10 сентября на сайте «АГ» была опубликована заметка юриста Ангелины Севостьяновой «Неоднозначная инициатива», в которой автор крайне отрицательно высказалась об инициативе Правительства РФ о рассмотрении экономических преступлений в IT-сфере судом присяжных.
Сложно представить, какими соображениями должен руководствоваться юрист, чтобы в современных реалиях отечественной судебной системы выступать за ограничение сферы суда присяжных (если, конечно, критикующий не является представителем правоохранительных органов). Даже в своем нынешнем, далеком от идеала виде суд присяжных дает подсудимым пусть и небольшой, но шанс доказать свою невиновность. С учетом же приведенных автором аргументов критика предложения правительства выглядела совершенно неубедительной.
В обоснование негативной оценки указанной инициативы автор представила тезис о том, что «суд присяжных – известный механизм демократии, требующий в первую очередь веры в него». На основании этого спорного утверждения автор и строила свои последующие выводы. К сожалению для автора, исходный тезис опровергается общедоступной судебной статистикой, свидетельствующей о крайней востребованности обсуждаемой формы судопроизводства. То есть говорить об утрате доверия к суду присяжных (тем более со стороны подсудимых) нет никаких оснований. Увы, но из ложной предпосылки невозможно получить истинного вывода, уже только поэтому нет необходимости углубляться в их детальный анализ. Впрочем, в последующей публикации «Неоднозначная критика суда присяжных» советник ФПА Сергей Насонов все-таки провел детальный разбор обсуждаемой заметки и подтвердил ошибочность позиции А. Севостьяновой.
Однако, несмотря на ошибочность выводов, вопрос, затронутый в публикации А. Севостьяновой, имеет право на существование. Должен ли закон предусматривать возможность рассмотрения уголовных дел экономической направленности в IT-сфере судом с участием присяжных заседателей? Какие сложности и препятствия могут возникнуть на пути реализации этой идеи? Конечно, эта инициатива пока не обрела даже вид законопроекта, но некоторые ее «подводные камни» видны уже сейчас.
В числе ключевых проблем, с которыми столкнутся участники такого процесса, следует назвать тотальный запрет на исследование в присутствии присяжных правовых вопросов (насколько юридически и логически обоснован такой запрет – тема отдельного разговора). Полагаю, нет необходимости обосновывать и иллюстрировать тезис о том, что в тексте обвинения по экономическим преступлениям (в том числе в сфере IT) вопросы права затрагиваются на порядок чаще, чем в делах, например, об убийстве или сбыте наркотических средств. Соответствие заключенных договоров гражданскому законодательству, обоснованность требований лицензирующих органов, наличие обстоятельств непреодолимой силы и т.п. – все эти вопросы, часто встречающиеся в формулах обвинения по экономическим делам, не могут быть предметом обсуждения в присутствии присяжных. Таким образом, сторонам, участвующим в процессе, необходимо быть готовыми своевременно «переформатировать» юридические формулировки и концепции, адаптировать их к требованиям и ограничениям, накладываемым регламентом суда с участием присяжных заседателей.
Кстати, какой из сторон эта проблема доставит большие неудобства, – еще большой вопрос. Во-первых, инициатива рассмотрения дела с участием присяжных принадлежит стороне защиты, и, если указанный запрет будет создавать ей непреодолимые трудности, она вполне может отказаться от рассмотрения дела присяжными. Сторона обвинения возможности такого маневра по понятным причинам лишена. Во-вторых, именно прокуратуре предстоит в первый же день судебного следствия доводить до сведения присяжных существо обвинения, заменяя в нем бытовыми синонимами юридические формулировки.
Отдельной проблемой станут допросы свидетелей, дающих показания соответствующей тематики. Несомненно, их допрос должен будет предварительно сопровождаться подробными разъяснениями председательствующего о том, какие конкретно термины, выражения и аргументы нельзя использовать при ответах.
Апофеозом будет составление вопросного листа, в котором юридические формулировки также недопустимы. То есть стороне обвинения придется серьезно подумать над формулой обвинения по делу, которое потенциально может попасть в суд присяжных, и сделать это еще до поступления дела в суд. В противном случае это станет проблемой (и возможно, нерешаемой) уже для председательствующего.
Еще одним острым вопросом адаптации судов присяжных к рассмотрению экономических споров в сфере IT станет использование института преюдиции. В разрешении экономических споров (частным случаем которых являются экономические преступления) очень часто используются гражданские и арбитражные судебные разбирательства. Однако решения этих судов по обозначенной причине не могут быть изучены в присутствии присяжных. Более того, не будучи скованными процессуальными нормами в оценке доказательств, даже изучив решение суда, присяжные вполне могут проигнорировать его преюдициальное значение. В настоящее время такое положение «играет на руку» скорее стороне защиты, не позволяя говорить о преюдициальном значении судебных решений, вынесенных в отношении лиц, заключивших досудебное соглашение, в деле, рассматриваемом присяжными заседателями. В случае же с экономическими преступлениями в IT-сфере сторона защиты может оказаться в положении «проигравшего».
Представляется, что факты, установленные судебными актами, вообще не должны быть предметом повторного исследования и переоценки судом с участием присяжных. Несомненно, такая проблема является следствием практики правоохранительных органов, когда уголовные дела возбуждаются и рассматриваются судом без отмены решений гражданских и арбитражных судов, установивших прямо противоположные факты.
Представляется, что для решения этой проблемы потребуется внесение изменений и дополнений в УПК РФ или, по крайней мере, подробные и однозначные разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, регламентирующие порядок работы в суде присяжных с юридическим документами, в том числе с судебными актами.
Перейдем к вопросу о сложности для понимания присяжными заседателями доказательственной базы по делам об экономических преступлениях в сфере IT (он затронут, в частности, в публикации А. Севостьяновой, где автор заявила, что «многие сомневаются, что присяжные, не будучи профессионалами в области экономики, смогут понять сложные бизнес-решения, документы, представляющие собой сложные аудиторские заключения, финансовые отчеты, корпоративные соглашения и др.»).
Рассуждая об отсутствии у присяжных специальных знаний в области IT-технологий и экономики, автор по умолчанию постулирует наличие таких знаний у профессиональных судей. Между тем вероятность того, что такие специалисты найдутся в коллективе из шести или восьми человек (коллегии присяжных заседателей), статистически куда выше, чем то, что соответствующим специалистом окажется председательствующий судья, единолично рассматривающий дело.
Следует отметить, что рассмотрение присяжными составов экономических преступлений (или, по крайней мере, характерных для них доказательств) происходит уже и сейчас.
Так, этим летом в Белгородском областном суде оправдательным вердиктом завершилось рассмотрение уголовного дела в отношении Владимира Света, обвинявшегося по ст. 105 УК РФ. Ему вменялось убийство конкурента по бизнесу в сфере розничной торговли, при установлении доказанности мотивов преступления были изучены многочисленные материалы хозяйственной деятельности – договоры, учредительные документы юридических лиц, бухгалтерские балансы и т.п.
Практике известны также примеры, когда в рамках одного дела речь идет о совокупности преступлений, по некоторым из которых допускается рассмотрение дела судом с участием присяжных, а другие являются типичными преступлениями в экономической сфере. Так, в настоящее время в ВС Республики Коми рассматривается так называемое «дело “Пичугинских”», предметом которого являются как эпизоды преступлений, предусмотренных ст. 105 УК (позволивших ходатайствовать о рассмотрении дела судом присяжных), так и типичные экономические составы, – в частности, преступления состава ст. 159 УК.
Следует отметить, что каких-либо трудностей доказательственная база по таким преступлениям у присяжных заседателей не вызывала и не вызывает. Конечно, присяжные не смогут оценить сложные экономические явления, однако это от них и не требуется – они устанавливают факты, то есть доказанность неких событий, произошедших в действительности, а не трактовку этих фактов, тем более юридическую.
Судопроизводство с участием присяжных по экономическим преступлениям в сфере IT – безусловно, полезная и актуальная законодательная инициатива, не предполагающая каких-либо принципиальных препятствий для ее реализации. Более того, работа «народных судей» по таким делам позволит добиваться по ним не только юридической чистоты решений, но и восстановления справедливости в ее высшем, философском смысле.
Последнее утверждение можно проиллюстрировать примером из уголовного дела, которое в настоящий момент находится в производстве суда присяжных.
В числе прочих эпизодов этого дела присутствует мошенничество: одного из подсудимых (застройщика) обвиняют в незаконном завладении землями общего пользования коттеджного поселка. В ходе заседания (в котором изучались в том числе договоры, финансовая и бухгалтерская документация, проекты и пр.) выяснилось, что подсудимый не успел до истечения срока действия договора с муниципалитетом построить на землях общего пользования и передать на баланс муниципалитета дороги внутри поселка. Между тем часть дорог была им построена, и в дальнейшем именно застройщик обеспечивал их содержание (ремонт, уборку, расчистку от снега и т.д.). Застройщик неоднократно пытался передать в собственность местных властей участки с проложенными коммуникациями, однако администрация по различным формальным поводам уклонялась от их принятия. В конечном счете застройщик вынужден был оформить отказ от земель общего пользования, что безальтернативно обязывало администрацию принять земли в свою собственность.
В ходе допроса представитель местной администрации заявил, что после получения земель общего пользования в муниципальную собственность достраивать дороги администрация не планирует.
Надо было видеть реакцию присяжных на это заявление! С одной стороны, перед ними был подсудимый, строивший дороги (пусть и с нарушением сроков их ввода в эксплуатацию), с другой – представитель местной администрации, вообще не планирующей достраивать дороги. Последующее выступление представителя администрации, пытавшегося убедить присяжных в том, что действиями подсудимого муниципалитету все-таки был причинен ущерб, те уже демонстративно игнорировали.
Резюмируя, остается признать, что обсуждаемую инициативу правительства следует расценивать как однозначно положительную, нужную и своевременную.
