«Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку – каждый выбирает для себя». Эти строчки Юрия Левитанского, как мне кажется, являются ярчайшей характеристикой ситуации, сложившейся вокруг Михаила Беньяша.
Я не знаю, дьявол ли бывший адвокат Навальный, но уж точно не пророк. В этом уверен, как и уверен в том, что «пророком» для нас является Закон об адвокатуре и адвокатской деятельности и Кодекс профессиональной этики адвоката.
Именно с учетом положений ст. 6 Закона об адвокатуре и положений ст. 9 КПЭА, анализа сложившейся дисциплинарной практики и собственного печального опыта беру на себя смелость проанализировать ситуацию, сложившуюся с Беньяшем. И сделать это берусь исключительно с точки зрения, была ли в рассматриваемом случае его деятельность адвокатской, преследовал ли он цель защиты граждан от полицейского произвола или у него были иные цели, объясняющиеся его политическими убеждениями.
Ответ на этот вопрос позволит нам разобраться в том, было ли задержание Беньяша препятствованием его профессиональной деятельности или преследовало превентивную цель помешать его активной политической деятельности.
Полагаю, что собственная практика позволяет мне выступить в качестве эксперта по этому вопросу, поскольку в личном архиве имеются два постановления в отношении меня по ст. 318 ч. 1 УК РФ по факту применения мною насилия в отношении сотрудников тогда еще милиции при препятствовании задержания моих подзащитных. Этими постановлениями мои действия признаны законными и установлено, что сотрудники милиции «добросовестно заблуждались в законности своих действий».
Сразу оговорюсь, что, как неоднократно писал в Facebook-группе «Приват-адвокат», считаю, что сообщество должно защитить своего коллегу от явно незаконных действий – применения к нему насилия, нарушения прав на защиту в виде недопуска к нему адвоката под надуманным предлогом, отказа в удовлетворении обоснованных ходатайств в судебном заседании и вынесения постановлений по делам об административных правонарушениях. А это уже активно делается как неравнодушными коллегами, так и АП Краснодарского края, и ФПА. Причем с первого дня.
Прекрасно понимаю последствия этой публикации в виде шквала негодования некоторых коллег, утверждающих, что адвокат – 24 часа в сутки адвокат. Вот только не понимаю, почему они тогда критикуют изменения в КПЭА, позволяющие привлекать адвокатов к дисциплинарной ответственности за проступок вне рамок профессиональной деятельности, если при этом была очевидность его принадлежности к корпорации.
К тому же я предлагаю обсудить ситуацию на сайте нашей газеты, а не среди обывателей, не понимающих существо профессии, одним из главных принципов которой является – не навреди.
В чем, по моему мнению, проблема всей ситуации. Оцениваю ее исключительно с точки зрения собственных заявлений Михаила Беньяша в интернете, размещенных в сети копий материалов по делам об административных правонарушениях, его заявлений в прокуратуру и заявлений его адвокатов. Понимаю при этом, что последние владеют большей информацией, и буду рад, если они своей фактологией в чем-то поправят меня.
Итак, Михаил Беньяш, являясь политическим активистом, 5 сентября размещает на Facebook пост, в котором, указывая на незаконность проведения в г. Краснодаре митинга (шествия), тем не менее призывает людей прийти на него.
Именно по факту публикации от 5 сентября этого года на него возбуждается дело об административном правонарушении по ст. 20.2 КоАП РФ, по которому полицией ведутся его поисковые действия с целью опроса, закончившиеся его задержанием и доставлением в ОВД.
(Примечательно, что Беньяш – широко известная личность в узких кругах сторонников Навального в городе. Осенью прошлого года, призывая людей на аналогичную акцию гражданского неповиновения, он давал рекомендации совершать действия, способные, с его точки зрения, впоследствии доказать незаконность действий полиции. Он призывал потенциальных участников митинга при задержании и доставлении в ОВД вскрывать себе вены и разбрызгивать кровь вокруг, в том числе на протоколы.)
Надеюсь, сторонников того, что указанные выше действия коллеги имеют что-то общее с оказанием юридической помощи, среди читателей сайта нет. Или есть адвокаты, считающие, что рекомендация участвовать в несанкционированном митинге является юридической консультацией?
Хотя в материалах есть рапорт начальницы одного из отделов УВД города подполковника полиции Т.И. Нечаевой, в котором она использует термин «консультировал участников несанкционированного митинга…», но и эта формулировка не делает публикации коллеги на Facebook разновидностью юридической консультации.
9 сентября, незадолго до задержания, Беньяш сдает в прокуратуру обращение и заявление, в которых, помимо политических тезисов, заявляет о нарушении прав граждан, задержанных до этого, и о незаконности проведения в его отношении ОРМ с целью препятствования его профессиональной деятельности. Эти документы можно назвать профессиональными документами адвоката, но в них не указано ни одного дела, в котором он принимает участие, и конкретика в них касается только его самого.
Через небольшой промежуток времени его вместе с попутчицей в рамках ранее возбужденного дела об административном правонарушении задерживают и с применением насилия доставляют в ОВД.
Он при этом поясняет, что шел с доверительницей на митинг для оказания юридической помощи ей и другим возможным задержанным и у него с попутчицей есть соглашение. В сети в обсуждениях коллег мне встречались другие версии якобы его пояснений: что он шел за очками или что соглашение уже на его защиту было у попутчицы. Последние версии анализировать не буду в силу их неподтвержденности, да и к тому же они не влияют на существо вопроса.
С моей точки зрения, изложенное выше свидетельствует о том, что Беньяш задержан, причем явно незаконно, в целях пресечения его активной политической деятельности 9 сентября, но никак не для препятствования оказания им юридической помощи в качестве адвоката.
Уважаемый мною Владислав Лапинский в полемике коллег на Facebook, анализируя эту ситуацию, сослался на исторические традиции присяжной адвокатуры и привел примеры выхода на митинги для защиты задержанных Керенского и других присяжных поверенных, указав, что такая деятельность является работой защитника. Я соглашался с ним до тех пор, пока не узнал о призывах Беньяша выходить на неразрешенный митинг (шествие).
Такие призывы может делать политический активист, ну, правозащитник, но не адвокат. К какой разновидности нашей работы мы можем отнести эти действия? К консультированию, как это указала подполковник полиции Нечаева? Убежден, что нет желающих утверждать, что это адвокатская деятельность. Об этичности этих призывов рассуждать не хочу, так как очевидно, что к профессиональной адвокатской деятельности они не имеют никакого отношения.
А ведь именно за эти действия он задержан.
Далее. Как относиться к соглашению на защиту неопределенного, неизвестного еще ему круга лиц, у которых еще и не возникло право на защиту? Как относиться к тому, что право на защиту у них возникнет в результате, в том числе, и его действий (призыва на митинг)?
Пункт 2 ч. 4 ст. 6 нашего закона запрещает адвокату принимать поручение от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, в случаях, если он имеет самостоятельный интерес по предмету соглашения с доверителем, отличный от интереса данного лица. А п. 1 ч. 1 ст. 9 КПЭА запрещает оказывать доверителю юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами.
Имел ли Михаил Беньяш собственную выгоду при заключении соглашений на защиту потенциальных подзащитных? Как политический активист, имел. И призывал как можно больше людей выйти на акцию гражданского неповиновения, а тем самым способствовал появлению большего числа задержанных, то есть своих потенциальных доверителей.
К тому же он своими призывами сделал себя свидетелем по всем задержанным. И как адвокат он должен понимать, что он свидетель не по факту вызова, а свидетель реальный. Если бы он дошел до митинга, он бы стал очевидцем. Также он должен понимать, что и любой из задержанных – свидетель инкриминируемого ему правонарушения.
И в этом случае препятствует заключению соглашения та же указанная выше норма Закона об адвокатуре о препятствии для заключения соглашения при участии в деле в качестве свидетеля.
И не надо говорить о том, что процессуально свидетель – только тот, кто уже вызван для дачи показаний, объяснений. Адвокат должен понимать, что ему в связи с его политической активностью в этом деле правомочен вопрос – «Вы призывали этого гражданина выйти на митинг?», а его потенциальным подзащитным – «В результате призывов Беньяша вы вышли на митинг?»
В обсуждении в Facebook-группе «Приват-адвокат» одна из коллег рассказала о своей практике по защите задержанных участников несогласованных акций гражданского неповиновения. По ее словам, адвокаты сидят в кафе неподалеку от такой акции, находясь на постоянной связи, и вступают в дело при необходимости, не будучи связаны своим субъективным мнением очевидцев несанкционированных действий.
Считаю, что препятствует заключению того соглашения, о котором нам говорят, то есть о защите неопределенного круга будущих подзащитных, и норма п. 10 ч. 1 ст. 9 КоАП РФ о конфликте интересов доверителей. Неопределенный круг доверителей позволяет предполагать, что (с учетом контингента сторонников Навального) среди задержанных могут оказаться папа и несовершеннолетний сын, что один из подзащитных не признает вину, а другой может признать. И об этом должен думать адвокат при заключении такого соглашения.
И последнее. О последствиях действий коллеги. Хотел он того или нет, но вся эта шумиха вокруг него не способствует сплочению корпорации. Подавляющее большинство адвокатов выражают согласованную позицию, что защищать его надо, но вот в оценке совмещения им политической активности с адвокатской деятельностью ситуация диаметрально противоположная – здесь мнения разнятся, как разнятся они и при оценке действий ФПА по ситуации с Беньяшем.
И хотя, с моей точки зрения, он свою политическую деятельность прикрывает статусом, вижу, что в этом деле ФПА проявила взвешенную оперативность и активность по его защите.
А вот в ином предполагаемом мною последствии его действий, думаю, имею право укорить. Беньяш и как адвокат, и как политический деятель знает и законодательство, и судебную практику по несанкционированным акциям гражданского неповиновения. Провоцируя людей на участие в таких акциях и сам участвуя в них, он прекрасно знал последствия задержаний. Знал он и результаты обжалования вынесенных по таким делам постановлений. Тем не менее сделал то, что сделал. В более чем вероятном случае оставления постановлений суда в отношении него без изменения резонанс в СМИ по его задержанию создаст у наших правоохранителей представление о том, что адвокатов можно и нужно задерживать без последствий для себя.
И в большей части именно поэтому я сторонник его защиты и очень надеюсь, что постановления в его отношении будут признаны незаконными.
И давайте определяться: либо мы оказываем юридическую помощь гражданам, в ней нуждающимся, в рамках правового поля, либо мы «консультируем» их о том, что не все наши законы соответствуют Конституции, и призываем их бороться за свои права. Но в последнем случае – мы не адвокатура, а политическая партия.
От редакции: публикацию Бориса Золотухина прокомментировал один из защитников Михаила Беньяша – адвокат Кондрат Горишний.
