Прекращение уголовного дела (часть 2)

В статье проанализирована судебная практика применения относительно нового института уголовного судопроизводства – прекращения уголовного дела и освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа – и прокомментированы некоторые спорные вопросы, связанные с заглаживанием вины, возмещением вреда, прекращением уголовных дел, рассматриваемых в особом порядке, в двухобъектных составах преступлений и при отсутствии согласия прокурора.

Относительно новый институт уголовного судопроизводства, связанный с прекращением уголовного дела и освобождением от уголовной ответственности (ст. 25.1 УПК РФ), появился в российском законодательстве в 2016 г.¹

Ранее я писал (см.: «АГ». 2021. № 8 (289)), что идея законодателя заключалась в предоставлении лицам, привлекаемым к уголовной ответственности, дополнительных возможностей избежать негативных последствий в виде судимости. В указанной работе обсуждались также проблемы, с которыми столкнулись правоприменители при толковании указанной нормы, и были приведены примеры из судебной практики на ранних этапах ее реализации.

В настоящее время некоторые из коллизионных случаев уже устранены, другие – нет. Этому во многом способствовал Верховный Суд РФ, выпустивший в 2019 г. соответствующий Обзор судебной практики².

Между тем анализ судебных актов по стране показал, что применение анализируемого института до сих пор вызывает у правоприменителей сложности, что приводит к ошибкам. Далее приведу некоторые из них, с которыми я сам столкнулся в ходе профессиональной деятельности.

При вынесении судебных постановлений в соответствии со ст. 25.1 УПК РФ не должны применяться правила гл. 10 УК РФ «Назначение наказания»

Понятие «судебный штраф» раскрыто федеральным законодателем в ст. 104.4 УК РФ, где указано: судебный штраф есть денежное взыскание, назначаемое судом при освобождении лица от уголовной ответственности в случаях, предусмотренных ст. 76.2 настоящего Кодекса.

По своему смыслу прекращение уголовного дела по основаниям, указанным в ст. 25.1 УПК РФ, в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, не равнозначно вынесению обвинительного приговора, даже если лицу назначается наказание в виде штрафа (как вида уголовного наказания – ст. 46 УК РФ).

Как отметил Конституционный Суд РФ³: «Конституционный Суд Российской Федерации[…] ранее неоднократно указывал, что решение о прекращении уголовного дела не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации (постановления от 28 октября 1996 года № 18-П, от 24 апреля 2003 года № 7-П, от 14 июля 2011 года № 16-П и др.).

Данный вывод применим и в отношении решения суда о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, причем вне зависимости от того, на какой стадии производства по уголовному делу оно принимается (досудебной или судебной). Указанное решение не равнозначно приговору суда ни с точки зрения юридической силы, ни с точки зрения правовых последствий для лица, в отношении которого оно вынесено.

Более того, хотя принятие такого решения и предполагает освобождение лица от уголовной ответственности (статья 76.2 УК Российской Федерации), вопрос о его виновности фактически остается открытым…».

При таких обстоятельствах при вынесении соответствующих решений суды не должны применять или ссылаться на правила назначения наказания, установленные в гл. 10 УК РФ. При прекращении уголовного дела по указанным основаниям не должны назначаться также дополнительные виды уголовного наказания (см., например, кассационное определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 29 октября 2020 г. № 77-2153/2020: «Требования … лишить его права осуществлять охоту сроком на 2 года не основаны на законе, поскольку, по смыслу данных положений уголовного закона, лишение права заниматься определенной деятельностью является уголовным наказанием и не назначается при прекращении уголовного дела…»).

Между тем судебная практика свидетельствует, что в некоторых случаях суды необоснованно применяют указанные правила назначения наказания.

Так, кассационным определением Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 3 февраля 2020 г. № 77-16/2020 постановление Ленинского районного суда г. Махачкалы Республики Дагестан от 30 мая 2019 г. в отношении М. М. изменено, исключены указания о назначении судебного штрафа за каждое преступление, а также о применении положений ч. 2 ст. 69 УК РФ и назначении наказания по совокупности преступлений. Судебная коллегия мотивировала свое решение следующим образом: «По смыслу ст. ст. 104.4, 104.5 УК РФ судебный штраф, назначаемый на основании ст. 76.2 УК РФ лицу, освобожденному от уголовной ответственности, не является уголовным наказанием, а относится к иным мерам уголовно-правового характера. Следовательно, правила ст. 46 УК РФ к назначению и исполнению судебного штрафа не применяются и на него не могут распространяться положения ст. 69 УК РФ, предусматривающей назначение наказания по совокупности преступлений.

Поскольку освобождение от уголовной ответственности на основании ст. 76.2 УК РФ – это единовременное решение суда в отношении одного лица, то с учетом всех обстоятельств, позволяющих судить о наличии оснований и условий для принятия такого решения, судом независимо от количества совершенных преступлений всегда вместо наказания применяется одна (единая, учитывающая в том числе количество и характер совершенных им общественно опасных деяний) мера уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

Однако в резолютивной части постановления указано о назначении М. М. судебного штрафа за каждое преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 159 УК РФ, в размере 30 000 рублей, а также о применении положений ч. 2 ст. 69 УК РФ и назначении по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательного наказания в виде судебного штрафа в размере 45 000 рублей.

Неправильно применив положения уголовного закона о порядке назначения судебного штрафа, суд допустил существенное нарушение уголовного закона, которое повлияло на исход дела».

Здесь также обращаю особое внимание на то обстоятельство, что прекращение уголовного дела согласно ст. 25.1 УПК РФ возможно и в тех случаях, когда лицу вменяется несколько эпизодов преступной деятельности небольшой или средней тяжести. Законных запретов на такое применение нет (п. 16.1 постановления Пленума ВС РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности», далее – Постановление Пленума ВС № 19).

Недавно похожее толкование допустил суд и по делу, в котором я выступал в качестве защитника.

Постановлением Георгиевского городского суда от 15 апреля 2021 г. уголовное дело в отношении С., обвиняемого по ч. 1 ст. 222 УК РФ, было прекращено по основаниям, указанным в ст. 25.1 УПК РФ, в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа. Суд в описательно-мотивировочной части Постановления указал: «На основании ч. 2 ст. 61 УК РФ к обстоятельствам, смягчающим наказание, суд относит признание вины и раскаяние в содеянном, наличие кардиологического заболевания у С. Обстоятельств, отягчающих ответственность, предусмотренных ст. 63 УК РФ, судом не установлено».

Как видно, приведенный случай является ярким примером, когда суды проводят аналогию обвинительного приговора с постановлением о прекращении уголовного дела. При этом виновность лица по делу не установлена; государство всего лишь отказалось от дальнейшего уголовного преследования.

Полагаю, что для правильного применения закона в этой части судам необходимо обращать внимание на п. 25.6 Постановления Пленума ВС № 19, где четко указано, какие обстоятельства должны быть указаны в описательно-мотивировочной части постановления судьи об удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела или уголовного преследования и назначении лицу меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

Под вредом понимается только вред, который причинен охраняемым уголовным законом конкретным объектам

При анализе фактических обстоятельств дела, свидетельствующих о возмещении или заглаживании лицом причиненного преступлением вреда, следует обращать внимание, что такое возмещение осуществляется только в рамках установленного уголовным законом конкретного объекта, которому причинен вред.

Кассационным определением Первого кассационного суда общей юрисдикции от 12 ноября 2020 г. № 77-2276/2020 нижестоящие судебные акты отменены, дело направлено на новое рассмотрение, поскольку суды необоснованно отказали Т. в прекращении уголовного дела согласно ст. 25.1 УПК РФ, указав, что не возмещены расходы на стационарное лечение: «По результатам рассмотрения ходатайства следователя суд в удовлетворении указанного ходатайства отказал, сославшись на отсутствие доказательств, подтверждающих полное возмещение ущерба, причиненного преступлением, поскольку в материалах уголовного дела отсутствуют сведения о стоимости стационарного лечения потерпевшего (ФИО), оплаченного за счет средств Территориального фонда обязательного медицинского страхования Тульской области.

Сделав вывод об отсутствии доказательств, подтверждающих полное возмещение Т. ущерба, причиненного преступлением, суд убедительных мотивов своего суждения в постановлении не привел, позиции потерпевшего от преступления (ФИО), настаивавшего на полном возмещении ему ущерба, причиненного преступлением, и заглаживании вреда путем принесения Т. извинений, осуществления ухода за ним и приобретения ему лекарств, передачи денежных средств в размере 30 000 рублей, и наличию в материалах уголовного дела соответствующих документов о получении потерпевшим денежных средств в размере 30 000 рублей оценки не дал.

При этом отсутствие в материалах уголовного дела сведений о стоимости стационарного лечения потерпевшего (ФИО), на что сослался суд при принятии решения по ходатайству следователя, само по себе не свидетельствует о невыполнении Т. предусмотренных ст. 76.2 УК РФ условий».

Очевидно, что в случаях, когда вред причинен личности, обвиняемый должен возмещать в том числе и медицинские расходы, понесенные потерпевшей стороной. Между тем в приведенном деле лечение оплачивал Фонд ОМС, выполняя скорее всего ранее взятые на себя обязательства согласно российскому законодательству об обязательном медицинском страховании. При этом обвиняемый отдельно передал потерпевшей стороне денежную сумму в размере 30 000 рублей и оплатил приобретение лекарств. Полагаю, что кассационная инстанция обоснованно отменила нижестоящие судебные акты.

Еще один пример – кассационное определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 23 апреля 2020 г. № 77-544/2020: «Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 322.3 УК РФ, состоит в том, что оно нарушает порядок миграционного учета иностранных граждан либо лиц без гражданства, режим законного пребывания по месту их пребывания в Российской Федерации и посягает на порядок управления. Таким образом, оказание благотворительной помощи является лишь обстоятельством, характеризующим личность осужденной с положительной стороны, что и было учтено мировым судьей при назначении наказания. Мер по заглаживанию вреда органам государственной власти, обеспечивающим порядок управления в сфере миграционного контроля, со стороны К. не принималось».

Причиненный интересам общества и государства вред может быть заглажен путем признания вины и активного способствования предварительному расследованию

В самом начале данной работы я делал ссылку на свою первую статью по указанной теме. В ней приведены несколько примеров, когда уголовное дело прекращалось судами согласно ст. 25.1 УПК РФ по тем основаниям, что привлекаемое лицо иным образом загладило вред, а именно: в ходе производства предварительного расследования давало последовательные признательные показания, активно способствовало расследованию, добровольно выдало запрещенные предметы (если вменен соответствующий состав преступления), сообщило о сообщнике и т. д.

При таких обстоятельствах возможно ставить вопрос о том, что лицо минимизировало характер и степень общественной опасности своего деяния и нейтрализовало его вредные последствия. Такой подход полностью согласуется с позицией Конституционного Суда РФ⁴: «Соответственно поскольку различные уголовно наказуемые деяния влекут наступление разного по своему характеру вреда, постольку предусмотренные статьей 76.2 УК Российской Федерации действия, направленные на заглаживание такого вреда и свидетельствующие о снижении степени общественной опасности преступления, нейтрализации его вредных последствий, не могут быть одинаковыми во всех случаях, а определяются в зависимости от особенностей конкретного деяния.

В то же время из Конституции Российской Федерации не вытекает обязанность федерального законодателя закреплять в уголовном законе одинаковые критерии освобождения от уголовной ответственности лиц, впервые совершивших преступление небольшой или средней тяжести, без учета обстоятельств, свидетельствующих о том, что лицо своими действиями снизило степень общественной опасности совершенного им преступления. Законодатель вправе – имея в виду достижение задач уголовного закона – уполномочить суд в каждом конкретном случае решать, достаточны ли предпринятые виновным действия для того, чтобы расценить уменьшение общественной опасности содеянного как позволяющее освободить его от уголовной ответственности».

Например, постановлением Благодарненского районного суда Ставропольского края от 20 февраля 2018 г. по делу № 1-29/2018 уголовное дело в отношении гр. С., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 238 УК РФ, было прекращено в соответствии со ст. 25.1 УПК РФ. Вот как суд, в частности, мотивировал свое решение: «все необходимые условия для освобождения С. от уголовной ответственности имеются, а именно подсудимая с предъявленным ей обвинением согласна, в содеянном раскаялась, преступление она совершила впервые, в связи с чем суд считает возможным прекратить уголовное дело и уголовное преследование, назначив подсудимой меру уголовно-правового характера в виде судебного штрафа. Совершенное преступление относится к категории преступлений небольшой тяжести, подсудимая судимостей не имеет, следовательно, считается впервые совершившей преступление, положительно характеризуется по месту жительства. Совершенное С. деяние не повлекло за собой тяжких либо существенных последствий, она осознала содеянное, прекращение дела не ущемляет права других лиц».

Другой пример. Кассационным определением Верховного Суда РФ от 3 сентября 2019 г. № 117-УД19-4 постановление Президиума Севастопольского городского суда от 17 апреля 2019 г. в отношении О. отменено и оставлено в силе постановление Гагаринского районного суда г. Севастополя от 5 июня 2018 г., которым уголовное дело прекращено в отношении О. на основании ст. 25.1 УПК РФ с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в размере 15 000 руб. Судебная коллегия указала: «Судом первой инстанции установлено, что О., впервые совершивший преступление небольшой тяжести, свою вину полностью признал и раскаялся в содеянном, принес официальные извинения руководству УФСИН России по Республике Крым и г. Севастополю (т. 3, л.д. 50), уволился из органов внутренних дел по собственному желанию (т. 3, л.д. 103).

Кроме того, из материалов уголовного дела также усматривается, что О. фактически передал правоохранительным органам 21 января 2018 года гражданина Д. который разыскивался в связи с совершением преступления, предусмотренного ст. 318 УК РФ, что следует из протоколов допроса самого О. в качестве подозреваемого и обвиняемого (т. 3, л.д. 23 - 31, 46 - 49), а также протокола допроса свидетеля С. (т. 2, л.д. 225 - 228).

Вышеуказанные обстоятельства в совокупности свидетельствуют о том, что О. приняты меры, направленные на заглаживание вреда и восстановление нарушенных в результате совершения им преступления законных интересов государства, в связи с чем суд первой инстанции, учитывая, что по делу установлены все условия для применения в отношении О. положений ст. 76.2 УК РФ, пришел к выводу о возможности освобождения последнего от уголовной ответственности с назначением ему меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа».

В то же время хотелось бы обратить внимание коллег, что, на мой взгляд, шансы для достижения положительного результата в виде прекращения уголовного дела возрастают, когда привлекаемое лицо все же осуществляет перевод какой-либо суммы денежных средств в счет заглаживания причиненного интересам общества или государства вреда.

Так, кассационным определением Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 14 января 2020 г. по делу № 77-58/2020 апелляционное постановление Судебной коллегии по уголовным делам Томского областного суда от 10 октября 2019 г., которым было отменено постановление Асиновского городского суда Томской области от 6 июня 2019 г., оставлено без изменения. Кассационная инстанция, соглашаясь с позицией апелляции, указала в определении следующее: «То обстоятельство, что Е. добровольно сообщил об инкриминируемых преступлениях, вопреки доводам жалобы само по себе не свидетельствует об активных мерах, направленных на восстановление нарушенных в результате преступления законных интересов общества и государства, поскольку к моменту заявления Е. о явке с повинной, и последующей даче показаний, правоохранительным органам уже было известно о его причастности к инкриминируемым преступлениям (т. 1 л.д. 74, 147 - 149, 150 - 167)».

Прекращение уголовного дела возможно и по делам, рассматриваемым в особом порядке (гл. 40 УПК РФ)

После внесения в Уголовно-процессуальный кодекс РФ изменений⁵ рассмотрение уголовных дел в особом порядке стало возможно только по делам небольшой и средней тяжести. В этом смысле есть некоторая схожесть в части возможности применения особого порядка и прекращения уголовного дела согласно ст. 25.1 УПК РФ с точки зрения категории преступления.

В процессе своей профессиональной деятельности я несколько раз слышал от коллег, что если доверителем заявлено ходатайство о рассмотрении его дела в особом порядке, то данное обстоятельство препятствует вынесению судом постановления о прекращении уголовного дела в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

Между тем с такой позицией согласиться невозможно. Никаких ограничений и препятствий для вынесения соответствующего решения о прекращении дела нет.

Здесь стоит обратить внимание на п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 5 декабря 2006 г. № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел»: «Глава 40 УПК РФ не содержит норм, запрещающих принимать по делу, рассматриваемому в особом порядке, иные, кроме обвинительного приговора, судебные решения, в частности, содеянное обвиняемым может быть переквалифицировано, а само уголовное дело прекращено (например, в связи с истечением сроков давности, изменением уголовного закона, примирением с потерпевшим, амнистией, отказом государственного обвинителя от обвинения) и т.д., если для этого не требуется исследования собранных по делу доказательств и фактические обстоятельства при этом не изменяются».

В связи с этим предлагаю коллегам в тех случаях, когда доверитель на стадии выполнения требований ст. 217 УПК РФ заявляет ходатайство о рассмотрении его дела в особом порядке, самостоятельно вносить в указанный протокол заявление о проведении предварительного слушания. В ходе предварительного слушания заявить соответствующее ходатайство о прекращении уголовного дела (п. 3 ч. 2 ст. 229 УПК РФ, п. 25.7 Постановления Пленума ВС № 19). К ходатайству приложить соответствующие документы, подтверждающие, что вред возмещен или заглажен. Такой порядок исключит вероятные доводы сторон о том, что для принятия решения необходимо исследовать материалы дела (хотя с точки зрения закона это неправомерно), поскольку подтверждающие документы о возмещении вреда вы представляете непосредственно с ходатайством⁶. Такая последовательность позволит на ранних этапах понять, есть ли необходимость изменить позицию по делу или тактику защиты (можно подать заявление о проведении предварительного слушания в принципе, если планируется заявить ходатайство о прекращении дела).

Применение ст. 25.1 возможно и в двухобъектных составах преступления

Ряд составов преступления, закрепленных в уголовном законе, являются двухобъектными, т.е. действия виновного лица посягают на два охраняемых законом объекта (родовой объект – раздел УК РФ, видовой объект – глава УК РФ).

Например, основным объектом преступления, предусмотренного ст. 216 УК РФ, является общественная безопасность при ведении строительных или иных работ; дополнительным объектом – здоровье человека или интересы собственности (ч. 1), а также жизнь человека (ч. 2 и 3). Основным объектом состава преступления по ст. 318 УК РФ является нормальная деятельность органов государственной власти и местного самоуправления в лице представителей власти; дополнительным – здоровье и телесная неприкосновенность представителей власти и их близких.

Данное обстоятельство имеет важное значение для возмещения и заглаживания причиненного преступлением вреда с целью определения наличия оснований для применения положений ст. 25.1 УПК РФ.

Так, кассационным определением Первого кассационного суда общей юрисдикции от 1 октября 2020 г. № 77-1796/2020 оставлены без изменения приговор Центрального районного суда г. Тулы от 13 февраля 2020 г. и апелляционное постановление Тульского областного суда от 6 мая 2020 г. в отношении Ф., осужденного по ч. 1 ст. 318 УК РФ. Судебная коллегия в описательно-мотивировочной части определения указала: «Общественная опасность преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 318 УК РФ, состоит в том, что посягает не только на личную неприкосновенность представителя власти, но и на установленный порядок управления.

Таким образом, принесение Ф. извинений потерпевшему… является лишь обстоятельством, характеризующим личность осужденного с положительной стороны, что и было учтено судом при назначении наказания как смягчающее его наказание обстоятельство.

Вопреки доводам жалобы оснований для освобождения от уголовной ответственности Ф. с применением меры уголовно-правового характера судебная коллегия не усматривает».

Таким образом, при возмещении и заглаживании причиненного преступлением вреда следует четко определять объект посягательства. В случаях, когда вред причинен двум объектам, необходимо возмещать и заглаживать вред обоим объектам.

Согласие прокурора и потерпевшего на прекращение дела согласно ст. 25.1 УПК РФ в качестве обязательного условия не предусмотрено

Как следует из взаимосвязанного толкования ст. 76.2 УК РФ и 25.1 УПК РФ, суд принимает решение о прекращении уголовного дела либо отказе в прекращении только по тем основаниям, которые указаны в приведенных статьях УК (ранее не судим; преступление небольшой или средней тяжести; вред возмещен или заглажен).

Федеральный законодатель, создавая такую конструкцию правовой нормы, старался в полной мере реализовать принцип полноты судебной власти; осуществления правосудия только судом (ст. 118 Конституции РФ, ст. 8 УПК РФ), поэтому в законе и не указано, что соответствующее решение принимается только с согласия прокурора и потерпевшего (если таковой имеется).

На это обстоятельство обратил внимание Верховный Суд РФ в п. 7 указанного Обзора практики, отметив: «Уголовный закон не предусматривает в качестве обязательного условия для освобождения лица от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 76.2 УК РФ, согласие потерпевшего… исходя из положений ст. 76.2 УК РФ согласие (несогласие) потерпевшего на прекращение уголовного дела и освобождение лица от уголовной ответственности в порядке, установленном ст. 25.1 УПК РФ, не имеет определяющего значения. […].

Если потерпевший возражает против прекращения уголовного дела с назначением судебного штрафа, судья выясняет причины такой позиции потерпевшего, а также оценивает достаточность принятых обвиняемым мер по возмещению ущерба или заглаживания вреда для признания выполненными условий, предусмотренных ст. 76.2 УК РФ».

А в п. 11 Обзора отмечено: «Суд с учетом мнения прокурора, а также иных участников процесса при наличии оснований, предусмотренных законом для прекращения уголовного дела, принимает соответствующее решение. При этом мнение прокурора, не поддержавшего ходатайство, не препятствует применению положений статьи 76.2 УК РФ, если судом установлены обстоятельства, свидетельствующие о наличии предусмотренного законом основания для прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования с назначением судебного штрафа».

Согласно кассационному определению Первого кассационного суда общей юрисдикции от 19 ноября 2020 г. № 77-2369/2020 апелляционное постановление Рамонского районного суда Воронежской области по уголовному делу в отношении Л. оставлено без изменения, поскольку коллегия пришла к выводу, что позиция потерпевшей стороны и прокурора, возражавших против прекращения уголовного дела в соответствии со ст. 25.1 УПК РФ, не являются определяющим: «Убедившись в обоснованности предъявленного Л. обвинения, установив, что все условия для прекращения в отношении Л. в соответствии с положениями ст. 25.1 УПК РФ и ст. 76.2 УК РФ уголовного дела в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа выполнены, осужденная принесла свои извинения потерпевшему в судебном заседании, загладила причиненный преступлением вред, суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу об отмене в соответствии с положениями ст. 389.15 УПК РФ постановления мирового судьи судебного участка № 2 в Рамонском судебном районе Воронежской области… и прекращении на основании ст. 25.1 УПК РФ уголовного дела в отношении Л. с назначением ей меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.

Не соглашаться с выводами суда апелляционной инстанции оснований не имеется.

То обстоятельство, что потерпевший и прокурор возражали против удовлетворения ходатайства, не является основанием для изменения или отмены судебного решения мирового судьи, поскольку согласие прокурора и потерпевшего на прекращение дела с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа не предусмотрено в качестве обязательного условия».

Подводя итог, хотелось бы отметить, что введение нового института прекращения уголовного дела в российское уголовно-процессуальное законодательство (ст. 25.1 УПК РФ) однозначно привело к положительным результатам. Анализ судебных решений свидетельствует, что в настоящее время данный институт пользуется повышенным «спросом».

В данной работе я попытался рассмотреть и привести наиболее интересные и неоднозначные примеры из судебной практики, хотя были случаи очевидно грубых судебных ошибок (см., например, кассационное определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 9 декабря 2020 г. № 77-3523/2020, которым отменены нижестоящие судебные акты, поскольку судом дело прекращено вопреки согласию подсудимого. Или кассационное определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 11 ноября 2020 г. № 77-2999/2020 отменен судебный акт суда первой инстанции, так как суд сначала вынес обвинительный приговор, который в этом же решении тут же заменил на судебный штраф).

Помимо приведенных коллизионных случаев, возникающих при применении положений ст. 25.1 УПК РФ, хотелось бы привести интересную позицию Конституционного Суда РФ, которая, хотя и выражена при конституционном толковании другой статьи УПК РФ (ст. 25), но безусловно должна быть применимой и при толковании ст. 25.1 УПК РФ, поскольку она также относится к прекращению уголовного дела по нереабилитирующим основаниям: «Конституционный Суд неоднократно отмечал, что предусмотренное в уголовно-процессуальном законе указание в статье 25 УПК Российской Федерации на то, что суд вправе, а не обязан прекратить уголовное дело, не предполагает возможность произвольного решения судом этого вопроса исключительно на основе своего усмотрения. (Определение Конституционного Суда РФ от 04.06.2007 № 519-О-О; Определение Конституционного Суда РФ от 20.12.2018 № 3405-О)».