Любая предпринимательская деятельность в государстве с рыночной экономикой является по своей сути рисковой и даже при учете всех обстоятельств и выборе правильной бизнес-модели не может гарантировать доход и, следовательно, прибыльность.
В последние годы, к сожалению, отмечается стабильный рост количества организаций, заканчивающих деятельность путем процедуры банкротства, т.е. в условиях, когда они не в состоянии погасить имеющиеся перед кредиторами обязательства.
Сама процедура банкротства, несмотря на ее детальную регламентацию специальным законом (Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 1217-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», далее – Закон о банкротстве), а также общими нормами гражданского и арбитражного процессуального законодательства, во многих случаях для разрешения того или иного вопроса требует формирования судебной практики.
Одними из таких вопросов являются правомерность и обоснованность взыскания с бывшего руководителя организации, признанной банкротом, убытков по тому основанию, что он не направил в суд заявление о признании организации банкротом в установленный законом месячный срок с момента установления соответствующих признаков.
При этом имеется в виду не привлечение руководителя должника (либо иных контролирующих лиц) к субсидиарной ответственности (ст. 61.11 Закона о банкротстве), а направление самостоятельного иска в суд общей юрисдикции о взыскании убытков на основании ст. 15, 1064 Гражданского кодекса РФ.
Практика, которая складывалась до 2015 г.
Именно указанные иски подавали представители налоговых органов в тех случаях, когда заявителем по делу о банкротстве являлась Федеральная налоговая служба РФ (в лице ее инспекций и управлений), на которую из-за отсутствия имущества у должника (организации-банкрота) возлагалась обязанность возместить расходы по проведению процедуры банкротства, в частности выплатить вознаграждение арбитражному управляющему.
В качестве обоснования заявленных требований о взыскании убытков налоговыми органами приводились следующие доводы:
1. В соответствии с п. 1 ст. 59 Закона о банкротстве все судебные расходы по делу о банкротстве, в том числе на уплату государственной пошлины, выплату вознаграждения арбитражным управляющим и т.п., относятся на имущество должника и возмещаются за счет этого имущества вне очереди.
2. Если имущества у должника для погашения указанных расходов недостаточно, их в непогашенной части обязан погасить заявитель по делу, в данном случае – налоговый орган.
3. Учитывая, что руководитель организации не исполнил установленную законом обязанность по направлению заявления о признании организации банкротом в суд в месячный срок с момента появления признаков банкротства, с указанным заявлением вынужден обратиться налоговый орган, на который впоследствии ввиду отсутствия имущества у должника возлагалась обязанность оплатить судебные расходы.
До 2015 г. судебная практика по данному вопросу складывалась достаточно стабильно и однозначно: суды отказывали в удовлетворении заявленных требований, так как не признавали доказанным состав деликтного обязательства (противоправность поведения лица, причинившего вред; причинная связь между противоправным поведением причинителя вреда и возникшим вредом; вина лица, причинившего вред, факт наличия и размер вреда), необходимого для привлечения лица к ответственности на основании ст. 1064 ГК РФ. Более того, суды указывали, что судебные расходы по делу о банкротстве по смыслу ст. 15 ГК РФ в принципе не могут расцениваться в качестве убытков, а требования налоговых органов по своей сути являются требованиями о привлечении лица к субсидиарной ответственности, подлежащими рассмотрению исключительно в рамках дела о банкротстве.
Указанная позиция, например, была выражена в следующих судебных актах: апелляционные определения Брянского областного суда от 22 апреля 2014 г. по делу № 33-1373/2014, Орловского областного суда от 26 марта 2014 г. по делу № 33-686, Самарского областного суда от 27 февраля 2014 г. по делу № 33-2228/2014, от 24 апреля 2013 г. по делу № 33-3779/2013, от 23 января 2014 г. по делу № 33-670/2014, Нижегородского областного суда от 26 июня 2012 г. по делу № 33-3926/2012.
Переломное определение Верховного Суда РФ
Однако судебная практика коренным образом изменилась в связи с принятием 13 января 2015 г. Определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ № 83-КГ14-13.
В указанном судебном акте была изложена следующая позиция.
В связи с тем, что Законом о банкротстве порядок возмещения заявителю взысканных с него расходов по делу о банкротстве не урегулирован, эти расходы необходимо рассматривать как убытки на основании общей нормы ст. 15 ГК РФ и взыскивать в качестве таковых с руководителя должника в случае, если он не исполнил свою обязанность по обращению в суд с заявлением о признании организации банкротом. При этом причинно-следственная связь усматривалась именно в том, что якобы в результате противоправного бездействия ответчика (неисполнение обязанности по подаче в суд заявления) истцу был причинен ущерб (в виде возложения на него обязанности по компенсации судебных расходов по делу о банкротстве). Единственным условием для привлечения руководителя должника к ответственности за причинение убытков в данном случае суд назвал наличие у него возможности обратиться в суд с заявлением о банкротстве.
После принятия ВС РФ указанного акта суды общей юрисдикции в абсолютном большинстве случаев стали взыскивать с бывших руководителей организаций-банкротов расходы, которые понесли налоговые органы в рамках дела о банкротстве, где они выступали в качестве заявителей.
При этом зачастую, по моему убеждению, в рамках рассмотрения указанных дел судами не принимались во внимание и отвергались более чем обоснованные доводы об отсутствии вины в действиях руководителя, нередко подтвержденные вступившими в силу судебными актами арбитражных судов об отказе в удовлетворении заявления о привлечении такого руководителя к субсидиарной ответственности по долгам организации-должника. Более того, встречались случаи, когда при рассмотрении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности суд оценивал в том числе довод о том, что руководитель должника не исполнил свою обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве.
Таким образом, складывалась ситуация, при которой, несмотря на вступившее в законную силу судебное решение арбитражного суда, суд общей юрисдикции повторно оценивал те же самые обстоятельства дела, правоотношения, сложившиеся между одними и теми же лицами, приходил к противоположному выводу и взыскивал в качестве убытков судебные расходы с руководителя организации-должника. И в качестве правового обоснования суд приводил, помимо общих норм ГК РФ (ст. 15, ст. 1064), положения Закона о банкротстве, регулирующие основания и порядок привлечения контролирующих организацию-должника лиц к субсидиарной ответственности по ее долгам.
Необходимо также отметить, что, очевидно, суды общей юрисдикции при рассмотрении и разрешении указанных исков фактически не принимали во внимание вопрос о наличии либо отсутствии в действиях бывшего руководителя состава деликтного обязательства, не исследовали, каким образом факт неподачи им заявления о банкротстве прямо либо косвенно повлиял на возникшую впоследствии (зачастую через несколько лет) обязанность налогового органа компенсировать судебные издержки по делу о банкротстве, совершил ли в действительности руководитель какие-либо действия, которые вызвали данную обязанность, какое имущество и материальные ресурсы имелись у организации на предбанкротной стадии и каким образом ими распоряжались арбитражный управляющий и собрание кредиторов и т.п.
В данном случае также следует иметь в виду, что инициирование процедуры банкротства в отношении организации не означает, что данная организация безусловно будет признана банкротом и ее имущество будет распродано в целях погашения обязательств перед кредиторами. Одно из основных назначений процедуры несостоятельности (банкротства) заключается в восстановлении платежеспособности организации, сохранении ее производственного, торгового и иного потенциала и возвращении в систему делового оборота.
Однако, по моему мнению, созданная обсуждаемым Определением ВС РФ судебная практика как минимум нивелировала реальность реализации данного назначения и фактически признала, что любое банкротство организации в абсолютном большинстве случаев приведет к конкурсному производству и ликвидации.
Описанная практика также, на мой взгляд, порождала многочисленные вопросы о соблюдении положений законодательства РФ о преюдиции, о подведомственности дел судам, а также базовых принципах обоснованности, законности и справедливости судебных решений. Кроме того, весьма остро встала проблема возможности вынесения двух противоположных решений по одним и тем же обстоятельствам и правоотношениям, существовавшим между одними и теми же лицами в рамках единого правового пространства Российской Федерации.
Позиция Конституционного Суда РФ
5 марта 2019 г. было вынесено Постановление Конституционного Суда РФ № 14-П, которое, будем надеяться, поставило «точку» в данном весьма спорном и неоднозначном вопросе.
В КС РФ с требованием о проверке положений ст. 15, п. 1 ст. 200, ст. 1064 Гражданского кодекса РФ, подп. 14 п. 1 ст. 31 Налогового кодекса РФ, абз. 2 п. 1 ст. 9, п. 1 ст. 10, п. 3 ст. 59 Закона о банкротстве на предмет соответствия ст. 1, 15, 18, 19, 46, 55 Конституции РФ обратился В.А. Нужин., с которого как с бывшего директора организации-банкрота были взысканы убытки.
КС РФ, рассмотрев указанную жалобу, пришел к выводу, что оспариваемые законоположения не противоречат Конституции РФ, так как по своему конституционно-правовому смыслу не предполагают взыскания с руководителя организации-должника, не обратившегося своевременно в арбитражный суд с заявлением должника о признании банкротом возглавляемой им организации, убытков в размере понесенных налоговым органом, инициировавшим дело о банкротстве, судебных расходов и расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему без установления всех элементов состава соответствующего гражданского правонарушения, совершенного руководителем должника, а также без оценки разумности и осмотрительности действий (бездействия) всех лиц, которые повлияли на возникновение и размер расходов по делу о банкротстве (самого руководителя должника, иных контролирующих должника лиц, уполномоченного органа, арбитражного управляющего и других).
Таким образом, лишь в рамках конституционного судопроизводства одному из руководителей, с которого были взысканы убытки описанным образом, удалось добиться законной, обоснованной и справедливой, по моему мнению, юридической оценки сложившихся правоотношений.
Указанное решение, безусловно, имеет огромное значение как для формирования справедливой и обоснованной судебной практики в рамках рассмотрения конкретного вида споров, так и признания КС РФ в некоторых случаях единственным судебным органом, готовым защитить конституционные права и свободы граждан.
Остается надеяться, что данное решение судами общей юрисдикции будет принято к сведению и исполнению именно в том смысле, который в нем, безусловно, заложен.
