производства экспертиз по оценке рыночной стоимости адвокатских услуг не останавливают следователей от необоснованного уголовного преследования наших коллег: данные дела не прекращены, большинство адвокатов продолжают содержаться под стражей, а фактически единственным доказательством становятся заключения так называемых «экономических» экспертиз о якобы допущенном завышении стоимости юридической помощи.
В связи с этим считаю, что единственным способом быстрого прекращения данных – очевидно неправовых – действий, направленных на преследование адвокатов, является принятие в законодательство поправок, препятствующих таким действиям. Так уж повелось в нашей стране, что для восстановления права работают только прямые законодательные запреты – т.е. те, которые недобросовестный правоприменитель не может обойти. Других правоприменителей у нас, к сожалению, нет и пока не предвидится, а вот повлиять на изменение законов мы общими усилиями можем.
Во-первых, положения Закона об адвокатуре целесообразно, на мой взгляд, дополнить нормой о том, что стоимость оказания юридической помощи не может подвергаться ревизии и оцениваться как завышенная с учетом того, что она определяется только на основании соглашения адвоката с доверителем на основе принципа свободы договора, который никто и никогда не вправе пересматривать. Также в Законе следует указать, что уголовное преследование адвоката на основании высокой стоимости оказанной им юридической помощи недопустимо.
Во-вторых, давно назрел вопрос о возвращении в УПК РФ процедуры возбуждения уголовных дел в отношении адвокатов, а также иных лиц, относящихся к категории специальных субъектов, только после получения решения суда о наличии в действиях обвиняемого признаков конкретного преступления.
В-третьих, если говорить о недопустимости применения меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении предпринимателей в силу положений ст. 108 УПК РФ, то почему бы не расширить данный перечень, включив в него адвокатов, нотариусов и иных самозанятых лиц, оказывающих услуги?
Наконец, в-четвертых, нормы ст. 195 УПК РФ следует дополнить положениями о недопустимости проведения экспертизы для ответа на правовые вопросы, разрешение которых относится к исключительной компетенции следователя, прокурора и суда, в том числе вопросы о наличии отдельных признаков объективной стороны состава преступления, причинении действиями имущественного ущерба, оценке рыночной стоимости оказанных услуг и произведенных работ. Аналогичные дополнения можно было бы внести Закон о государственной судебно-экспертной деятельности.
Полагаю, что внесение перечисленных изменений станет серьезным барьером на пути тех, кто активно продвигает в практику преследование адвокатов за осуществление ими профессиональной деятельности под предлогом ревизии адвокатских гонораров.
Несмотря на то что адвокатское сообщество не обладает правом законодательной инициативы, по данному вопросу оно может и должно донести до законодателей свою консолидированную позицию о необходимости законодательных изменений, защищающих права адвокатов, поскольку это соответствует интересам не только профессионального сообщества, но и доверителей, которые в случае продолжения подобной практики рискуют остаться без защиты.
А уважаемым оппонентам – следователям и иным лицам, выступающим в настоящее время по делам адвокатов на стороне обвинения, – рекомендую вспомнить цитату английского поэта Джона Донна, ставшую легендарным предисловием к роману Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол»: «Нет человека, что был бы сам по себе, как остров; каждый живущий – часть континента; и если море смоет утес, не станет ли меньше вся Европа, меньше – на каменную скалу, на поместье друзей, на твой собственный дом. Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством. А потому никогда не посылай узнать, по ком звонит колокол, он звонит и по тебе».
Мне неоднократно доводилось защищать бывших представителей стороны обвинения, и все они в этой сложной ситуации внезапно понимали, что единственным человеком, который не бросит их до конца, является адвокат – как бы критически они раньше не отзывались об адвокатском сообществе, о бесполезности и высокой стоимости адвокатских услуг. Колокол звонил по каждому из них, но слышали они его, к сожалению, слишком поздно…
