Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда ВС опубликовала Определение от 18 июля 2024 г. № 305-ЭС23-27424 (1-13) по делу № А40-67702/2021, в котором подробно охарактеризовала возможные параметры ареста имущества лиц, не являющихся должниками в рамках конкретного правоотношения.
Большая часть рассмотренных СКЭС жалоб касались возможности ареста имущества лиц, не являющихся должниками в рамках спора о привлечении к субсидиарной ответственности. При рассмотрении таких споров доказать наличие оснований ответственности довольно сложно, но положительный для кредиторов/управляющего судебный акт порождает проблему его исполнения или обеспечения исполнения в будущем.
Несомненно, заявители по спору о привлечении к субсидиарной ответственности, как и истцы по иным делам, желают исполнения судебного решения в максимальном объеме (на практике исполнение полностью не всегда возможно). Но пока участники спора достигнут стадии исполнения решения, имевшееся у должника имущество может быть отчуждено третьим лицам по различным правовым основаниям. В таком случае кредиторы рискуют не получить причитающееся в их пользу взыскание или получить, но в минимальном размере, что не отвечает их интересам.
Чтобы не допустить подобной ситуации, кредиторы/арбитражный управляющий добиваются принятия обеспечительных мер с целью заблокировать отчуждение имущества либо арестовать имеющееся и в будущем получить исполнение требований в максимальном размере. О такой тактике кредиторов/арбитражного управляющего, как правило, осведомлено и привлеченное к субсидиарной ответственности лицо, которое еще на стадии рассмотрения спора о привлечении к ответственности и даже на стадии совершения действий (бездействия), повлекших привлечение к субсидиарной ответственности, может распределить имущество как между подконтрольными ему лицами, так и между лицами различной степени родства (свойства).
Таким образом, классическое поведение должника – спрятать имущество, попытаться его вывести, оформить сразу или впоследствии (в ходе рассмотрения спора о привлечении к субсидиарной ответственности) на подконтрольных лиц, а классическое поведение кредиторов/арбитражного управляющего – добиться исполнения вынесенного судебного акта о привлечении лица к субсидиарной ответственности: т.е. заблокировать возможность отчуждения имущества путем принятия обеспечительных мер и/или найти отчужденное ранее имущество.
Соблюдение баланса между правами и законными интересами кредиторов и должника –задача судебной власти, и имеющийся правовой инструментарий позволяет его соблюсти, однако так происходит не всегда: суды нижестоящих инстанций порой совершают ошибки, которые вышестоящие инстанции могут не увидеть, в результате права и законные интересы кого-либо из участников спора могут оказаться нарушенными и невосстановленными.
В деле № А40-67702/2021 так и произошло: арбитражный управляющий ходатайствовал о принятии обеспечительных мер в виде ареста имущества в отношении всех (или практически всех) выявленных им и связанных с должником лиц. Суд округа принял обеспечительные меры, но кассаторам – лицам, хотя не являющимися должниками по спору, но чье имущество было арестовано, пришлось задействовать почти все процессуальные способы защиты прав в Верховном Суде, чтобы добиться отмены незаконных и необоснованных судебных актов в их отношении.
Стоит отметить, что СКЭС рассмотрела вопрос о возможности ареста имущества лиц, не являющихся должниками в рамках конкретного правоотношения, не после передачи судьей ВС жалобы и дела на рассмотрение в заседании коллегии, а только после соответствующих действий председателя Верховного Суда Ирины Подносовой (см. Определение от 29 мая 2024 г. об отмене Определения судьи ВС от 26 января 2024 г.).
Замечу, что рассматриваемая проблема касается не только непосредственно возможности ареста имущества лица, не являющегося должником, но и, по сути, – возможности ответственности такого лица. В связи с этим судам необходимо тщательно подходить к рассмотрению споров о принятии обеспечительных мер в отношении третьих лиц, поскольку арест имущества, блокирование какой-либо деятельности и последующее отчуждение имущества в ходе исполнения обязательства должника делают этих третьих лиц ответственными наравне с должником.
Важно внимание Верховного Суда, в том числе председателя ВС и впоследствии СКЭС, к проблеме ареста имущества, который, как показывает практика, зачастую затрагивает имущественные права и интересы третьих лиц, в том числе разной степени родства с должником: бывших супругов, знакомых, друзей, а иногда, как в рассмотренном деле, уже умерших, и т.д.
Изучив определения председателя ВС от 29 мая 2024 г. и СКЭС ВС от 18 июля 2024 г., а также проанализировав ход судебного заседания СКЭС 4 июля, где я присутствовал в качестве слушателя, могу констатировать, что позиция Суда сводится к следующим выводам:
- немотивированный арест имущества недопустим;
- в случае когда не инициировано ни одного спора, направленного на изъятие имущества у родственников и иных лиц должника и возврат этого имущества, считать принимаемые обеспечительные меры связанными с предметом заявленных требований по делу нельзя;
- недопустимо применять коллективную ответственность по признаку родства (свойства);
- необходимо учитывать период времени, когда должник совершил противоправные действия, и соизмерять этот период с действиями лица, в отношении которого применяется обеспечительная мера;
- сделки с имуществом, как правило, оставляют трудно скрываемые документальные следы. Следовательно, доказывание связи с должником не должно быть сложным;
- недопустимо принимать обеспечительные меры в отсутствие сведений о связи лица, чье имущество арестовано, с должником;
- недопустимо основываться на предположениях об оформлении имущества на родственников, а также на иных лиц, аффилированных с должником.
Заседание СКЭС и вынесенное по его итогам Определение от 18 июля 2024 г. № 305-ЭС23-27424 (1-13) являются образцом качественного судебного процесса, когда коллегия судей заслушала позиции участников спора, не ограничивала время их выступлений, задала необходимые вопросы и выявила допущенные нижестоящими судами нарушения. Однако, на мой взгляд, было бы еще лучше, если бы СКЭС рассмотрела жалобы после их самостоятельной передачи судьей Верховного Суда, не дожидаясь процессуального указания председателя ВС.
Отменяя постановление суда округа в части принятия обеспечительных мер (ареста имущества) в отношении кассаторов – лиц, не являющихся должниками, СКЭС признала возможность такого ареста, но при соблюдении ряда параметров, изложенных ранее. Такой подход представляется обоснованным, поскольку фактические обстоятельства дела могут быть различными и подлежат установлению судом при новом рассмотрении вопроса.
Да, должники нередко скрывают имущество, оформляют его на родственников, супругов, близких, знакомых и иных контролируемых лиц, но подобные факты должны быть доказаны заявителем, требующим принятия обеспечительных мер (ареста имущества). Без доказывания данных фактов и последующей оценки судом приведенных заявителями доказательств, изложенной в мотивировочной части судебного решения, делать вывод об аресте имущества лиц, не являющихся должниками, недопустимо. Коллективная ответственность исключительно по признаку родства (свойства) как самостоятельного признака и доказательства связи таких лиц и их имущества с должником в отсутствие соответствующих доказательств не может быть признана правомерной и даже наводит в памяти на определенный период в отечественной истории.
Председатель ВС и СКЭС предлагают при рассмотрении вопроса о принятии обеспечительных мер в таких случаях обращать внимание на наличие инициированных споров, направленных на изъятие имущества у родственников должника и иных лиц и его возврат, и, исходя из их наличия, определять связь между запрашиваемыми обеспечительными мерами и предметом заявленных требований по спору. Инициирование спора об изъятии, возврате имущества у кого-либо из третьих по отношению к должнику лиц само по себе не означает связь между должником и определенным третьим лицом и его имуществом, но, скорее всего, обращаясь с таким иском, заявитель (кредитор, арбитражный управляющий) с высокой вероятностью собрал достаточное количество доказательств такой связи, которые можно использовать в том числе при рассмотрении вопроса об обеспечительных мерах. Тот факт, что сделки с имуществом, как правило, оставляют трудно скрываемые документальные следы, соответствует действительности и также может подтвердить или опровергнуть связь третьего лица с должником.
Несмотря на то что обеспечительные меры являются ускоренным и предварительным средством защиты прав и законных интересов лица, обратившегося в суд, это не означает допустимость для истца основываться на предположениях об оформлении имущества должника на родственников и (или) иных лиц. Предположения, допущения должны исключаться из правовой практики, поскольку создают дисбаланс при реализации участниками правоотношений их прав, необоснованно защищая одних и лишая такой защиты других. Необходимо помнить, что предположения, допущения – это даже не косвенные доказательства, но, даже если таковые существуют, они также не могут сами по себе приводить к выводу о необходимости ареста имущества третьих лиц, не являющихся должником в рамках данного дела.
Следует также помнить, что институт косвенных доказательств российским процессуальным правом предусмотрен, но носит ограниченный характер. В частности, он введен для целей рассмотрения спора о привлечении к субсидиарной ответственности (п. 56 Постановления Пленума ВС от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»), когда при отсутствии у членов органов управления и иных контролирующих лиц должника заинтересованности в раскрытии документов, отражающих реальное положение дел и действительный оборот, суд может посчитать убедительным утверждение о наличии у привлекаемого к ответственности лица статуса КДЛ и о невозможности погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) последнего, что необходимо для поддержания уровня правовой защищенности кредиторов при необоснованном посягательстве на их права.
Таким образом, можно констатировать, что привлечение лица к субсидиарной ответственности не переводит вину на связанных с ним лиц и не должно процессуально облегчать кредиторам и арбитражному управляющему задачу по поиску и аресту имущества таких лиц, в том числе позволять на основе предположений решать судьбу имущества третьих лих, в том числе покойных, как в обсуждаемом деле.
Логика Верховного Суда проста и понятна, но по какой-то причине она не была понятна суду округа. Указанная правовая позиция представляется важной для практики и, на мой взгляд, применимой также к действиям судебных приставов-исполнителей по объявлению запретов, ограничений и наложению арестов на имущество аффилированных с должником лиц.
