Конституционный суд – об адвокатской тайне

Судья КС предостерег коллег от действий, подрывающих конституционное право на квалифицированную юридическую помощь

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД – ОБ АДВОКАТСКОЙ ТАЙНЕ

Судья КС предостерег коллег от действий, подрывающих конституционное право на квалифицированную юридическую помощь

6 июля на сайте www.ksrf.ru опубликовано определение КС РФ от 6 июня 2016 г. № 1232-О, которым отказано в принятии к рассмотрению жалобы бывшего заместителя губернатора Архангельской области Дмитрия Плетнева, считавшего, что его конституционные права нарушены ч. 2 и 3 ст. 56 УПК РФ. Однако судья КС Александр Кокотов не согласился с коллегами и выразил мнение, что такое решение суда подрывает доверительность в отношениях по оказанию юридической помощи, особенно применительно к уголовно-правовой сфере.

По мнению заявителя, «части вторая и третья статьи 56 УПК РФ противоречат статье 48 Конституции РФ в той мере, в какой они допускают допрос в качестве свидетеля по уголовному делу лица, не являющегося адвокатом, участвовавшего ранее в гражданском деле в качестве представителя гражданина, имеющего в данном уголовном деле статус подозреваемого, обвиняемого (подсудимого, осужденного), об обстоятельствах, ставших ему известными при оказании юридической помощи последнему, притом что в других видах судопроизводства допрос такого лица в качестве свидетеля запрещен».

КС установил, что Плетнев, будучи ответчиком по гражданскому делу о взыскании ущерба, причиненного заливом квартир водой, представил суду сфальсифицированные запрос в управляющую компанию и ответ на запрос, содержащий заведомо ложную информацию.

Во время расследования и судебного разбирательства уголовного дела Плетнев свою вину в фальсификации доказательств не признал и указал, что он направил в управляющую компанию запрос, подготовленный его представителем по гражданскому делу, не являвшимся адвокатом, который передал ему и ответ управляющей компании. После допроса представителя Плетнев был осужден по ч. 1 ст. 303 УК РФ, предусматривающей ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем.

В своем определении КС указал, что на отношения по гражданскому делу между не являющимся адвокатом представителем и его доверителем не могут распространяться гарантии конфиденциальности юридической помощи в большем объеме, чем установленные законом для защиты адвокатской тайны, режимом которой не могут быть защищены сведения, свидетельствующие о совершении правонарушений, имеющих уголовно противоправный характер, в частности о злоупотреблениях правом на юридическую помощь и защиту от подозрения и обвинения, допускаемых как адвокатом, так и доверителем, а также третьим лицом.

При этом КС сослался на свое постановление от 17 декабря 2015 г. № 33-П, где сказано, что «применительно к отношениям подозреваемых, обвиняемых со своими адвокатами (защитниками), вмешательство органов государственной власти во взаимоотношения подозреваемого, обвиняемого с избранным им адвокатом (защитником), в том числе путем доступа к материалам, включающим сведения о характере и содержании этих взаимоотношений, может иметь место в исключительных случаях – при наличии обоснованных подозрений в злоупотреблении правом со стороны адвоката и в злонамеренном его использовании со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь».

Режим адвокатской тайны, как считает КС, неприменим к материалам, которые могут свидетельствовать о наличии в отношениях между адвокатом и его доверителем (или в связи с этими отношениями) признаков преступления, в том числе преступления против правосудия, к орудиям и предметам преступления, – иначе ставился бы под сомнение правомерный характер действий адвоката и его доверителя. Следовательно, и на сведения, свидетельствующие о совершении уголовно противоправных деяний и ставшие известными от доверителя не являющемуся адвокатом представителю по гражданскому делу при исполнении им обязанностей представителя, также не распространяются конституционные гарантии конфиденциальности и такие сведения не охватываются свидетельским иммунитетом указанного лица в уголовном судопроизводстве.

Однако судья КС Александр Кокотов обнародовал свое мнение, в котором говорится, что Конституционному Суду все же следовало дать ответ на поставленный заявителем вопрос о конституционности ст. 56 УПК.

В данной статье перечень лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, не включает в него не являющихся адвокатами представителей по гражданским делам. И на практике это зачастую интерпретируется как отсутствие у названных лиц свидетельского иммунитета.

Александр Кокотов полагает, что необходимость сохранения конфиденциальности информации, ставшей известной не являющимся адвокатами представителям по гражданским делам, не может ограничиваться только сферой гражданского судопроизводства, поскольку иное «приводило бы к умалению конституционных прав граждан на охрану достоинства личности, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, на информацию и на получение квалифицированной юридической помощи». Следовательно, свидетельский иммунитет должен действовать и в уголовном судопроизводстве.

Александр Кокотов считает, что от Конституционного Суда требовалась доказательная поддержка или опровержение такой позиции. Однако КС, опираясь на позицию, сформулированную им в постановлении от 17 декабря 2015 г. № 33-П, пошел дальше, вообще исключив распространение конституционных гарантий конфиденциальности на сведения о совершении правонарушений, имеющих уголовно противоправный характер.

Такая правовая позиция «таит в себе опасность подрыва конституционного права на квалифицированную юридическую помощь при ее чрезмерной универсализации. В декабрьском постановлении, правда, речь шла только об элементах адвокатского досье, но в определении от 6 июня 2016 г. № 1232-О КС, по сути, «распространил упомянутую позицию на то, что у представителя “в голове”», т.е. на устную информацию, полученную им от доверителя». Если в устном сообщении речь идет о преступлении, то «представитель (не важно, адвокат он или нет) обязан эту информацию сообщить “куда следует”, может быть допрошен в качестве свидетеля и на допросе не вправе о ней умолчать под угрозой наказания».

Ну и какая после этого останется доверительность в отношениях по оказанию юридической помощи, особенно применительно к уголовно-правовой сфере? – недоумевает судья КС. И далее проводит параллель между священнослужителем и адвокатом. Если священнослужитель, которому сообщили о преступлении на исповеди, не обязан и не вправе раскрывать такую информацию, то почему адвокат (или просто представитель), пусть и не отвечающий за связь человека с Богом, должен такую информацию раскрывать? Он также не вправе и не обязан раскрывать эту информацию, если получил ее как устную и сохраняет ее как таковую, считает Александр Кокотов.

Из общего правила возможны исключения, но они должны быть зафиксированы. «Не надо эти исключения превращать в общее правило, согласно которому любую информацию о преступных (возможно преступных) действиях доверителя, полученную от него адвокатом (представителем) в рамках исполнения своих обязанностей, адвокат (представитель) обязан сообщать уполномоченным органам и может быть о ней допрошен. Если мы превратим исключения в общее правило, то ту же адвокатуру надо закрывать, а адвокатов зачислять в штат органов следствия и дознания», – констатирует судья КС. По его словам, избранное Конституционным Судом РФ толкование оспоренных законоположений может восприниматься как влекущее при его применении свидетельствование доверителя против себя помимо своей воли через адвоката (представителя), что недопустимо.

Константин КАТАНЯН,
шеф-редактор Департамента информационного обеспечения ФПА РФ

NB

ШОКИРУЮЩАЯ ТРАКТОВКА

Приходится отметить, что определение Конституционного Суда РФ от 6 июня 2016 г. № 1232-О вызывает, как говорят дипломаты, беспокойство. Прежде всего, трактовкой адвокатской тайны и, в частности, вопроса о пределах распространения данного правового режима, составляющего фундамент адвокатской деятельности. При этом беспокойство даже большее, чем ранее принятое КС РФ постановление от 17 декабря 2015 г. № 33-П, которое также касается темы адвокатской тайны.

И если декабрьское постановление КС РФ вызвало сомнения и оживленные дискуссии в адвокатской среде внедрением в оборот термина «злоупотребление правом на защиту», то обсуждаемое определение просто повергло в шок расширительной трактовкой ограничений режима адвокатской тайны. Так, по мнению Суда, данный режим не применим к материалам, которые могут свидетельствовать о наличии признаков преступления в связи с отношениями между адвокатом и его доверителем.

Что здесь? Неточность в формулировках, или КС РФ действительно полагает дословно то, что написал в тексте судебного акта? Но ведь уголовная защита и непосредственно связанные с нею отношения между адвокатом и доверителем по определению обусловлены ситуацией обвинения лица в наличии в его действиях признаков преступления.

Следует согласиться с судьей РФ А.Н. Кокотовым, который в особом мнении высказался против отказа от распространения конституционных гарантий конфиденциальности на полученные адвокатом сведения о совершении правонарушений, имеющих уголовно противоправный характер. Обозначенная позиция КС РФ при ее чрезмерной универсализации действительно таит в себе опасность подрыва конституционного права на квалифицированную юридическую помощь. При этом судья обоснованно утверждает, что если такой подход взять в качестве общего правила, то «адвокатуру надо закрывать, а адвокатов зачислять в штат органов следствия и дознания».

Обозначенной проблемой сейчас занимается сформированная Советом ФПА РФ рабочая группа, в фокусе внимания которой находятся поставленные Верховным Судом РФ, а затем и Конституционным Судом РФ вопросы злоупотребления процессуальными правами, в том числе правом на защиту.

В особом мнении судья А.Н. Кокотов – докладчик по рассматриваемой жалобе – также отметил, что КС РФ уклонился от ответа на вопрос о соответствии Конституции РФ нормы, допускающей допрос в качестве свидетеля по уголовному делу гражданина, не являющегося адвокатом, об обстоятельствах, ранее ставших ему известными в связи с выполнением обязанностей представителя ответчика при рассмотрении гражданского дела.

Однако в этой части невозможно согласиться с мнением судьи, который предлагает распространить адвокатский иммунитет и на представителя по гражданскому делу, не имеющего статуса адвоката.

Адвокат – это особый статус, включающий в себя как частноправовую, так и публично-правовую составляющие. При этом в случае их конфликта последняя в конечном итоге превалирует. «Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или требования доверителя, направленные к несоблюдению закона... не могут быть исполнены адвокатом», – говорит нам Кодекс профессиональной этики адвоката.

Что есть представительство в гражданском процессе, осуществляемое лицом без статуса адвоката? Это один из видов или комплекс обязательств, предусмотренных частью второй Гражданского кодекса РФ, – «Возмездное оказание услуг» (гл. 39) и «Поручение» (гл. 49), то есть отношения исключительно частноправового характера. Тогда по какой причине их стоит наделять правовыми иммунитетами исключительно публичного свойства? Если продолжать эту логику, то следует придать публичные характеристики сторонам других обязательств, содержащихся в этой части ГК РФ, – продавцу, арендатору, подрядчику, заемщику, покупателю и прочим. Понятно, что это неприемлемо.

Обозначенная судьей А.Н. Кокотовым проблема должна решаться другим инструментом – реализацией разработанной Минюстом России Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи, предполагающей распространение правил адвокатской профессии, в том числе и присущих ей иммунитетов, на всех лиц, профессионально занимающихся оказанием юридической помощи (юридических услуг) и судебным представительством, с обязательным приобретением ими статуса адвоката.

Андрей СУЧКОВ,
исполнительный вице-президент ФПА РФ