30 октября в «АГ» была опубликована очень интересная новость, связанная с вынесением ЕСПЧ Постановления от 13 октября 2020 г. по делу «Абалымов против России», основанного на том, что российский суд первой инстанции, рассматривая спор между разведенными и разъехавшимися родителями об определении места жительства их общих детей (старшей дочери и младших близнецов – сына и дочери), вынес решение об определении места жительства всех детей с отцом (оставшимся проживать в г. Самаре), а не с матерью, уехавшей в г. Калугу. Однако апелляционная инстанция отменила это решение и вынесла новое, определив место жительства близнецов (уже похищенных и увезенных матерью в Калугу) с матерью, а старшей дочери (твердо заявлявшей о нежелании жить с матерью и намерении оставаться с отцом) – с отцом.
Важное примечание: через некоторое время после этого решения мать уехала вместе с детьми из Калуги в неизвестном направлении, полностью оборвав контакты детей с отцом и лишив его тем самым возможности общаться с ними. Когда по его заявлению полиция провела розыск и отыскала детей в Нижнем Новгороде, мать через сотрудников полиции передала, что отказывается сообщать отцу адрес детей и прочую информацию о них.
Понятно, что в таких спорах зачастую неправы оба родителя, и в любом случае у них всегда есть взаимные претензии, более или менее обоснованные. Поэтому с оценками подобных споров и их последствий, конечно, спешить не нужно.
В любом случае ЕСПЧ посчитал, что в данном деле была нарушена ст. 8 Европейской конвенции по правам человека («Право на уважение частной и семейной жизни»).
Данное постановление ярко высветило еще одну правовую проблему, давно уже тлеющую, но пока не выходящую «в открытое пространство», – допустимость разделения между родителями нескольких общих детей.
Напрямую законодательство такое разделение не предусматривает, но и не запрещает. Однако на практике, как видим, судьи категорически не желают разделять детей – родных братьев и сестер – между общими родителями.
При этом стоит отметить, что Семейный кодекс РФ содержит норму (п. 3 ст. 83), которую можно рассматривать как признание допустимости разделения детей между родителями. Верховный Суд РФ также подчеркивал эту возможность в п. 22 Постановления от 26 декабря 2017 г. № 56 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов».
При обсуждении постановления ЕСПЧ эксперты высказали очень интересные оценки. Одна из них – сожаление, что невозможность разделения родных братьев и сестер предусмотрена в российском законодательстве лишь в одном случае – в отношении усыновления: согласно п. 3 ст. 124 СК РФ усыновление братьев и сестер разными лицами не допускается, за исключением случаев, когда это отвечает интересам детей.
Понимаю, что и с этической, и с общекультурной, и с бытовой точек зрения такое разделение выглядит крайне нежелательно. Самое важное, на мой взгляд, что это противоречит интересам самих детей, в первую очередь – их привязанности друг к другу, разрушение которой способно нанести детям серьезную психологическую травму.
А вот от психологических травм, связанных с расставанием с одним из родителей или другими не просто родными, но и по-настоящему близкими им людьми, детей нужно беречь так же тщательно, как от физических травм. Исключительно жаль, что родители, «воюя на всех фронтах» друг с другом в случае «расставания по-плохому», этого не понимают.
Полностью разделяю доводы о том, что родные братья и сестры должны воспитываться вместе. И все же призываю в порядке исключения рассматривать возможность разделения детей между родителями. Сразу обозначу цель такого разделения – чтобы никто из родителей не чувствовал себя обделенным, когда другому «все» (если место жительства всех детей определено с другим родителем), а ему – «ничего». Понятно, что чаще всего «ни с чем» остаются отцы: статистика судопроизводства неопровержима, и в подавляющем большинстве случаев суд оставляет детей с матерями, даже если отцы очень хотят, чтобы дети оставались с ними и для этого есть все условия. То, что Российская Федерация для опровержения довода о нарушении судами гендерного равенства при рассмотрении данной категории дел смогла набрать и представить в качестве примера несколько дел (исключений) – со всей страны! – лишь ярче иллюстрирует правило, и рассмотренные ЕСПЧ дела («Петров и Х. против России» и «Абалымов против России») весьма красноречиво характеризуют сложившуюся ситуацию такой, какая она есть, – в абсолютном большинстве случаев суды оставляют детей с матерями.
В Постановлении по делу «Абалымов против России» ЕСПЧ напомнил, что при рассмотрении обсуждаемой категории дел суды должны учитывать взаимную привязанность родных братьев и сестер друг к другу. С учетом этого важного фактора возможными видятся два случая, когда может быть осуществлено разделение детей между родителями:
- когда дети совсем маленькие и у них не сформировалась привязанность друг к другу;
- когда дети, напротив, уже большие (но все же еще несовершеннолетние – 14–17 лет), и между ними сложные взаимоотношения (неприязнь или даже ненависть, основанные на ревности и зависти), и они сами высказывают желание остаться с разными родителями.
В первом случае имеются в виду, конечно, дети младенческого возраста – не старше четырех лет (а лучше – до двух). В этом возрасте дети эмоционально очень подвижны, и привязанность, даже если она начала формироваться, еще не закрепилась.
В качестве примера приведу дело из своей адвокатской практики, рассмотренное несколько лет назад в одном из судов г. Москвы.
Молодая российская семья уехала с двумя детьми – трехлетним сыном и дочерью в возрасте нескольких месяцев – в одно из иностранных государств на временное проживание. Там произошел конфликт, и жена заявила мужу, что намерена вместе с детьми остаться в этом государстве навсегда. Муж в итоге смог забрать сына (причем с помощью полиции того государства, которой он предъявил свидетельства о рождении детей), но дочь, находящуюся на грудном вскармливании, полиция не стала отнимать у матери. В итоге муж с сыном вернулись в Россию, и здесь он инициировал судебный процесс об определении места жительства обоих детей с ним; я представлял интересы истца.
Отмечу сразу: дело закончилось заключением мирового соглашения, по которому место жительства сына было определено с отцом (в России), а дочери – с матерью (в России или ином государстве – как она решит).
В этом случае дело завершилось заключением мирового соглашения, что было благом для всех, включая моего доверителя: я видел, что он очень ответственно включился в заботу о воспитании сына, но, если придется заниматься еще и воспитанием дочери – практически новорожденной (ей на момент завершения дела еще не исполнилось года), он, совсем молодой парень, может не выдержать такого груза ответственности ни эмоционально, ни психологически, и он сам это понимал. В итоге каждый из родителей остался с ребенком, ни у отца, ни у матери нет ощущения пустоты и утраты, а дети в силу своего возраста не успели привязаться друг к другу (у трехлетнего брата еще не сформировалась привязанность к новорожденной сестре).
Да, это жесткий вариант, допустимый лишь в исключительных случаях, но, если оценить ситуацию юридически (а не эмоционально), подобное разделение не нарушает прав ни кого-либо из родителей, ни кого-либо из их общих детей.
Конечно, очень хочется надеяться, что в приведенном мной случае родители сохранят контакт друг с другом, а их дети – полнородные брат и сестра – в будущем будут общаться.
Разумеется, наличие или отсутствие привязанности нужно определять не просто по возрасту, а на основании заключения психолога, который побеседует со всеми детьми или с теми из них, кто в силу развития уже доступен для беседы.
А вот во втором случае отношения как раз сформировались, но – отрицательные: братья и сестры могут настолько устать друг о друга, что между ними не только нет положительных эмоций, а напротив – налицо неприязнь, иногда доходящая до ненависти. Понятно, что это осложняется подростковым возрастом и неразрывно связанными с ним категоричностью, максимализмом, нетерпимостью. Но мы знаем, что иногда неприязнь родных братьев и сестер основана на более глубоких причинах: зависти по отношению к достижениям брата или сестры (особенно вкупе с огорчением из-за собственных неуспехов), ревности по отношению к родителям, восприятии брата или сестры как препятствия. И если все это соединено с желанием братьев и сестер остаться проживать с разными родителями, нет необходимости препятствовать их разделению между отцом и матерью.
Когда пишу это, понимаю – и, конечно, разделяю – желание того, чтобы семьи жили вместе, и родители сохраняли брак, и их дети росли вместе (причем, как хотят многие родители, – всегда оставались дружны между собой). Но мы с вами, уважаемые коллеги, знаем: к великому сожалению, по факту это возможно далеко не во всех ситуациях и семьях. И если существуют указанные предпосылки для разделения детей между родителями, не следует отрицать и отвергать такую возможность лишь потому, что это не соответствует привычным шаблонам разрешения гражданских дел этой категории.
Решающее значение имеет фактор привязанности (эмоциональной связи) братьев и сестер: именно он всегда должен быть определяющим в этих ситуациях.
Самое главное – чтобы не были нарушены интересы детей!
